— Конница — в седла! — сопровождая отрывистый приказ, изо рта вырвалось облачко пара — последний привет уходящей зимы.

Белоснежный жеребец повел ушами, слегка повернув голову в сторону всадника, и Дорнан, подобрав поводья, немного придержал его бег, позволяя распоряжению растечься вдоль растянувшейся колонны. Слишком долго ждать не пришлось, и вскоре войско снова пошло экономной рысью, сберегающей силы лошадей. Король с самого начала задал ровный темп, и, каким бы жестким он ни казался, это помогало одновременно быстро передвигаться и не вымотать людей, что бы там ни говорил глава Дома Стелл! Первые несколько дней ан’Койр еще порой слышал чьи‑то сетования на то, что верхом они бы быстрее поспели к границе. Но более опытные ветераны объясняли тем, кто еще не участвовал в военных кампаниях: добраться до места боя на усталых лошадях или — того хуже! — загнать животных — значит, потерпеть верное поражение от врага. Вскоре, поймав темп движения, недовольные затихли, и больше ропота Дорнан не слышал.

— Ваше величество, впереди верховой! — один из полковников столичного гарнизона подтянулся к коню Дорнана слева и легко примерил ход своего жеребца к размашистой поступи Альни.

— Что говорит разведка? — сколько ан’Койр ни просил об обратном, военачальники так и обращались к нему, полностью титулуя.

— На нем цвета Дома Джинес, — доложил воин. — Из оружия заплечный меч и кавалерийский лук.

— Конница — стоять! — рявкнул Дорнан. — Полковник, возьми двоих своих людей и следуйте за мной.

Четыре коня ровной рысью выехали из строя и поскакали навстречу черной точке, быстро приближающейся по дороге. Король скорее почувствовал, чем увидел, как напряглись гвардейцы за его спиной. Сейчас все ожидали дурных вестей — и каждая из них могла стать первым шагом к тому, что Эрнодар прекратит свое существование в нынешнем виде.

Одинокий всадник быстро приближался, и четверо встречающих по сигналу Дорнана остановились. Двое из них оказались по обе стороны от короля, а полковник — чуть впереди и слева. Солдаты намеревались защищать правителя, если неизвестный одиночка замыслил покушение.

— Это женщина, — без удивления, просто констатируя факт, произнес кто‑то из солдат, когда мчащийся по дороге конь приблизился настолько, что можно было уже разглядеть седока.

Дорнан ан’Койр оперся о луку седла, разглядывая всадницу. Из‑под меховой шапки выбивались длинные светлые пряди волос, лицо скорее можно было назвать миловидным, чем красивым. Она казалась невысокой даже в седле, но меч, рукоять которого возвышалась над правым плечом молодой женщины, говорил о том, что перед ними опытный боец, роста которого вполне хватает для битвы. Подъезжая к группе встречающих ее воинов, всадница сменила галоп на легкую рысь, а чуть позже и вовсе осадила коня — ширококостного могучего и крепкого жеребца, с которым, пожалуй, не каждый мужчина бы справился.

— Я буду говорить с милостью небес королем Эрнодара! — громко и отчетливо заявила женщина.

— Говори, я слушаю тебя, — Дорнан слегка тронул коня коленями, выезжая из‑за спины полковника, который что‑то недовольно проворчал о лишнем риске.

— Приветствую ваше величество! — всадница с неожиданной грацией поклонилась в седле. — Я Карадейл из Дома Джинес. Лорд Эталинф посылает вам пожелания здравствовать и править долго и просит присоединиться к нему и его людям на берегу Тарренады. Сегодня утром равианцы нарушили границу к востоку от наших владений, и войска Дома Джинес выступили им навстречу.

— Ты поедешь с нами? — Дорнан уже разворачивал коня, когда Карадейл пустила своего жеребца рядом.

— Покажу короткую дорогу, — женщина стянула с головы шапку и тряхнула волосами. — Дед послал меня проводить вас.

Ага, значит, это одна из внучек Эталинфа — Ильтера, кажется, упоминала, что у пожилого вдового лорда четверо детей и чуть ли не с десяток внуков, не говоря уже о многочисленных невестках и зятьях… При воспоминании о разговорах с женой сердце дрогнуло, и Дорнан мысленно выбранил себя. Пора заканчивать вздыхать о несбыточном — сейчас у него имелись и более насущные проблемы. Касательно той же Ильтеры, она будет в гораздо большей безопасности, если ему удастся каким‑то чудом отбить захватчиков назад в Равиану. Или, по крайней мере, спасется, если все обернется совсем худо. Дорнан надеялся, что у ее возлюбленного, кем бы он ни был, достанет смелости и ума схватить королеву в охапку и увезти из ставшей слишком опасной столицы…

— Тарренада течет южнее нашего пути? — уточнил он, погоняя всхрапнувшего Альни. — Далеко до нее отсюда?

— Три дневных перехода, ваше величество, — без лишнего подобострастия, спокойно произнесла Карадейл.

— Мы преодолеем дорогу за два, — король взмахнул рукой, жестом приказывая конной колонне следовать за ним и разворачиваясь в нужном направлении.

— Сколько у вас людей? — женщина говорила ровно, но руки ее сжимали поводья коня с несколько избыточной силой.

— Две с половиной тысячи, — заметив удивленный взгляд собеседницы, Дорнан поерзал в седле. — Следом за нами идет лорд Стелл со своим гарнизоном, но он… немного отстал.

— Если он не поторопится, то успеет только на наши похороны, — сухо заметила Карадейл. — Ближайшие Дома извещены о вторжении, но им понадобится время, чтобы достичь Тарренады. Если нам не удастся остановить равианцев там, то придется отступать до самой Альтиены — ближние форты их не удержат.

Альтиена — это почти в центре Эрнодара, гвардейцы и солдаты Дорнана миновали крепость — форт несколько дней назад. Отступить туда — значит, отдать на поживу неприятелю едва ли не пятую часть государства и вплотную приблизиться к тому, чтобы отступить от кейнтаровых копей. Но Карадейл из Дома Джинес разбиралась в пограничных реалиях, похоже, гораздо лучше, чем Дорнан ан’Койр. Если она утверждает, что ближние форты не удержат врага, то скорее всего услышала об этом от деда, а в словах Эталинфа никто бы не позволил себе усомниться. Отец — Небо и три богини, король и понятия не имеет о том, что творится у него в государстве, если отъехать на десяток дневных переходов от столицы! Хорошенький же правитель достался Эрнодару в такое трудное время!

— Много ли воинов у Дома Джинес? — ровным тоном поинтересовался Дорнан.

— Семьсот бойцов, из них более пятисот уже участвовали в пограничных операциях, — с оттенком гордости проговорила Карадейл. — И восемнадцать магов.

Действительно, для пограничного Дома им было чем гордиться. Пятьсот обученных ветеранов, уже узнавших вкус побед и горечь поражений! А остальные двести — вероятно, мальчишки, которые еще и бриться не помышляют. На границе взрослели рано и в первые боевые вылазки уходили уже лет в шестнадцать — семнадцать. А во время войны — порой еще и раньше. Судя по всему, Дом Джинес перед лицом опасности собрал всех, кого мог. Почему‑то Дорнан был уверен, что, встреться в чистом поле семьсот бойцов — пограничников с пятью тысячами образцовой пехоты лорда Стелла, перевес оказался бы не на стороне последних.

И, конечно же, маги. Должно быть, их содержание обходилось Дому Джинес в небольшое состояние — чародеи, вынужденные участвовать в пограничных боях, дорого просили за свои услуги. Восемнадцать магов — достаточно, чтобы отбить нападение на владения Дома, если вдруг равианцам вздумается их атаковать. Но слишком мало, чтобы удержать всю границу. Чародеи, использующие свою силу, устают больше, чем простые воины. А оставшись без прикрытия магии, они так же, как и все, уязвимы для мечей и стрел неприятеля.

— Велико ли подкрепление, которое лорд Эталинф ожидает от других Домов? — Дорнан с легкостью поймал привычный ритм, и Карадейл быстро подстроилась под него, оказавшись рядом с королем во главе колонны.

— Около тысячи бойцов, — вздохнула женщина. — Может быть, полторы. И два десятка чародеев. Они были предупреждены и поторопятся, но вряд ли смогут прибыть быстро.

Она снова искоса взглянула на ан’Койра. Разумеется, король должен сам лучше всех своих лордов знать, какие Дома и сколько подкрепления ему предоставят! Дорнан надеялся, что его лицо выглядит не слишком окаменевшим. Он чувствовал себя так, словно ему нужно было отбросить равианцев в одиночку.