— Лайн, ты уверен, что равианцы располагают кейнтаром? — вполголоса поинтересовался Дорнан.

— Мне крайне неприятно говорить об этом, ваше величество, но полагаю, что да, — осторожно проговорил Вейрес, что‑то сосредоточенно разглядывая в пыли у себя под ногами. — Если я прав, то все наши магические ухищрения ни к чему не приведут.

— Леди Коранна, что будут делать чародеи, если магия окажется бессильна? — король повернулся к пожилой женщине.

— То же, что и все остальные воины в крепости, — отрезала леди Морн. — Драться!

Лайн согласно кивнул и в его глазах, когда он поднял их на Дорнана, неожиданно появилась уверенность.

— Лучше смерть в бою, чем от веревки, — убежденно заявил он. — И, хотя чары для нас привычнее мечей, мы умеем пользоваться и ими!

— С позволения вашего величества я удалюсь, — Коранна слегка склонила голову. — Мне нужно проследить, чтобы к приходу генерала Вейреса приготовили несколько сюрпризов. Они в любом случае пригодятся.

И снова она решительно направилась прочь прежде, чем Дорнан успел остановить чародейку. Позволение короля удалиться здесь воспринимали лишь как пустую формальность, не ожидая, что он может задержать нужного человека. Мысленно ан’Койр помянул Отца — Небо и трех богинь. Коранна Морн словно спиной чувствовала, что ей предстоит отвечать на ряд неудобных вопросов! Что ж ему, по всей крепости теперь за ней гоняться?! Уже в который раз с трудом удержавшись от зубовного скрежета, Дорнан повернулся к Лайну.

— Если ты еще что‑нибудь хочешь сказать о… генерале Вейресе, то докладывай прямо мне в любое время суток, — он надеялся, что ему удалось не слишком рычать, но не был уверен, что это получилось.

— Если позволите… — чародей на мгновение замялся. — Лорд Эталинф не дослушал моего доклада, поскольку ему не хочется верить в то, что нас скоро атакуют… Генерал Вейрес привык удивлять врага. Я думаю, что он окажется на том направлении атаки, где его меньше ожидают — я бы предположил, что это скорее всего будет северная стена. Генерал все время перемещается вдоль войска, словно еще размышляет, к какому отряду присоединиться или какой возглавить, но это не более чем игра. Он наверняка давно принял решение. И еще кое‑что… — Лайн сердито скрестил руки на груди, и голос его стал холоднее могилы. — Мне кажется, что во время атаки равианские войска и союзники получат приказ не брать пленных. Сожалею, ваше величество, но, судя по всему, мой дядя намерен сравнять Альтиену с землей и залить ее кровью всех, кто посмеет этому воспротивиться!

Вежливый стук в дверь оторвал Ильтеру от просмотра бумаг, и она могла только порадоваться этому. С тех пор, как кольцо осады замкнулось вокруг столицы Эрнодара, работы у нее прибавилось, а спать она почти перестала, с большим трудом урывая два — три часа по утрам, когда заканчивалась традиционная королевская «прогулка» внутри высоких стен. Защитники города должны были каждый день видеть ее величество — Ильтера сама так решила и полагала, что Дорнан ее бы одобрил. Правда, в последнее время, судя по узам, он был ею не слишком доволен, но королева надеялась, что к возвращению мужа придумает какое‑нибудь достойное оправдание для всех поступков, которые он может счесть неподобающими.

В очередной докладной записке канцлер Дирайли сухо излагал свои соображения по поводу подземных сточных каналов. Кажется, некоторые из них засорились, и для их прочистки необходимо выслать людей за стены столицы. В предыдущей говорилось о том, что накануне ночью несколько неизвестных пытались разграбить и поджечь продовольственный склад, устроенный на севере. К счастью, на месте вовремя оказались бойцы ополчения, которые воспрепятствовали диверсии. Правда, люди Бейрана Уорена слегка перестарались, поскольку всех, кого застали на месте преступления, немедленно прикончили, не озаботившись допросом. Подоспевшей гвардии осталось лишь любоваться на трупы.

— Войдите, — Ильтера с радостью подняла голову от бумаг, которыми был завален ее письменный стол.

— Приветствую ваше величество! — Маралин Истан, помявшийся на пороге, в конце концов все же решился войти в кабинет, но при этом шагал с таким видом, словно не совсем понимал, зачем он вообще здесь оказался.

— И я тебя, мастер маг, — королева решительно отодвинула письменный прибор. — Давай без церемоний, Маралин. Хочешь чаю или вина?

— Нет, спасибо, — маг торопливо помотал головой. — Спасибо, что согласилась меня принять.

— Хм… — вообще‑то Ильтера не могла припомнить, чтобы ей докладывали о прибытии мастера Истана, но после того, как она ухитрилась отправить большую часть дворцовой челяди прочь из столицы, слуги сбивались с ног и порой просто не успевали выполнить все свои обязанности.

Впрочем, это было и к лучшему: война и осада — не лучшее время для соблюдения придворных церемоний. Гвардейцы пропускали в королевский кабинет без доклада лишь ограниченное число людей — в основном тех, кого знали в лицо. Других оценивали по степени их опасности и обязательно испрашивали у ее величества позволения впустить. Никто подозрительный не попал бы на прием к Ильтере даже в случае, если бы стал штурмовать дворец с оружием в руках.

Согласно специальному распоряжению ее величества, к ней в любое время дня и ночи должны были впускать с докладами канцлера Дирайли, Микара Рохнея как главу лекарей, оставшихся в столице, Маралина Истана, который считался официальным главой чародеев, полковника Тари, возглавлявшего армейский гарнизон, и Эчиелле, чей статус она не стала уточнять, а капитан Дигс, к счастью, слишком уставал, чтобы интересоваться чем‑то, что не входило в его компетенцию. Правда, для этого Тайрису пришлось отказаться от своей обычной маскировки, и он, входя во дворец, лишь предпринимал некоторые усилия к тому, чтобы спрятать цвет глаз и немного исказить черты лица — чтобы не очень походить на племянницу, если их кто‑нибудь увидит рядом. Он по — прежнему категорически противился тому, чтобы открыть свое имя, хотя Тера полагала, что в сложившихся обстоятельствах это уже мало кого будет волновать. Но Тайрис неизменно отговаривался какими‑то туманными обещаниями и какой‑то заключенной сделкой, а вдаваться в подробности у королевы не было времени и желания. Вот когда осада закончится, ей предстоит серьезный разговор с дядюшкой. Если, конечно, им обоим суждено пережить это противостояние с превосходящими силами противника.

— Что ты хотел, Маралин? — Ильтера потерла виски — кажется, к ней возвращалась головная боль, которая каждый вечер накидывалась на нее с новой силой.

— У меня плохие новости, — помрачневший Истан по привычке потирал руки и отводил глаза. — Среди наших я нашел двоих… шпионов. Прошу прощения, что пришел с этим к вашему величеству, а не к Эчиелле, но он бывает… излишне жесток.

Королева скрестила руки на груди, надеясь, что на лице никак не отразилось то, как тревожно екнуло ее сердце. Тайрис предупреждал ее о том, что рано или поздно в столице обнаружатся те, кому платят Дома Стелл и Игрен, но она надеялась, что чародеев среди них не окажется. Ей всегда казалось, что достаточно поддерживать хорошие отношения со своими коллегами по цеху — и они, по крайней мере, ответят ей взаимностью.

— Ты уверен? — свой спокойный голос она услышала словно со стороны.

— К сожалению, да, — Маралин кинул на нее осторожный взгляд исподлобья. — У меня были сомнения, но вчера я имел возможность их развеять. Мне очень жаль, ваше величество!

Краем сознания Ильтера отметила, что за дни осады большинство старых друзей научилось обращаться к ней полным титулом, и теперь они уже настолько привыкли к этому, что не переходили на более легкий тон даже наедине. Вероятно, Дорнан будет доволен, когда вернется… Если вернется… Потянувшись к нему через связывающие их узы, Тера убедилась, что он жив и здоров, собран и холоден. Наверное, ей следовало ответить на одно из его писем, но у королевы всегда находился повод отложить важное послание «на потом». Вот и сейчас на ее столе скопилось слишком много бумаг, которые требовали безотлагательного внимания… Ну ладно, ладно, если быть честной с самой собой, то ей просто не хочется общаться с мужем посредством магически отправленных писем, которые еще неизвестно кто может прочитать!