От последних слов ее собеседница ощутимо перекосилась, но в отличие от нее Ильтера имела право называть нервного Пейлевара Игрена «ее лордом». Она не глава Дома и должна подчиняться ему, раз не родила лорду — камергеру сыновей!

На этот раз Тера повернула лошадь прежде, чем ее собеседница сдвинулась с места. Гвардейцы тоже развернулись, словно по команде, и цепочкой по трое без лишней спешки въехали в ворота. Королеве не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться, что все три женщины сверлят ее спину злобными взглядами. Едва за ней закрылись ворота, как она повернулась к Мортону Дигсу.

— Капитан, у нас есть время до завтрашнего вечера, — громко и отчетливо, чтобы ее услышали все, кто находился поблизости, заговорила Ильтера. — Распорядитесь, чтобы все желающие покинули город через северные и восточные ворота. Только через них — я не хочу слишком полагаться на великодушие лорда Стелла и лорда Игрена и выпускать людей у них под носом. Все оставшиеся пусть готовятся к осаде.

Если только кто‑нибудь останется, — мелькнуло в голове. Она запретила себе смотреть по сторонам, но к ее удивлению по рядам солдат, гвардейцев и ополченцев, стоявших вокруг нее, прокатилось что‑то вроде вздоха облегчения. Неужели они полагали, что она собирается сдаться? Неужели по — прежнему, невзирая на многократное превосходство сил противника, готовы драться за короля и королеву? И… неужели они рады тому, что Ильтера не помышляет о сдаче столицы Домам Стелл и Игрен? В это попросту невозможно было поверить!

— Слава королеве! — рявкнул кто‑то из гвардейцев, и по стенам покатилось многократно повторяемое и отражаемое «слава, слава!».

Тера выпрямилась в седле. Она еще не проиграла эту войну! Возможно, Канару и Далларе стоит поостеречься, чтобы не увидеть, как сражается загнанная в угол крыса! И как будет драться она, Ильтера ан’Койр, милостью небес королева Эрнодара! Чародейка послала лошадь легкой рысью, надеясь поскорее добраться до Дворцовой площади.

— Посторонись! — конный десяток въехал в небольшие ворота Альтиены, и Дорнан, обернувшись, наскоро пересчитал своих людей, чтобы убедиться, что никто не отстал.

Створки поспешно захлопнулись за разведчиками, и лишь после этого ан’Койр дал приказ спешиться. Если они позволяют себе выезжать на разведку, то и противник, наверное, не преминет воспользоваться собственными соглядатаями, а какой‑нибудь лихой отряд может и попытаться прорваться через ворота в крепость. Альтиена считалась неприступной, она еще ни разу не доставалась противнику ни в одной войне, но все когда‑то случается впервые. Дурно так думать перед началом осады, но Дорнан привык рассматривать все вероятности.

Внутри крепости уже вовсю хозяйничала наступившая весна, солдаты и гвардейцы располагались под цветущими деревьями, укутывавшими суровые стены Альтиены нежным бело — розовым флером, так не вязавшимся с расквартированными здесь полками. На мостовых между неплотно подогнанными белыми камнями тут и там пробивалась молодая зеленая трава, теперь уже, правда, почти вытоптанная сапогами. По стенам немногочисленных жилых домов поднимался плющ, тоже уже готовый расцвести небольшими яркими цветами. Если бы не военное положение, Альтиена сейчас была бы поистине чудесным местечком!

Подбежавший солдат принял у короля поводья, и Дорнан зашагал вверх по улице к центральной крепостной площади. Альтиена была построена на огромном величественном холме, в центре которого, в самой высокой точке, располагалась смотровая башня. Первые два ее этажа сейчас стали штабом ан’Койра, который шел, едва обращая внимание на цветущие деревья и приветственные возгласы.

— Какие новости, ваше величество? — Эталинф Джинес поднялся навстречу королю, слегка поклонился и сделал шаг в сторону, заметно прихрамывая.

В его голосе звучало гораздо больше почтения к правителю, чем в первые дни их знакомства и даже тогда, когда Дорнан только привел людей на берег Тарренады. Две недели яростных сражений с многократно превосходящим противником заставили пограничников по — другому относиться к ан’Койру, признав в нем не только короля, но и полководца. Сам он несколько раз ловил себя на мысли о том, что с радостью отказался бы от такой славы, если бы это было возможно. Но война не спрашивала его разрешения, когда вошла в Эрнодар.

— Ничего нового, лорд Эталинф, — мельком взглянув на карту, испещренную пометками, Дорнан устало провел рукой по лбу. — Противник по — прежнему окружает нас, значительно превосходя числом, и не выказывает никаких признаков усталости от затянувшейся прогулки.

Его собеседник слегка усмехнулся, но веселость никак не затронула суровых глаз. Остальные представители пограничных Домов, собравшиеся в штабе, хмыканьем и смешками подтвердили, что оценили шутку короля, но все слишком устали, чтобы смеяться. Усаживаясь на один из свободных табуретов (он с первого же дня обоснования в новом штабе дал понять, что война — не место для соблюдения всех тонкостей дворцового этикета и иерархии, что пограничники восприняли с облегчением, так что даже на совещаниях все сидели, где удобно), Дорнан быстро скользнул взглядом по присутствующим.

Сейчас под его командованием находились силы двенадцати Домов, каждый из которых выставил около сотни бойцов, за исключением Дома Джинес, от сил которого после боев и маневрирования осталось около пятисот воинов. Кроме того, к Альтиене подоспели и королевские солдаты, спешно стянутые с границы, да и фуражному обозу не пришлось слишком далеко возвращаться, так что защитников крепости стало на сотню больше. Несмотря на несколько кровопролитных сражений, Дорнан ан’Койр располагал почти шестью тысячами бойцов, в то время как равианская армия потеряла около трети от своего числа. Когда эрнодарцев начали оттеснять от долины Аррин к Тарренаде, казалось, что противник хочет задавить их числом, но в итоге наступавшие потеряли больше людей, чем защищавшиеся. Немного сражения, маневрирования — и армии могли бы уравняться в числе, тем более учитывая магов, сражающихся на стороне Эрнодара…

Могли бы, но не уравнялись. Через несколько дней после того, как Дорнан отвел войска на северный берег Тарренады, из столицы пришло донесение о том, что к ним с юго — запада продвигается еще двенадцать тысяч бойцов паданонгской армии. Письмо, направленное Ильтерой, было выдержано в спокойном тоне, словно она сообщала мужу о наладившейся погоде или своих планах на ближайший бальный сезон. Казалось, она ни секунды не сомневалась в том, что королевской армии, поддержанной пограничными Домами, по силам справиться с более чем втрое превосходящим противником.

По правде говоря, если бы не чародеи под командованием леди Коранны, убитых и раненых среди пограничников и гвардейцев были бы гораздо больше. Во время отступления и переправы через Тарренаду именно маги стали главными героями сражения. Если бы не их прикрытие, неустанно давивший противник скорее всего навязал бы им еще одно сражение — непосредственно у паромов. Лишь благодаря леди Коранне и ее немногочисленному, но грозному отряду в вывернутых красной стороной плащах эрнодарцам удалось переправиться на северный берег Тарренады без потерь.

После каждого боя маги, несмотря на усталость, обходили раненых, стараясь помочь лекарям. Они не умели полностью исцелять раны, однако снимали усталость и останавливали кровь, чтобы бойцы успели дождаться своей очереди, пока до них доберутся лекарские группы. Еще в первые дни в долине Аррин Дорнан привык видеть целеустремленно шагающую между солдатами Коранну Морн с тяжелой сумой, битком набитой травами и мотками чистого полотна для перевязки. На долю лекарей тоже выпадало немало трудов, однако без чародеев смертей было бы гораздо больше.

Некоторые пограничные Дома успели еще принять участие в сражениях у Тарренады, другие присоединились на марше, кто‑то направился прямиком в Альтиену, понимая, что не успевает сразиться южнее. Крепость — форт была специально построена так, чтобы ее не смог обойти противник. Слишком рискованно оставлять ее в тылу, особенно зная, что внутри высоких стен расположился немалый гарнизон. Даже при соотношении сил один к трем — четырем равианцы и паданонгцы не рискнули разделить свои войска и направиться вглубь Эрнодара. Кажется, враги — союзники не настолько доверяли друг другу, чтобы подставить спины. Если бы им удалось разбить королевскую армию и пограничников южнее, то никто бы уже не задержал продвижения. Но сейчас все они оказались заперты Альтиеной: защитники — внутри, нападающие — снаружи.