Она была права: на возвышении, где ему приносили клятвы, казалось, наплевав на царящую вокруг осень, наступила настоящая зима. И Дорнан уже почти смирился с тем, что просидит там ближайшие несколько лет — во всяком случае, пока не умрет от холода, когда дерзкий поступок его жены неожиданно для всех переломил ситуацию. Но все равно церемония чудовищно затянулась — и, пожалуй, Ильтера права: лучше перестраховаться, чтобы не провести ближайшие несколько дней в постели, окруженным лекарями и беспокойной прислугой.
— Я до сих пор не поблагодарил тебя за Клятвенный постамент, — когда она стала подниматься по ступеням, Дорнан в первый момент окаменел и лишь потом, когда Тера заговорила, понял ее замысел.
— Приятно было щелкнуть по носу Канара, Даллару и остальных, — чародейка пожала плечами и поднесла к губам собственный кубок. — За возможность полюбоваться их ошалевшими физиономиями я бы еще и сплясала!
— Они, разумеется, не рассчитывали, что ты дашь клятву. И тем более никто не ожидал, что ты будешь говорить как представитель Дома Койр!
— Ты ввел меня в свой Дом, а от должности пока не освободил, — хмыкнула Тера. — Я не старший представитель, но ты же не можешь поклясться в верности самому себе! А главы Домов, которые затеяли эту игру, пусть теперь не жалуются, что их обошли по всем правилам!
— У меня и в мыслях не было тебя упрекнуть, — Дорнан покачал головой. — Наоборот, я не знаю, как выразить свою благодарность!
— Зато я знаю, — девушка одним глотком осушила собственный кубок и со стуком опустила его на стол. — Перестань заговаривать мне зубы и пей!
Дорнан покорно поднес кубок к губам, пряча улыбку. Второй глоток был ничуть не менее мерзким, чем первый, но под строгим взглядом Ильтеры он покорно допил горькую жидкость. Ну вот, стоило только жениться, как законная супруга уже пытается им руководить! Впрочем, он не стал бы возражать — ему была приятна эта забота.
— Еще я добавила туда немного травок от похмелья, — когда он отставил свой кубок, произнесла Тера. — Завтра официальное представление посольств, вручение печатей, а затем продолжение празднования, так что головная боль никому не пригодится.
Ну, не так уж много он и выпил, хотя после свадьбы, коронации и церемонии принесения клятв имел полное право надраться до потери сознания! Впрочем, спорить с Ильтерой было бессмысленно: назавтра действительно предстоит ряд важных визитов, и, если это пойло заставит его голову лучше соображать, жену можно только поблагодарить.
— Сама ты не хочешь полакомиться собственным лекарством? — с улыбкой осведомился он. — Или у магов не бывает ни простуды, ни похмелья?
— Уже, — девушка приподняла брови. — Травы заваривала одинаковые на случай, если ты захочешь поменяться кубками.
— То есть я должен был заподозрить тебя в том, что ты попытаешься отравить меня в первый же вечер семейной жизни? — мрачнея, переспросил Дорнан. — Как мило!
Тера сделала несколько шагов и остановилась у окна, слегка отодвинув тяжелую бархатную занавеску.
— Несмотря на то, что я теперь официально отношусь к твоему Дому, я по — прежнему дочь Орвина Морна, — тихо проговорила она. — И неизвестно, чего от меня можно ожидать…
Дорнан едва не выронил кубок, которыйкак раз переставлял на столе. По спине пробежал неприятный холодок. Сама того не зная, Ильтера повторила его собственные слова, сказанные о ней почти двадцать лет назад. Он написал их в письме отцу — в том роковом послании, после которого больше не обменялся ни одной весточкой с Майритом ан’Койром. Король Эрнодара рассказал сыну о том, что взял на воспитание девочку, оставшуюся без семьи. И все бы ничего, вот только отец этой милой крошки был виновен в смерти королевы и матери Дорнана! Несмотря на то, что Динора ан’Койр не баловала единственного сына излишним вниманием, он слишком уважал ее память и честь Дома, чтобы молча смириться с появлением в своей жизни и жизни отца дочери Орвина Морна!
Тогда он и написал отцу письмо — по — юношески жаркое и требовательное. «Ты говоришь, что взял ее в наш Дом, но она по — прежнему остается дочерью Морна, — Дорнан до сих пор помнил, как его рука выводила эти строки. — Неизвестно, чего можно ожидать от нее в будущем!» Ответом ему стало полное ледяного холода послание: Майрит ан’Койр подробно разъяснял, что не мальчишке, еще даже не посвященному в рыцари, решать, кто и как будет воспитываться при королевском дворе. С тех пор за двадцать лет они больше не обменялись ни строчкой.
Ильтера почти слово в слово повторила то, что он когда‑то написал отцу. Но не может быть, чтобы Майрит показал ей то письмо! Король Эрнодара никогда не проявил бы подобной бестактности по отношению к женщине, даже если это еще девочка! Кроме того, в том послании было предостаточно гнева и яда, чтобы Тера никогда и ни при каких обстоятельствах не согласилась выйти замуж за того, кто его написал, будь он хоть трижды королем и дай она хоть дюжину клятв! Нет, она не читала его, просто случайно процитировала мысли Дорнана двадцатилетней давности…
— Если бы ты хотела меня убить, то могла бы действовать проще, — он неловко прочистил горло и шагнул к девушке. — Не поднимись ты на Клятвенный постамент — я бы сегодня ночью сам повесился от такого позора!
— Не хватало еще провести брачную ночь, вытаскивая тебя из петли! — насмешливо отозвалась Ильтера. — Во — первых, так и надорваться недолго, а во — вторых, тогда на следующий день по столице пошли бы слухи о том, что я ухитрилась одного за другим уморить уже двоих ан’Койров! Моей и без того испорченной репутации это не прибавило бы светлых тонов.
Он тоже неуверенно усмехнулся, проводя рукой по волосам. Надо же, легкая церемониальная тиара под вечер казалась неподъемной, словно обруч потяжелел раз в сто. Ничего не поделаешь — придется привыкать, хотя на нем обновка смотрится далеко не так хорошо, как на Ильтере. В наряде невесты она вообще была очень красива — на удивление Дорнана, с тех пор как брачное покрывало упало на землю, ему и смотреть не хотелось на других женщин. Может, чары? Подумал — и тут же сам себя одернул. Очень ей надо колдовством на него разбрасываться: он ведь и так без понуканий повел ее к Храмовой площади, чтобы принести брачные клятвы перед лицом Отца — Неба! И даже если бы она выглядела в сто раз хуже, его намерения бы не изменились. Просто так уж вышло, что его жена — привлекательная женщина.
Ильтера отвернулась от окна и вздрогнула, увидев Дорнана так близко. Ее лицо было усталым, в глазах вдруг метнулся обреченный испуг. Его отголосок эхом скользнул по краю сознания, и король удивленно сморгнул. Он слышал о том, что в браке с чародеями у людей появляются особенные узы, позволяющие чувствовать эмоции друг друга даже на расстоянии, но оказался не совсем готов к этому ощущению.
— С тобой все в порядке? — ему неожиданно захотелось обнять ее и утешить, но подобный порыв его новоиспеченная супруга явно не сочла бы уместным. — Ты еще в повозке невесты сидела так, как будто мечтала вскочить и сбежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от всего происходящего.
— Эта блестящая мысль мучила меня еще со вчерашнего дня, — она нервно улыбнулась. — Однако я надеялась, что под брачным покрывалом мое состояние не слишком заметно.
Разумеется, девушка под полупрозрачной накидкой издалека выглядела спокойной и уверенной, и, лишь оказавшись вблизи, Дорнан ощутил почти нечеловеческое напряжение, сковывающее ее фигуру. Когда‑то давно, когда он был еще мальчишкой, они с отцом на охоте выбрались на поляну, где паслись олениха с детенышем. В глазах молодой матери тогда читался страх и острое желание броситься бежать со всех ног подальше от охотников. Но больше, чем их луков и ножей, она боялась оставить маленького олененка. Дорнан навсегда запомнил, как она стояла напротив них, дрожа, ожидая, что они предпримут. Сегодня, шагая рядом с повозкой невесты, он живо припомнил тот случай — Ильтера выглядела точь — в-точь как та олениха, которую приковывал к земле только собственный долг. Тогда они с отцом в молчаливом согласии ушли с поляны, оставив мать с малышом в покое. Но во время брачной процессии у него не было возможности поступить так же с невестой.
