В. А. Бегма был первым секретарем Ровенского обкома КПУ, депутатом Верховного Совета ССР и членом Военного Совета в Москве. Когда-то, до Октябрьской революции, был он рабочим на фабриках Смита на Украине. Ему и поручил партизанский штаб в Москве организовать в Ровенской области партизанское движение и содействовать Красной Армии в освобождении города Ровно и всей области. Он прибыл в наши леса, где находились федоровцы, в феврале 1943 года. Был создан штаб, который должен был объединить и централизовать все партизанское движение на Ровенщине. В штаб входили В. А. Бегма (командир), Федоров (командир бригады), Кизя (комиссар), подполковник Кудояр (начальник штаба). (Кизя и Кудояр до войны были учителями школы в Средней Буле Полтавской области.) Штаб назывался «Подпольный комитет коммунистической партии большевиков Ровенской области». Все партизанские группы на Волыни и на части Полесья были подчинены этому штабу и назывались «Ровенское соединение партизанских отрядов». Также и мы, партизаны Сварыцевичского леса, вошли в это Соединение. Был создан отряд, названный именем Ворошилова. Руководство действиями партизан было централизовано.

Каждый отряд был разбит на роты, взводы, отделения. Во главе каждого отряда был штаб, который сообщал штабу Соединения о своих действиях.

В штаб нашего отряда имени Ворошилова вошли Максим Мисюра — командир, Плужников — комиссар, Ермоленко — начальник штаба. Комендантом был назначен Эфраим Бакальчук, начальником медицинской службы — доктор Б. Эрлих, начальником разведки — Алик Абугов, пропаганды и культмассовой работы — Мейлах Бакальчук.

Был конец февраля, зима кончалась. Лес дышал началом весны. Дубовые и ольховые деревья освобождались от снега и ледяных сосулек, таявших под лучами весеннего солнца. Наступление весны и приход брянских партизан ободрили нас и придали нам новые силы. Отряд рос. Каждый день к нам приходили новые люди. К нам явились в лес и в Сварыцевичи евреи, которые прятались у крестьян и в бункерах. Из Пинска к нам пришли Арье Долинко с женой Цилей, Пастернак с дочерью и Голда Коган. С федоровцами прибыли Александр Куц, учитель из Березно на Волыни, Пивень со своей женой Броней из Словечно (Восточное Полесье). Каждый из нас почувствовал, что с прибытием брянских партизан начинается новый этап партизанской жизни.

Много озер на Полесье, больших и малых. Большие озера находятся недалеко от рек Припять и Днепр. Их воды весной и осенью заливают большие площади. Стираются границы между болотами и твердой землей. Дороги превращаются в каналы, в лесах образуются канавы, по которым бурно несутся черные пенистые воды. Весной вода покрывает поля, луга и низменности, превращая их в настоящее море.

Много легенд и сказок ходят в деревнях о полесских лесах, реках, озерах. Полещуки в течение столетий жили изолированно, сохранили свою веру в «домового», живущего в каждой хатке и витающего над ней. Они верили в водяных, русалок, живущих в реках, в ведьм, чертей, леших, верили в «нечистую силу», господствующую над болотами, в сатану, распространившего свою темную власть над Полесьем и сделавшего его своим царством.

Как только прибыли в Полесье из брянских лесов отряды Ковпака, в наши партизанские ряды хлынули крестьяне из ближних и дальних сел. Имя Ковпака стало известным, и в деревнях заговорили о том, что в Ковпаке «божественная сила», охраняющая его от неприятельских пуль. Действительно, в бою Ковпак на своем коне всегда был впереди, и пули жужжали над его головой. Его командиры поражались его героизму и сдерживали его, говоря: «Куда ты лезешь, старый хрен, и без тебя есть кому воевать!» Крестьяне сильно преувеличивали силу партизан вообще, а Ковпака в особенности. О Ковпаке говорили, что у него сорок тысяч партизан, в то время как там фактически было четыре батальона общим числом в 3000 человек.

Много народных сказок рассказывали по ночам у костров. Лес и ночь были для партизан лучшими друзьями. Лес для партизан был родным домом, а ночь — его охраной. Ночью разжигали костры. Как в древние времена, рассаживались вокруг них. Сюда собирались партизаны свои и из соседних отрядов, и партизанские костры становились клубами. Здесь рассказывали о совершенных диверсиях, о боях с немцами, партизанских героях, командирах, генералах. Были среди партизан и люди с образованием, ученые. Они пересказывали произведения русских классиков, читали отрывки из «Евгения Онегина», «Анны Карениной», рассказы Чехова и Горького. Были и неплохие певцы. Так иногда возникал импровизированный концерт с песнями, декламацией, рассказами о событиях из прошлых и настоящих времен.

Все партизанские соединения на Волыни и Полесье были между собой связаны. Каждое соединение имело свою рацию, а также живую связь. Для поддержания тесного контакта между собою партизанские отряды направляли своих связных в соседние отряды. В течение нескольких месяцев партизанского движения леса стали обжитыми. Говорят, что города выросли после того, как леса были вырублены и звери были оттуда изгнаны. Но мы, партизаны, изгнали зверей из леса, не вырубив его. Только в первое время сталкивались мы со стаями волков, находили медвежьи берлоги. Но вскоре мы изгнали их, проложили дороги вдоль больших лесных массивов, где были рассеяны деревни и хутора. Диверсионные группы отправлялись к железнодорожным линиям за десятки километров, ходили из леса в лес. Когда возвращались на свою базу, партизанам нашей и других групп было о чем рассказать у костра.

У одного такого костра рассказывали, как в январе 1943 года ковпаковцы, еще до того как они появились в деревнях Сварыцевичского леса, устроили аэродром на озере. Оно называлось Червоное озеро, Князь-озеро, а также Жид-озеро[38].

Каждое партизанское соединение располагалось в своем лесном массиве. Переходили с одного участка на другой, но в границах своего массива. Исключение составляло соединение Ковпака. Оно было маневренное и перемещалось с места на место, из области в область. Разгромив немцев в одном месте, ковпаковцы сразу же уходили, чтобы напасть на другой немецкий гарнизон. Из Лельчиц Ковпак направился в Старое Село, а оттуда — на Мерлинские хутора, в направлении Давид-Городка, известного еврейского местечка. Еврейское население Давид-Городка было уничтожено в первые же дни немецкой оккупации. Осталась одна еврейская семья Фейги Юдович, владелицы аптеки. Впоследствии и эта семья была уничтожена. Как только ковпаковцы приблизились к деревням Оздамичи и Ольшаны, немцы в панике бежали из Давид-Городка. Из Давид-Городка Ковпак направился на Лахву[39] и задержался в лесах между Житковичами и Лунинцем. На всем пути вел он бои с немцами и полицаями. Для новых сражений не хватало оружия, боеприпасов. В плане Ковпака было разгромить немецкий гарнизон в Пинске. Вблизи Припяти Ковпак подыскивал подходящее место для приема самолетов с Большой земли, но не нашел. Тогда Ковпак решил создать аэродром на льду самой Припяти, но местные крестьяне отсоветовали. Хотя при первых же морозах река быстро замерзает, но как только солнышко пригреет, воды взрывают лед и освобождаются от него. Тогда отправились в леса возле Ляховичей, где находятся два озера — Белое и Жид-озеро. Сначала осмотрели Белое озеро, которое имеет глубину семьдесят метров и длину полтора километра, но лед на нем был тонкий и слабый, и самолет «Дуглас» при посадке мог провалиться. Стали изучать свойства Жид-озера, которое было наибольшим в этой местности, имея длину двенадцать километров и ширину шесть-семь километров. Вокруг озера было расположено шесть деревень.

Решено было подготовить аэродром на Жид-озере[40]. Сначала Ковпак отдал приказ партизанам занять все шесть деревень, расположенных вокруг озера. Вершигора стал определять, выдержит ли лед на озере самолет «Дуглас» с грузом при посадке. Вершигора был обучен этому делу в Москве. Он прошел специальный курс по подготовке аэродромов в лесах. Сначала очистили поверхность льда от снега. На этих работах было занято 500 человек. Затем вывели на лед сто лошадей, запряженных в сани. Люди вместе с санными упряжками составляли груз в сто тонн. Лед выдержал. Ведь это было время январских морозов, лед был толстый. Так как «Дуглас» вместе с грузом весил всего восемь тонн, то даже с учетом удара при посадке самолета лед должен был выдержать.