— Тут подробнее… На какую сумму товаров?

— Тысяч на четыреста.

— А долг?

— Меньше семидесяти.

— Непонятка, Алексей. Беспредел, — заключил старик. — Ты другое говорил.

Родик почувствовал, что назревает непредвиденный скандал, и решил вмешаться:

— Сергей этот товар не видел. Поэтому не совсем правильно оценивает его стоимость. Это одежда. Мои сотрудники ее перебрали. Сплошной брак. Продать ее очень трудно. Мы будем счастливы отдать эту одежду кому угодно, а взамен получить свои деньги. Вот, смотрите…

С этими словами Родик вынул из портфеля комплект женского белья, одновременно открывая его прозрачную упаковку. Получилось так, что плотный полистирол спружинил, и бюстгальтер вылетел, угодив в салатницу. Родик, смутившись и бормоча извинения, встал, чтобы исправить свою оплошность, но «кавказец» уже вынул бюстгальтер и начал его рассматривать. Остальные недоуменно уставились на Родика.

— Вы такой своей женщине купили бы? — запальчиво спросил Родик. — Смотрите, у него бретельки и те перекручены, а кружева… Нитки во все стороны торчат. Показать трусики?

— Не надо. Мы еще будем закусывать, — улыбнулся «кавказец».

— Так это еще хорошие. Посмотрите на якобы кожаную обувь, — продолжил Родик, передав туфлю Алексею. — Эта клеенка должна в магазине стоить почти сто долларов. Кто купит? Вот так и оценивается стоимость этих товаров. По бумагам одно, а на самом деле фуфло. Мы не уверены, что и свои деньги вытащим.

Алексей покрутил туфлю в руках и передал сидящему рядом мужчине с синими от наколок кистями рук.

— Что вы нам тут показываете? Мы что, товароведы? Лопарь как лопарь, — возмутился тот.

— Надо разобраться, — вмешался «кавказец». — Ты, Сергей, можешь этот товар продать за месяц и отдать триста косарей?

— Не могу обещать, но продавать надо. Родион, наверное, прав. Товар сложный.

— Ты зачем сюда пришел? Фуфлыжник гребаный, — возмутился мужчина с бледным лицом. — То четыреста у тебя есть, то триста отдать не можешь, то говоришь, что голый вассар у тебя. Мутный он. Может, вообще бабки заныкал. Ты, козел, похоже, еще ничего не понял! Ишь, борзый…

— Подожди… Не пыли. Мне пока не все ясно, — примирительно сказал «кавказец» и, обращаясь к Сергею, распорядился: — Иди посиди в зале. Подумай. Со своим подельником пообщайся. Может, ума прибавится. Мы тебя скоро позовем.

Пока шла перепалка, Родик интенсивно соображал: «Похоже, они хотят взять с Сергея триста тысяч за счет товаров, находящихся у меня. Этого допустить нельзя. С Сергея потом ничего не получишь. С бандитов тоже. Даже кредит для Сергея будет нечем обеспечить. Товар передадут, а дальше поминай как звали. И Сергей в долгах, и я ни с чем…»

Родик под столом наступил Алексею на ногу. И когда тот обернулся, шепнул ему в ухо:

— Надо бороться, а то обдерут.

В это время старик снова заявил:

— Алексей, я же сказал: «непонятка». Дай ответ.

— Какая непонятка? За дела этого чмо мы ответственности не несем. А товар мы заныкали в счет долгов нам. Все по понятиям. Мы не халявщики. Товар и капуста — не одно и то же. Плюс чмо этот у нас на счетчике сидит. Да и коммерсы у банковских на счетчике. С той и с другой стороны по проценту в день. Так что этот товар и долг не покроет, даже если он первоклассный. А здесь еще и брак. Не согласны — берите товар, а нам наши бабки отдайте. Знаю я, откуда эта муть идет.

На днях с пацанами терли этот вопрос. Они все впитали, а теперь мутят.

— Ладно. Разберемся, — властно сказал коротко подстриженный мужчина. — Мы вашего коммерсанта выслушали. Салат оливье с лифчиком посмотрели. К нему предъяв нет. Он в этой ситуации терпила. Пусть едет домой, а ты, Алексей, останься.

— Извините, Сергей может со мной уехать? Я его на своей машине привез, — вставая из-за стола, осмелился спросить Родик.

— Смотри-ка, — сказал «кавказец». — Восточные понятия родства имеет. Родственник твой тебя подставить старался, а ты… Однако дерзко. Мы с ним не закончили. Еще разговор будет, а ты иди.

Выходя в зал, Родик подумал, что ответа по поводу Сергея не получил. Бросать его здесь было нельзя. Оставалось ждать — этого никто не запретил. Сергей сидел рядом со Стасом и что-то ему говорил. Тот почти не реагировал.

Родик подошел к Сергею и сказал:

— С тобой еще хотят говорить. Ты зачем с этим товаром кашу заварил? Там теперь Алексей отдувается. Товар этот продавать и продавать. Много ты его почти за месяц продал? То-то. Он дорогой и низкого качества. Да и самое лучшее ты уже выбрал. В общем, если опять разговор об этом товаре зайдет, дай задний ход. Отдавать его ни при каких условиях нельзя. Ясно? Полагаю, что они уже назначили сумму к отдаче — триста тысяч. Мой совет: обещай отдать, а то могут быть проблемы. Отвечай на вопросы однозначно. Посмотри на Стаса. Ты с ним о чем говорил?

— Да он только мычит. Непонятно, хотя меня вроде узнал. Я пытался выяснить, что произошло.

— Ну вот. Хочешь сам таким стать? Сейчас о том, как отдавать будешь, не думай. Утро вечера мудренее. Помогу. Может быть, товар твой в банк заложим, как товары на складе. Можно будет его продавать и кредитом пользоваться. Думай, как не потерять товар. Я подожду тебя в машине.

— Я все понял. Сморозил глупость. Поверь — не нарочно. А если опять спросят про одежду? Как мне давать «задний ход»?

— Скажи, что ты перепутал и назвал общую контрактную стоимость, а что прислано — проверить не успел. Заморочился с моей водой, которую не поставили. Совсем от страха с катушек съехал? Еще какую-нибудь причину придумай.

— Да-да. Понял. Извини…

Родик направился к выходу, но его остановил один из охранников.

— Я уезжаю, — ответил Родик на немой вопрос.

— Дверь заперта. Подождите, сейчас отопрем.

Родик пошел к гардеробу, и, пока он искал свою куртку, снова появился охранник, вероятно получивший разрешение выпустить его.

Он вышел из кафе. Уже стемнело, но еще не исчез дневной запах весны. Москва-река, обрамленная пульсирующими светом лентами набережных, играла таинственными отблесками. Родик глубоко вздохнул и закашлялся. Им овладело чувство, возникающее каждый раз, когда дело полностью завершено и от каких-либо его действий ничто уже не изменится. Правильно ли он себя вел, положительного или отрицательного эффекта достиг, его не волновало. Просто хотелось домой. Однако оставить здесь Сергея он не мог. Надо было ждать. Сколько времени он простоял, Родик не знал, но то ли от вечерней прохлады, то ли от чего-то другого ему захотелось писать. Возвращаться в кафе было проблематично. Оглядевшись, решил пойти в темневшие у дальнего угла площадки заросли. Он пересек площадку и, опасаясь попасть в весеннюю слякоть, зашел за толстое дерево. Вдруг заросли осветились фарами непонятно откуда появившихся автомобилей. Они большими черными тенями промчались мимо, ослепив Родика.

«Похоже, начальники уехали, — подумал он. — Наверное, и мы скоро сможем двинуться».

Как бы подтверждая его мысли, освещенный прямоугольник входной двери в кафе открылся, и оттуда вышли несколько человек. Родик привел себя в порядок и направился к своей машине, чтобы открыть и завести ее. Его окликнули, и он узнал голос Алексея. Родик подошел к кафе и спросил:

— Все закончилось? Где Сергей?

— Ваш чертило в кафе. Я как чувствовал, что он чмо. Подставил всех. Бздун недоношенный.

— С ним поговорили?

— Нет. Что-то произошло, и старшие заспешили. Ваши, вернее, наши слова благодаря Гере услышали.

— Гера — это который напротив меня сидел?

— Да. Это вам знать можно. Вы еще будете с ним общаться. Он мой прямой начальник. Мне показалось, что вы ему чем-то понравились. В общем, товары остаются у нас. С их продажи надо сто тысяч отдать в общак. Сергею дали полгода на возврат трехсот косарей. К нам он больше отношения не имеет. Его теперь пасут другие пацаны.

— Ничего себе! Где я сто тысяч возьму? Товар — действительно барахло.

— Скажите спасибо вашему родственнику. Еще не забудьте нашу долю. Пятьдесят процентов от остального. Душить вас по срокам никто не станет, но и тянуть не нужно. Если Сергей понадобится — привлекайте. С его пацанами мы дружим.