— Это Стас.

Мужчина, вероятно, услышал свое имя, поднял голову, и Родик ужаснулся. Лицо его представляло сплошной сине-красный отек, в котором угадывались щелки глаз, нос и неподвижный рот с корками запекшейся крови на губах.

— Это Стас, — повторил Сергей и уставился на Родика остекленелым, полным ужаса взглядом.

— Ты уверен? — спросил Родик. — Я его не узнаю.

Сергей кивнул.

— Радуйся. Значит, с тебя меньше спросят.

— Мне надо с ним поговорить, — прошептал Сергей.

— Одурел? Хочешь стать таким же? Сиди и не рыпайся. Будем ждать и надеятся на лучшее. Я за тебя еще одного человека просил. Может быть, он слово замолвил. Возьми себя в руки и перестань трусить. Изменить ничего нельзя. Что будет, то будет.

В это время дверь в очередной раз распахнулась, и появились новые посетители, среди которых Родик узнал двух бандитов, — с ними они с Алексеем общались недавно в кафе. Приветствие прошло по отработанному сценарию, но теперь в нем участвовали и те, кто привел Стаса. Фойе наполнилось сигаретным дымом. Родик посмотрел на часы. Было шесть вечера. Оглянувшись, он задержал взгляд на Сергее и понял, что тот взял себя в руки и относительно успокоился.

Из бокового коридора появился Алексей и, сделав круг по кафе, вышел в фойе. Родик посмотрел на Стаса. В его позе ничего не изменилось. Только сейчас Родик заметил, что одет тот очень странно: светло-серое чем-то заляпанное, явно не его размера пальто, брюки с отворотами и домашние тапочки.

Обдумать причину столь странного наряда ему не дал Алексей, который незаметно подсел за их столик и сказал:

— Все в сборе. Не кипишуйтесь. Нас позовут.

— Да мы и не переживаем. Вон тот человек на стуле — это директор «Негоцианта».

— Знаю. Его вчера зачалили. Поэтому и сходняк сегодня. Врача к нему вызвали[22]. Он неплохо над ним потрудился. Для нас это выгодно. Он в чем-то, по моим сведениям, раскололся.

— Да он, я полагаю, даже говорить не сможет. Так ведь и умереть недолго.

— Это он арапа заливает. На жалость давит. Падла почище вашего родственничка, — безразличным тоном заметил Алексей и, обращаясь к Сергею, добавил: — Смотри на своего подельника и делай выводы. А то попадешь еще круче.

Родик и раньше знал, а сейчас убедился, что обсуждать здесь что-либо бессмысленно и изменить что-то вряд ли возможно. Здесь действуют другие отношения, основанные на жестком разделении по принципу «свой — чужой». К чужим неприменимы обычные человеческие чувства.

Он окинул взглядом зал. Пока они разговаривали с Алексеем, обстановка изменилась. Мужчины разбились на группы и о чем-то разговаривали. Охранники от входной двери переместились к боковому коридору, на который Родик обратил внимание при последнем появлении Алексея. Родик догадался, что это вход в то помещение, где состоится основное действие. Его предположение подтвердилось, когда из этого коридора вышел мужчина в тренировочном костюме и, пройдя по залу, остановился около одной из групп. Постоял рядом, что-то сказал. После этого от группы отделились два человека и последовали за ним в коридор. Один из охранников двинулся следом. Так происходило несколько раз.

Наконец очередь дошла до них. Из коридора они попали в ярко освещенную комнату. Сначала Родику показалось, что в ней много окон, но, приглядевшись, он понял, что это имитация. Обстановка была нарочито шикарной. По периметру располагалась дорогая резная мебель, в серванте сверкал хрусталь. В одном из углов на элегантном столике громоздилась электроника, включающая в себя, помимо телевизора и видеомагнитофона, еще массу неизвестных Родику предметов.

Посередине комнаты стоял хорошо сервированный стол, с одной стороны которого полукругом сидели пять-шесть разновозрастных мужчин. Остальные места были свободны.

— Присаживайтесь, — сказал сопровождающий тихим голосом, обращаясь, как показалось Родику, к Алексею.

Алексей направился к свободному стулу с высокой резной спинкой и подлокотниками, а Родик сделал вид, что отвлекся. Алексей обернулся и знаком показал ему, чтоб следовал за ним. Тот занял место рядом. Сергей двинулся было за Родиком, но сопровождающий остановил его.

Родик почувствовал на себе пристальные взгляды, и ему стало неуютно, хотя какого-либо смущения он не испытывал.

— Угощайтесь, — предложил сидящий напротив него крупный мужчина, внешний вид и акцент которого свидетельствовали о его кавказских корнях.

Родик взял стоящую рядом салатницу и предложил Алексею, но тот отрицательно мотнул головой. Тогда он положил себе в тарелку несколько ложек и поставил салатницу на место. Тянуться через стол за другими блюдами он не стал, поскольку этого никто не делал.

В комнате царила тишина. Родик, чтобы как-то заполнить паузу и понимая, что его изучают, взял бутылку минеральной воды и знаком предложил налить сначала сидящим напротив него, а когда они отказались, налил в бокалы, стоящие около него и Алексея. Потом сделал несколько глотков.

— Ну, рассказывай, — непонятно к кому обратился все тот же мужчина, которого Родик про себя назвал «кавказцем».

Родик не был уверен, что предложение относится к нему, и промолчал.

— Тебя хотим услышать, дорогой, — конкретизировал «кавказец», указав на него рукой.

Родик коротко изложил ситуацию, а в конце, желая как-то выгородить Сергея, безмолвно стоящего где-то за его спиной, заметил:

— Я доверил деньги не кому-то, а своему ближайшему родственнику. Я его знаю и до сих пор уверен в его порядочности. Полагаю, что он пал жертвой какой-то махинации. Трудно даже представить, что при таких условиях можно обмануть. Кроме того, он часть товара завез ко мне на склад в качестве гарантии. Был бы у него умысел, такой поступок выглядел бы нелогично.

— Хорошо. Кушай. Не стесняйся. Послушаем, что скажет твой родственник.

Сергей несколько хриплым, вероятно от волнения, голосом стал рассказывать о своей недолгой работе в «Негоцианте».

— Ты ближе к делу, — прервал его сидящий в конце стола коротко подстриженный мужчина с одутловатым лицом и заостренным кончиком носа.

Сергей смешался и замолчал.

— Твой напарник вчера много чего напел, — сказал худощавый старик с растопыренными седыми бровями, из-под которых недоброжелательно поблескивали маленькие, близко посаженные к переносице глаза. — Ты говори. У нас мало времени. Смотреть на тебя, чувырло, нам не интересно. Ты подельника своего видел? Он тоже вчера сперва долго молчал, потом пургу гнал. В несознанку уходил. Сейчас все понял. Тебя сдал. Думаешь, нам ничего не известно? С итальянцами гешефт себе в карман сделал?

— Вины с себя не снимаю, — заговорил Сергей. — С итальянцами было, но на договоренностях. До денег не дошло. Наличку, которую я у Родиона получил, итальянцам отдал. Деньги за рубеж ушли с моей подписью, но дальше куда они делись, клянусь, не знаю. Готов отвечать, отрабатывать любым способом.

Родик счел возможным вмешаться:

— Я обещаю помочь ему с получением кредита. Часть сразу отдаст, а остальное — по мере прокрутки.

— Сколько он так отдать сможет? И когда? — спросил низким голосом изможденный мужчина с неестественно бледным и каким-то плоским лицом.

— Тысяч сто — сто пятьдесят в течение года, — ответил Родик.

— Триста сможешь отдать? — обратившись к Сергею, спросил «кавказец».

Сергей бездумно кивнул.

— Ты словом скажи, — потребовал сидящий возле «кавказца» старик.

— Постараюсь, — уточнил Сергей.

— Это не слово, — сказал «кавказец». — Слово скажи.

— Отдам триста тысяч долларов, но не сразу. Сейчас у меня столько нет, но отдам, отработаю. Кредит возьму, — с отчаянием произнес Сергей.

— Сколько есть сейчас? — настаивал «кавказец».

— В товарах есть на складе… Машину у меня уже забрали.

— Машина — это пацанам за работу с тобой. Забудь. Про товары мы уже слышали. Может, что-то еще есть?

— Кое-какие товары я раздал на реализацию. Сумму точно не знаю. Всю выручку отдам. Товаров на складе Родиона Ивановича больше, чем мой долг ему.