– Вы хотите сказать, что я обладаю волшебным даром и могу в любое время вернуться домой? – невинным голоском спросила Орла Кин.

Зал засмеялся.

– Да, Дороти, – как обычно, спокойно ответила Кэрол Дэмпси, наряженная в костюм доброй волшебницы Глинды. – Надо только постучать каблуком о каблук и произнести волшебные слова.

Хелена крепко сжала руку Иосифа, и он ответил на ее пожатие.

Орла Кин зажмурилась и стала стучать каблуками своих башмачков.

– Дом – лучшее место на свете, – ритмично декламировала она, увлекая всех присутствующих своей мантрой. – Дом – лучшее место на свете.

Иосиф искоса взглянул на жену и увидел скатившуюся по щеке слезу. Он стер ее пальцем, не давая капнуть с подбородка.

– Наша кипепео улетела.

Хелена кивнула, и на ее щеку выкатилась еще одна слеза.

Почва ушла у меня из-под ног, и я почувствовала, что сильно ударилась головой обо что-то твердое. Позвоночник прошило болью, а потом все вокруг поглотила тьма.

На сцене Орла Кин в последний раз ударила каблуками своих рубиновых башмачков и исчезла в облаке дыма от фейерверков Бобби.

«Дом – лучшее место на свете».

– Не думаю, что она здесь. – Грэхем двигался по лесу Глайна навстречу Джеку. Вдали в воздух взлетал фейерверк, который запускали над Фойнсом, – там шли последние минуты Фестиваля айриш-кофе. Оба они перестали всматриваться в землю под ногами.

– Наверное, вы правы, – согласился в конце концов Джек.

Последние несколько часов они обследовали район, в котором Сэнди оставила машину, и, несмотря на то что вскоре стемнело, Джек настоял на продолжении поисков. Он заметил, что другие участники операции все чаще поглядывают на часы.

– Спасибо, что дали мне шанс, – поблагодарил Джек, когда они возвращались по дорожке к машине.

Вдруг послышался громкий треск – словно сломалось дерево. Потом глухой стук и женский крик. Мужчины застыли и обменялись взглядами.

– Откуда это? – спросил Грэхем, оборачиваясь и светя фонариком в разных направлениях.

Слева от них раздался стон, и они дружно побежали на звук. Фонарик Джека осветил Сэнди, лежащую на спине, с неловко подвернутой и, похоже, сломанной ногой. На руке и одежде виднелась кровь.

– О господи! – Джек рванулся к ней и опустился рядом на колени. – Она здесь! – позвал он остальных, все поспешили к нему и столпились вокруг.

– Так, а теперь разойдитесь, дайте ей дышать, – скомандовал Грэхем и стал вызывать по рации «скорую помощь».

– Не хочу трогать ее. Вон сколько кровищи натекло из головы, и нога, похоже, сломана. Бог мой, Сэнди, скажи мне что-нибудь.

Ее ресницы затрепетали, и глаза открылись.

– Вы кто?

– Я – Джек Раттл. – Он обрадовался, что она пришла в себя.

– Заставляйте ее разговаривать, Джек, – сказал Грэхем.

– Джек? – удивилась она. – Вы тоже пропали без вести?

– Что? Нет, конечно. – Он нахмурился. – Я не пропал.

Он озабоченно взглянул на Грэхема. Тот знаками показывал ему, чтобы он заставлял Сэнди говорить.

– Где я? – растерянно спросила она, озираясь по сторонам, потом попробовала приподнять голову, но, застонав от боли, снова ее опустила.

– Не шевелитесь. «Скорая» уже едет. Вы в Глайне, в Лимерике.

– В Глайне? – не поверила она.

– Ну да. Мы собирались встретиться здесь на прошлой неделе, помните?

– Я дома? – Слезы заструились по ее перепачканному лицу. – Донал, – вдруг произнесла она, сразу перестав плакать. – Донала там нет.

– Где нет Донала?

– Я была в том месте, Джек. О господи, в том месте, куда попадают все пропавшие без вести. Хелена, Бобби, Иосиф, Дженни-Мэй… Ах ты боже мой, спектакль! Я опоздала на спектакль! – Слезы опять потекли ручьем. – Мне надо встать. – Она изо всех сил пыталась подняться. – Я же обещала прийти на генеральную репетицию!

– Вам нужно дождаться «скорой», Сэнди. Не шевелитесь. – Он снова покосился на Грэхема. – Она бредит. Где же, черт побери, «скорая»?

Грэхем снова заговорил по рации.

– Едут.

– Кто это сделал с вами, Сэнди? Скажите, кто это сделал, и мы найдем его, обещаю.

– Никто. – Она выглядела смущенной. – Я упала. Говорю же вам, я была в том месте, где… А где мой фотоаппарат? Я его потеряла. Ох, Джек, я должна вам кое-что сказать. Это про Донала. – Теперь она говорила спокойно. – Про Донала.

– Давайте, – поторопил он.

– Его там не было. Он не там, где… где все другие исчезнувшие. Он не пропадал без вести.

– Я знаю, – грустно ответил Джек. – Мы нашли его сегодня утром.

– Мне очень жаль.

– А откуда вы знаете?

– Его не было там, где собрались остальные пропавшие без вести, – пробормотала она и закрыла глаза.

– Оставайтесь со мной, Сэнди, – настойчиво повторял Джек.

Я раскрыла глаза, увидела яркий белый свет и почувствовала, как веки наливаются тяжестью. Попыталась оглядеться, но тут же почувствовала острую боль. В голове громко стучало. Я застонала.

– Родная моя… – Откуда-то сверху выплыло мамино лицо.

– Мамочка… – Я заплакала, а она протянула руки и обняла меня.

– Все хорошо, родная, теперь уже все в порядке, – нежно сказала она, гладя мои волосы.

– Я так по тебе скучала. – Я рыдала у нее на плече, не обращая внимания на пульсирующую во всем теле боль.

Услышав эти слова, она перестала гладить меня, словно на мгновение оцепенела от них, а потом ее рука снова медленно задвигалась по волосам. Я ощутила на своем плече папин поцелуй.

– Я скучала по тебе, папа. – Рыдания не прекращались.

– Мы тоже скучали по тебе, доченька. – Его голос дрожал.

– Мне удалось найти это место, – возбужденно произнесла я.

Все вокруг по-прежнему выглядело размытым и нерезким, а мой собственный голос звучал глухо, как сквозь вату.

– Я нашла место, куда попадают все потерявшиеся вещи.

– Да, родная, Джек нам рассказал, – озабоченно произнесла мама.

– Нет, я не сошла с ума и не выдумала все это. Я действительно побывала там.

– Да-да, – остановила она меня. – Тебе нужно отдохнуть, деточка.

– Фотографии в кармане рубашки, – объяснила я, стараясь четко выговаривать слова, но звуки путались, отдаваясь в моей голове. – То есть не в моей, а Барбары Лэнгли из Огайо. Я отыскала их. И положила в карман.

– Полицейские ничего не нашли, милая, – спокойно ответил папа, не желая слушать дальше. – Нет никаких фотографий.

– Наверное, они выпали, – пробормотала я, потому что устала от бесплодных попыток объяснить. – Грегори здесь? – спросила я.

– Нет. Позвонить ему? – возбужденно проговорила мама. – Я хотела, но Гарольд не позволил.

– Позвони, – сказала я, а потом все исчезло.

Я проснулась в своей детской, с тем же цветочным рисунком обоев перед глазами, который окружал меня все детство и юность. За это время я успела его возненавидеть и никогда не испытывала желания встретиться с этими обоями. Но сейчас они, как ни странно, дарили мне чувство комфорта. Я улыбнулась, впервые в жизни ощутив счастье от возвращения домой. Никакой сумки у дверей, и никакой клаустрофобии или страха что-то потерять. Я находилась дома уже три дня, отсыпаясь и давая отдых своему покалеченному и измученному телу. Шов на макушке, сломанная нога и вывихнутая лодыжка, зато я вернулась домой, и меня переполняло счастье. Я часто думала о Хелене, Бобби, Иосифе и Ванде, мне хотелось снова оказаться с ними, но я знала: они поймут, что произошло, и подозревала, что они и так обо всем догадывались.

В дверь постучали.

– Войдите, – позвала я.

Грегори просунул голову, потом появился в комнате с подносом, полным еды.

Я проворчала:

– Не буду больше есть. Вы, кажется, решили превратить меня в жирную корову.

– Мы пытаемся поставить тебя на ноги, – мрачно возразил он, пристраивая поднос на кровать. – Миссис Батлер принесла тебе цветы.