…Второй полёт оказался труднее первого. Когда самолёт возвращался, начало рассветать. Чтобы избежать встречи с истребителями противника, Шорников вёл свой корабль бреющим полётом над морем.
Попытка гитлеровцев уничтожить верховный штаб Освободительной армии свободолюбивого горного народа была сорвана. Штаб-квартира маршала Тито разместилась на самой высокой горе острова Вис, куда можно было попасть только по извилистой крутой тропинке. Остров был недоступен оккупантам и всё время находился в руках югославских патриотов.
Здесь не раз бывал Шорников. Здесь он получил высокую награду.
Из своего памятного полета за членами верховного штаба НОАЮ Шорников вернулся Героем Советского Союза и Народным Героем Югославии.
…Шорников ещё не закончил свой рассказ, когда нас позвали к обеду.
К концу обеда в столовой к нам присоединились английские офицеры.
При первом знакомстве англичане произвели на нас благоприятное впечатление, и не только потому, что они буквально изощрялись в любезностях. Это ведь были наши боевые товарищи, недавно очистившие африканскую землю от гитлеровцев. Расспросив нас о дальнейшем нашем маршруте, британские офицеры пришли в изумление.
— Как, — недоумевал сухопарый штурман, — семьсот пятьдесят километров над морем на сухопутных самолётах?! Да это же безрассудство!
— Небо над морем далеко ещё не мирное, — предупреждал нас молоденький жизнерадостный пилот, — не исключена возможность встречи с фашистскими «мессерами»! Что вы тогда станете делать? Ведь вы же совсем беззащитны!
В конце этой беседы командир эскадрильи истребителей типа «Москито» окончательно разгорячился:
— Нет! — воскликнул он, ударив себя кулаком в грудь. — Я не допущу, чтобы русские лётчики, наши доблестные союзники, подвергались такому риску. Я подниму эскадрилью «Москито» и прикрою вас с воздуха. Пусть только попробуют сунуться «мессеры»!
Хотя после многочисленных тостов командир английской эскадрильи был явно навеселе, однако мы ему поверили: уж очень искренним казалось его сочувствие…
Спали мы хорошо. В Египте по ночам бывает значительно прохладнее, чем днём. Нам предстояло провести здесь весь день, и мы поднялись пораньше, чтобы успеть ознакомиться с достопримечательностями Каира и его окрестностей.
На аэродроме под наблюдением белых десятников трудились чернокожие нубийцы, рослые и сильные негры; здесь шли большие строительные и планировочные работы — видимо, авиабаза Каиро-Вест расширялась.
В этот день я стал свидетелем одной отвратительной сцены, при воспоминании о которой мне становится не по себе и теперь, когда пишу о ней много лет спустя. Возле наших палаток негры прокладывали подземный провод связи. Один негр замешкался. Недолго думая белый десятник подскочил к нему и с размаху ударил дубинкой по его чёрной лоснящейся от пота спине.
По газетам и литературе я, конечно, знал, как ведут себя белые колонизаторы. Но одно дело — читать, другое — видеть собственными глазами. Унизительная для советского человека сцена насилия так меня взорвала, что я чуть было не вмешался. К счастью, экзекуция ограничилась на сей раз этим единственным ударом, и я, стиснув зубы, отвернулся и зашагал прочь…
Знакомство с Египтом мы начали с Каира. Было совершенно очевидно, что за один день всего не осмотреть, оставалось выбирать самое интересное. Уличная жизнь египетской столицы нас скоро утомила: те же гомон и суета, что и в Тегеране.
Мы осмотрели знаменитый Каирский зоологический сад, в котором собраны многочисленные представители африканской фауны.
Съездили мы, конечно, и к пирамидам. Каждому из нас приходилось много читать и слышать о них, поэтому пирамиды не произвели на нас сильного впечатления. Величественные памятники времен фараонов показались нам давно знакомыми.
Усталые и измученные нестерпимым зноем, мы возвратились на аэродром. Больше всего в эту минуту нам хотелось одного — отдохнуть в каком-нибудь прохладном уголке. Но наши любезные хозяева-англичане пожаловали в гости.
Снова пошли «ахи» и «охи» по поводу предстоящего перелёта через море. И снова командир эскадрильи истребителей «Москито» клятвенно начал заверять нас, что он не позволит, чтобы мы, «дорогие союзники», одни летели через море.
Застольная беседа с английскими лётчиками проходила в дружеской обстановке. Заговорили о спорте. Как и большинство англичан, наши новые друзья оказались завзятыми спортсменами. Решили помериться силами, благо футбольное поле оказалось рядом с нашими палатками. Недолго думая мы наскоро сформировали свою команду. Весть о футбольном матче с русскими мгновенно облетела палатки авиагородка. Болельщиков собралось много.
Мяч в игре! Соревнования сразу начались в энергичном темпе. От каждого удара взлетала вверх галька, которой усыпано было футбольное поле. В самом начале игры забили гол в ворота англичан. В ответ англичане стали яростно атаковать наши ворота. Вырвавшись вперёд, Езерский погнал мяч к воротам противника на дистанцию хорошего удара… Вот он, удар! Мяч вместе с подскочившей галькой полетел высоко над штангой, а не рассчитавший своих движений наш нападающий Езерский упал, подвернув ногу. На этом состязание оборвалось.
Ушиб был настолько серьезен, что понадобилось вызвать врача. Игра же так и осталась незаконченной — со счётом 1:0 в нашу пользу.
На следующий день мы поднялись рано. Стояло чудесное утро. Вокруг аэродрома в тёмно-синем африканском небе от знойной жары высоко поднималось мутновато-жёлтое марево песчаной дымки.
Английские лётчики собрались провожать нас. Повторяя вчерашнее обещание, они заверили, что их истребители вылетят вслед за нами. Мы уточнили с ними по карте наш предстоящий совместный маршрут, сообщили, в каком пункте на африканском побережье предполагаем заправляться горючим, договорились также и о том, каким строем идти.
Один за другим поднялись в воздух наши корабли и легли на курс. Но, сколько мы ни обозревали горизонт, не смогли отыскать союзников в пустынном небе. Так они и не появились, и мы продолжали свой путь без прикрытия. То ли командир эскадрильи истребителей «Москито» накануне прихвастнул, то ли передумал в последнюю минуту и изменил своё решение.
Через пустыню и море
Набрав заданную высоту, я, по обыкновению, взялся за карту, чтобы сличить её с местностью. Увы, как на карте, так и на местности не было ни единого ориентира. Куда ни кинь взгляд — безбрежное море песков да жёлтое марево над горизонтом! Оставалось руководствоваться лишь курсом и расчётом времени полёта.
Под нами лежал район недавних боёв. В этих местах разыгрывалось сражение англичан с армией Роммеля. Однако, пролетая здесь, я видел только мёртвые, зыбучие пески. Все, что мне удалось заметить с воздуха, — это лишь несколько следов танковых гусениц. Они-то и привели нас к городу Эль-Алядум, вблизи которого, судя по сообщениям газет, и развернулись наиболее ожесточенные бои между армиями Монтгомери и Роммеля.
То, что мы увидели, собственно говоря, трудно было назвать городом: от силы тридцать домиков, окруженных садами, аэродром с ангаром, разрушенным авиабомбой, а может быть, тяжёлым снарядом, вот и всё.
Аэродромная команда Эль-Алядума была французской, состояла она из участников движения Сопротивления, но военное начальство, как и в Каире, было английским.
Мы заправились горючим и вскоре поднялись в воздух.
Таким образом, единственными приметами знаменитой битвы в пустыне были следы нескольких танков и разбитый ангар в Эль-Алядуме. Что ж, возможно, всё остальное было занесено зыбучими песками… Но в нашей памяти при этом вставали мрачные видения других сражений — сражений, следы которых мы неоднократно замечали, пролетая над просторами нашей Родины.
Развалины русских, украинских селений и городов, исковерканные врагом оборонительные сооружения на советской земле — как всё это не похоже на войну в Африке!
Лететь средь бела дня над морским театром военных действий да ещё на невооруженном сухопутном самолёте мне довелось впервые. Невольно напрашиваются мысли: а вдруг откажет мотор, появятся вражеские истребители или из морской пучины вынырнет подводная лодка и откроет по тебе огонь из зениток?
