«Издан указ (1157 г.) установить несколько пунктов новых законов. Все диен тиен шы32 и все чиновники, имеющие должность до хоа дау, не могут служить в доме частных лиц. Тот, кто нарушит это, получит 80 палок. Те из категории „цветных людей33, которые наденут темное платье34, получат 80 палок и будут сосланы как кхао зяпы?35. Семьи, наделенные властью, не могут самовольно принимать „цветных людей“ из простого народа Выонги и хау не могут ночью ходить по городу. Все слуги выонгов и хау не могут татуировать изображение дракона на груди»
[184, с.188].
В конце 1170-х годов указы стали регламентировать не только политику, но и экономику. В 1179 г. было «запрещено обменивать у истоков [рек] рыбу, соль и изделия из железа» [184, с.195]. Кончилось все это скверно: после рядового наводнения в июле—августе 1180 г. разоренная и лишенная всяких запасов деревня оказалась на грани гибели. В 1181 г. «был большой голод. Почти половина народа умерла» [184, с. 196]. В 1195 г. голод повторился в сочетании с эпидемией: «Был большой мор», — сообщает летописец [184, с.200].
Положение усугублялось тем, что царь Ли Као Тонг, достигнув совершеннолетия, стал вести себя с не меньшей безответственностью, чем временщики-регенты. Только в 1197 г. по его распоряжению было построено более 100 загородных дворцов. Старый регент Дам Зи Монг, сохранивший свое влияние и на взрослого царя, предложил для пополнения казны последнее, отчаянное средство. Так сказать, ликвидировать буддийское монашество как класс. В 1198 г.
«... Дам Зи Монг сказал вуа: „В настоящее время буддийских монахов и послушников приблизительно столько же, сколько слуг. Сами все вместе устанавливают себе учителя. Собираются все категории, живут вместе, совершают много позорных поступков. Или в священной обители пьют вино и едят мясо, в чистых буддийских монастырях предаются блуду, развратничают, днем спят, а ночью бодрствуют, подобно лисам и крысам, разрушают нравы, вредят религии, и это постепенно становится поветрием. Если не запретить, то через некоторое время это дойдет до крайности“.
Вуа одобрил его доклад. Зи Монг собрал вместе монахов и послушников страны и поместил их в амбар с зерном. Отобрали из них несколько десятков широко известных людей и оставили монахами. Всем остальным сделали татуировку на руке и расстригли»
[184, с.201].
Расходы государства на религию после этого действительно сократились, но переведенные в податное сословие монахи вряд ли стали исправными работниками. Скорее они пополнили ряды антиправительственной оппозиции. В многолетней гражданской войне, которая разразилась в начале XIII в., в конечном счете победило семейство Чанов, выступавшее под нарочито буддийскими лозунгами.
Церковных денег хватило ненадолго, и тогда Ли Као Тонг посягнул на привилегии чиновничества, обесценивая их доходные места созданием новых, параллельных должностей и присваивая себе их судебные доходы.
«Вуа был корыстолюбив и взял за правило продавать чиновничьи должности и брать плату за ведение судебных дел. Если два человека спорили из-за обрабатываемой земли или имущества и один человек был не прав, то вуа вне зависимости от того, кто был прав, а кто нет, все конфисковывал.
Поэтому в дворцовой казне скапливалось много добра, а простой народ роптал. Грабителей развелось, как пчел»
[184, с.206].
В 1202 г. в стране началось восстание под руководством Фи Ланга, которое продолжалось 13 лет. Все попытки подавить его кончились дальнейшей деморализацией правительственных войск. Страна фактически распалась на отдельные районы. Каждый губернатор вел дела на свой страх и риск, попеременно воюя то с повстанцами, то с царем, то с соседними феодалами. Ли Као Тонг в этой обстановке проявлял такую же полную некомпетентность, как и в мирное время. Летопись сообщает:
«В этом (1206) году в стране была смута, а вуа очень пристрастился к путешествиям. На дорогах стало опасно, не было мест, куда можно было бы (спокойно) проехать. Тогда на пруду Ынг минь специально построили загородные дворцы Ынг фуанг и Хай тхань. Днем туда приводили приближенных и наложниц, чтобы (вуа) было весело. Кроме того, большой корабль объявили кораблем императора, маленькие корабли разделили на две группы. Вуа приказывал наложницам и актерам грести. Приводил своих приближенных, как будто отправлялся куда-нибудь, согласно церемониалу. Брал воск, запечатывал шелк и продукты моря, бросал в пруд, приказывал людям прыгать в воду и доставать это (словно) приношения из дворца Дракона. Высшие чиновники видели, что он (вуа) чрезмерно предается развлечениям, но все боялись, не осмеливаясь сказать ему.
... Однажды вуа высочайше прогуливался возле пруда. Услыхал за крепостной стеной крики человека, которого грабили. Но вуа по-прежнему продолжал праздно прогуливаться, сделав вид, что не слышит»
[184, с.206—207].
В 1207 г. Ли Као Тонг как бы на время очнулся и попытался исправить свои отношения с народом.
«В этом году вуа, видя, что грабителей развелось, как пчел, вспоминая прошлое, раскаялся в содеянном, поэтому издал указ: „Мы еще молоды36, а вынуждены брать на себя большое дело. Находясь на императорском престоле, не знаем о тяжелом положении народа. Внимая словам простолюдинов, слышим ропот низов. Если народ озлоблен, то на кого мы будем опираться? Ныне исправим свои ошибки и заживем по-новому, обновимся вместе с народом. Тем, у кого были отобраны земля или имущество, (все) будет целиком возвращено“»
[184, с.206].
Но было уже поздно. Обанкротившегося монарха никто уже не принимал во внимание. В 1208 г. страну снова поразил великий голод. «Умершие от голода лежали грудами», — лаконично замечает летописец [184, с.208]. В том же году губернатор Нгеана Фам Зу, до этого с большим или меньшим успехом боровшийся с повстанцами,
«... набрал беглых, собрал воров и разбойников и назвал хау нян37 ... Они открыто грабили, не боясь ничего. Грабителей поэтому развелось, как пчел»
[184, с.208].
В начале следующего года Фам Зу вступил в конфликт с другим мощным феодалом, Фам Бинь Зи, губернатором Кхоая. Сначала военный перевес был на стороне Фам Зу. Потом стал одолевать Фам Бинь Зи. Потерпевший поражение Фам Зу бежал в провинцию Хонтяу (совр. пров. Хайхынг), где ему предоставил убежище еще один мощный феодал — Доан Тхыонг. Тогда «[Фам] Бинь Зи переписал его семью и сжег» [184, с.209]. Месть не заставила себя долго ждать. Несколько месяцев спустя Фам Зу убил Фам Бинь Зи прямо во дворце Ли Као Тонга.
Это дало толчок к дальнейшему расширению гражданской войны. Союзники убитого в августе 1209 г. подступили к царскому дворцу и чуть не захватили царя со всем двором. Отступив все-таки от столицы, они увезли с собой тело Фам Бинь Зи, а также немалые трофеи, включая двух сыновей Ли Као Тонга — принца Тхама и принца Шама. Глава коалиции Чан Ли, губернатор приморской провинции Тхайап (совр. Тхай-бинь), в качестве альтернативного царя короновал в своей вотчине принца Тхама, а немного позже, решив, что ему больше подходит юный и податливый Шам, сделал царем его, а Тхама разжаловал обратно в великие князья. В том же августе 1209 г. Фам Зу попал в руки союзников и был казнен по приговору царя Шама.
В сентябре 1209 г. Чан Ли и его союзники снова попытались овладеть столицей. Но на этот раз удача была на стороне правительственных войск. К тому же ураган разметал флот Чан Ли. Это породило колебания в стане феодалов, поддерживавших Чан Ли. Шурин Чан Ли — генерал То Чунг Ты решил, что высокие титулы, пожалованные ему альтернативным царем Шамом, не стоят той благодарности, которую он может получить от Ли Као Тонга, если перебежит к нему вовремя. В начале февраля 1210 г. он внезапно напал на Тхайап, захватил Шама и отвез его в столицу к отцу. Следующим перебежчиком оказался старый Дам Зи Монг, много лет помогавший Ли Као Тонгу разорять страну, а потом примкнувший к его врагам.
