[679, с.248].
Наряду с посреднической деятельностью дуньсуньцы занимались производством медикаментов, парфюмерных изделий и изысканных вин из цветочного сока. Танская энциклопедия сообщает:
«В стране Дуньсунь более десяти видов цветов, которые не вянут ни зимой, ни летом. Ежедневно собирают десять видов этих цветов. Когда их высушат, их благоухание усиливается и их порошком посыпают тело»
[913, с.18]
В то время как одни китайские летописцы довольно много рассказывают о Дуньсуне, другие авторы (зачастую их современники) как будто не знают о существовании такого государства и помещают на его место в этот период другое государство — Паньпань. Но это кажущееся противоречие легко разрешить, если принять гипотезу, что Фань Ши-мань, завоевав Дуньсунь, переименовал его в честь своего предшественника и благодетеля Пань Паня. Новое, официальное название прижилось у некоторых авторов, тогда как другие продолжали пользоваться старым.
Источники, в которых государство на перешейке называется Паньпань, освещают в основном политическую и идеологическую историю страны, хотя отчасти затрагивают и другие вопросы. Эти материалы выявляют особенно тесные политические связи этой вассальной страны с Фунанью и, более того, свидетельствуют о том, что, являясь самой развитой в социально-экономическом отношении частью Фунаньской империи, страна-вассал оказала глубокое влияние на дальнейший ход развития идеологии и политической организации государства-сюзерена.
В дошедшем до нас сообщении Ма Дуань-линя, писавшего в XIII в., но опиравшегося на гораздо более ранние источники, дается такое описание страны Паньпань:
«Большинство населения живет на берегу моря. Эти варвары не знают, как строить оборонительные стены. Они ограничиваются палисадами3 ... Царь (на приемах) полулежит на золотом ложе в виде дракона. Важные люди из его окружения становятся перед ним на колени, выпрямив и скрестив руки на плечах»
[717, с.463—464].
При дворе много брахманов, которые «приезжают из Индий и в большом почете у царя...» [717, с.464].
Далее излагается устройство государственного аппарата, состоящего из четырех главных министров и множества мелких чиновников, в титулах которых, несмотря на китайскую транскрипцию угадываются китайские термины.
В правление китайского императора Вэня (425—453) страна Паньпань, обретшая независимость от Фунани, посылает в Китай первое посольство, а в VI в. делает это чаще, чем какая-либо другая страна Юго-Восточной Азии (в 527, 529, 530, 532, 533, 534, 536, 540, 551, 571, 584 гг.) [912, с.118]. Паньпань в это время была не только крупным торговым центром, но и важным центром духовной жизни, где происходил обмен идеями, принесенными с Запада и Востока. Китайские летописцы свидетельствуют:
«В этой стране есть десять монастырей для монахов и монахинь, которые изучают буддийские священные книги и не пьют вина, хотя едят мясо. Есть также даосский монастырь. В нем правила очень строги. Его монахи воздерживаются и от вина и от мяса»
[717, с.464].
В середине VI в. политическая и торговая активность Паньпаня постепенно начинает замирать. Если в первой половине VI в. отсюда было направлено в Китай восемь посольств, то во второй половине — только три. В VII в. Паньпань лишь дважды напоминает о себе внешнему миру — посольствами в Китай в 616 и 635 гг. В работах И Цзина Паньпань исчезает с карты Индокитая. По всей вероятности, вскоре после 635 г. он вошел в состав первого крупного государства, выросшего на территории Таиланда, — Дваравати.
Царства Дваравати и Харипунчайя
История государства Дваравати до последнего времени практически была неизвестна. Даже точность этого названия, удачно реконструированного в начале XX в. по китайской транскрипции То-ло-бо-ди, окончательно подтвердилась только в 1964 г., когда при раскопках близ Прапатома были найдены две серебряные медали с надписью: «Шри Двараватишвара, царь Дваравати» [902, с.ЗЗ].
Под историей Дваравати современные западные авторы понимают историю Центрального Таиланда с середины VI по начало XI в., причем, опираясь почти исключительно на археологический материал и пользуясь искусствоведческим методом, они рассматривают эту историю как смену различных стилей искусства и на основании этого говорят об усилении или ослаблении политических и идеологических влияний на Дваравати со стороны внешнего мира.
Между тем накопившийся к настоящему времени материал уже дает возможность сделать попытку более широкой реконструкции истории Дваравати, и в частности истории его рождения и объединения им ранних монских государств на территории Таиланда. Если в 40-х годах XX в. Дваравати рассматривалось как сравнительно небольшое государство в бассейне р. Меклонг (на юго-западе страны), то современные исследования на основе анализа археологических памятников распространяют первоначальную территорию Дваравати на весь Центральный и Восточный Таиланд, включая долину Менама и плато Корат.
Как нам представляется, оба эти утверждения верны лишь отчасти. Государство Дваравати действительно сложилось в бассейне Меклонга, но не в VI в., а значительно раньше, скорее всего на рубеже нашей эры, причем оно, по-видимому, и тогда носило то же название. Но помимо него на побережье Таиланда, между дельтой Менама и нынешней границей Камбоджи, существовало еще одно, не менее древнее монское государство. К такому выводу приводит анализ китайских летописей, повествующих о древних и раннесредневековых государствах Индокитая.
Уже в китайских летописях I в. н.э. фигурируют страны Дулу и Дуюань, которые, судя по приводимым маршрутам и расстояниям, могли находиться на территории Таиланда. После завоевания этих земель Фунанью они, естественно, исчезают со страниц истории (лишь в одном позднем комментарии к летописи сохранилось упоминание о том, что люди царства Дулу сильны, активны, хорошо взбираются на горы и легко могут взобраться на шест. Во времена ханьской династии они выступали при китайском дворе как акробаты) [678, с.211].
Но после распада Фунани в летописях VI—VII вв. появляются, с одной стороны, такие названия, как Духоло, Дохоло, Долободи (все они идентифицируются с Дваравати), а с другой — название расположенной к востоку от Дваравати страны Тоюань или Нутоюань (что в переводе означает «Страна Киноварной реки»). Если учесть распространенный в китайских летописях обычай давать как полную, так и усеченную транскрипцию названия страны4, а также различные транскрипции разных авторов, то можно заключить, что речь идет о тех же странах, которые упоминались в I в. н.э.5
Сведения о Тоюани (Стране Киноварной реки) немногочисленны. При династии Суй (581—618) она была независима, но затем завоевана Дваравати и стала его вассалом [679, с.281] Зато в летописях VII в. часто встречается страна Читу (Красная земля), названная так, по мнению летописцев, за красный цвет земли в ее столице. То, что одна из стран Юго-Восточной Азии еще в V в. имела самоназвание Красная земля, подтверждается археологическим материалом. На западе Малаккского п-ова, на территории древней Лангкасуки, был найден каменный столб с санскритской надписью середины V в. В ней некто Буддагупта, владелец корабля из Рактамриттики — Красноземной страны, возносит благодарственную молитву за успешный конец плавания [521, с.51].
Китайские ученые средневековья и нового времени неизменно помещали Красную землю в бассейне Менама. Современные западные историки либо обходят этот вопрос, либо без всяких оснований перемещают Красную землю в одно из восточных малайских княжеств, не учитывая, что, согласно летописям, она простиралась на тысячи ли [912, с.27, 32].
В пользу отождествления Читу (Красной земли) с Тоюанью (Страной Киноварной реки), местоположение которой бесспорно, говорит, в частности, тот факт, что именно на юго-востоке Таиланда преобладают красноземные почвы (любопытно, что одно из толкований названия Сиам восходит к санскритскому шьяма — коричневый; возможно, и тут речь шла о цвете почвы).
