К собравшимся теперь обращался жрец храма Ондо. Он говорил резким, пронзительным голосом.

— Это неслыханно! Да как посмел другой храм заговорить прежде, чем слово возьмем мы, последователи Ондо, лишившиеся своего великого бога? С какой стати храм Ватриса осмелился посягнуть на право быть услышанным первым?! Не иначе именно их бог совершил это злодеяние! — С губ жреца слетали капельки слюны, упав на кристалл, который тут же увеличил их в несколько раз. — Всем известно, что Ватрис Быкоубийца жаждет крови!

Со стороны лож донесся ропот негодования и громче всего — с той стороны, где находились жрецы храма Ватриса. Они принялись энергично размахивать красным флагом.

— Пусть говорит теперь храм Ватриса! — провозгласил Медрис.

Лидерус собрался было выразить протест, но Ванера отрицательно покачала головой. Медрис ухватился обеими руками за шар. Кристалл взлетел вверх и поплыл параллельно полу в, направлении самого верхнего яруса.

— Вы лжецы! Бессовестные лжецы! — проревел один из жрецов, огромный дородный мужчина. Его толстая шея раздулась от гнева, грозя разорвать ворот его малинового одеяния. — Ни для кого не секрет, что любое слово, произносимое жрецами храма Ондо, — чистая ложь! Так было еще до того, как погиб ваш бог, и с тех пор ничего не изменилось!

Своды Этериона огласили крики негодования и презрительный свист. В знак согласия с говорящим вверх взметнулись десятки флагов. Жрецы храма Ондо явно дрогнули под натиском обрушившегося на них всеобщего возмущения.

Фолкен тихонько присвистнул:

— Похоже, что друзей и сторонников у храма Ондо здесь не так уж много, верно?

— Но все равно убивать его никто не имел права! — ответила Мелия.

— А я и не говорю об этом.

Мелия откинулась на спинку кресла и вздохнула:

— Видимо, они правы. Ондо всегда отличался непомерным себялюбием, Но плохим богом он не был!

— Не беспокойся, Мелия! — заверил ее Фолкен. — Мы найдем истинных виновников!

Однако Дарж не разделял уверенности барда. Этерион продолжался, и слово один за другим брали жрецы других храмов. Казалось, флаги находятся в постоянном движении, а кристалл безостановочно перелетает по всему помещению храма — это Медрис, Лидерус и Ванера, отталкивая друг друга, поочередно хватались за поверхность золотого шара.

К тому времени, когда было решено закончить Этерион, обсуждаемые вопросы оказались до предела запуганными. К единому мнению так и не пришли. Храм Ондо обвинял другие храмы в том, что это они задумали злодейское убийство их бога — даже те храмы, жрецы и жрицы которых пали от рук неизвестных убийц. От храма Крысиного Бога не выступил никто, его жрецов почему-то здесь не оказалось. Не успело закончиться обсуждение, как жрецы — мужчины и женщины — стали стремительно покидать свои ложи и поспешно направились вниз. Единственное Дарж понял наверняка — ни один из храмов не имеет представления о том, что происходит в городе, и все жрецы смертельно напуганы. А еще он не сомневался, что ни один из присутствовавших на Этерионе не причастен к убийству Ондо. Это не слишком много, однако достаточно для размышлений.

Спутники рыцаря встали, собираясь покинуть ложу. Дарж открыл дверь и первым шагнул за порог, чтобы убедиться, что им не угрожает никакая опасность. Огромный коридор был полон людей. Мимо проходило множество народу, все торопились к выходу.

Неожиданно внимание Даржа привлекли несколько человек. Шагах в двадцати от него торопливо шагали по коридору три жреца. Они шли против людского потока, к противоположному выходу. Жрецы были одеты в темно-серые одежды, украшенные блестящими нитями. Дарж не мог припомнить, видел ли он сегодня в храме людей в таких одеждах. Кто эти жрецы? Все трое явно торопились, желая побыстрее достичь двери, ведущей на лестницу. Они старательно натягивали на глаза капюшоны, словно хотели остаться неузнанными. Нырнув в дверь, жрецы исчезли из поля зрения рыцаря. Вместе со своими спутниками Дарж шагнул под своды колоннады. Он повернулся к Мелии, чтобы спросить ее об этих жрецах, но прежде чем он успел открыть рот, богиня помчалась вперед по коридору.

— Сюда! Я сейчас поговорю с Орситом! — воскликнула Мелия.

Они приблизились к старому жрецу, которого почтительно поддерживал под руку юный Ландус. Это несколько удивило Даржа, поскольку, когда Орсит свободно парил в воздухе в храме Манду, он показался ему подвижным и полным сил. Однако сейчас, вынужденный передвигаться при помощи обыкновенных, земных средств, он сильно горбился и крепко держался за руки своего молодого спутника.

Дарж заметил в глазах Мелии выражение, горестного сожаления — видимо, богиня поняла, что, возможно, видит Орсита в последний раз. Как тяжело, однако, приходится в жизни таким, как Мелия и Фолкен! Они ведь пережили уже многих близких им людей. От этой мысли рыцарю стало грустно.

— Драгоценнейшая, — произнес Орсит, ласково улыбнувшись, — мне показалось, я заметил тебя сегодня в числе собравшихся в Этерионе, и не ошибся. Это ты. Признаюсь тебе, глаза мои в последнее время сильно ослабли. Теперь я одного лишь Манду четко представляю себе. Хвала небесам, что со мной всегда мой добрый Ландус. Из него когда-нибудь выйдет прекрасный жрец.

Юноша поспешно склонил голову, но окружающие успели заметить скользнувшую по его лицу улыбку.

— Хотелось бы услышать твое мнение о сегодняшнем собрании, — сказала Мелия. — Боюсь, оно не слишком удалось.

— А ты надеялась на благоприятный исход, драгоценнейшая? — вопросом ответил ей Орсит. — Нам всем остается лишь надеяться. Надежда — наше последнее пристанище.

Мелия собралась что-то ответить, но что именно, Дарж так и не узнал, потому что в следующее мгновение по коридору прокатилась волна страшного грохота, словно прогремел раскат грома. Затем еще один и еще. На самом деле никакого грома под сводами храма прогрохотать не могло, несмотря на его исполинские размеры. Да и не слишком этот звук был похож на настоящий раскат грома.

В коридоре послышались крики. Люди устремились туда, откуда доносился гром. Дарж обменялся взглядами со своими спутниками, и они все вместе побежали вслед за толпой жрецов в развевающихся одеяниях, оставив Орсита и Ландуса.

Коридор свернул влево, по периметру Этериона. Дарж раскидал в стороны кучку жрецов в шафранного цвета одеждах — те полетели друг на друга и потом еще долго тщетно пытались подняться на ноги.

Представшее взору рыцаря зрелище вынудило его и его спутников застыть на месте. На беломраморном полу коридора лежали три неподвижных тела. Вокруг растекалась лужа крови. Один из убитых, запомнившийся Даржу дородный жрец, лежал на спине. Глаза остекленело смотрели вверх, на лице застыла маска мучительного удивления. Да, это был он, жрец храма Ватриса. Судя по цвету одежд, двое остальных принадлежали к тому же храму. Все они, вне всякого сомнения, были мертвы.

Дарж и Фолкен приблизились к мертвым телам. В воздухе висел дым с острым, неприятным запахом.

Рыцарь и бард опустились на колени, чтобы получше рассмотреть тела убитых. В одном месте одежда дородного жреца была разорвана. Фолкен потянул за лоскуток, и оторвал его дальше. Взгляду предстала небольшая рана на груди убитого. Из нее все еще сочилась кровь. Рана совсем не походила на рану от стрелы, которую в свое время получил Дарж. Поблизости не было никаких намеков на то, каким оружием убили жреца.

Фолкен встал. Руки его были перепачканы в крови.

— Не понимаю. Каким же заколдованным оружием воспользовался убийца?

Дарж также не мог этого взять в толк. Зато ясно было одно. Даже в Этерионе находиться небезопасно.

Лирит шла по пыльным улочкам Пятого Круга. Бесчисленные торговцы наперебой предлагали ей купить самые разные товары — серебряные кольца, ковры, фрукты, разноцветные шали, жареное мясо. Это был внешний круг Тарраса, где обитали бедняки и изгои общества. Лирит снова закрыла глаза, мысленно вытягивая нить из Паутины жизни.