Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Но даже сейчас, разбросай вот на столе фальшивые доллары вперемешку с настоящими. А я буду их просто, не глядя рукой брать и комкать. И на девяносто пять процентов фальшивую купюру от настоящей отличу…

Я, когда читаю в газетах, что, мол, фальшивые доллары продавали за пятьдесят процентов от номинала — меня просто смех разбирает! Где они такие цены видели? Сказали бы хоть пятнадцать, ну, двадцать процентов — максимум. Это — потолок… Если взять стакан воды, положить на него доллар и поставить сверху другой стакан, диаметром поменьше, то доллар не утонет. Этот второй стакан будет стоять на нем, как на подставке. — А рубль? — Сразу утонет! (Надо же!

Интересно… При случае как-нибудь обязательно попробую…) Про Чечню (Юра там служил) и вообще про армию: — Ну, приходит бензин или солярка — а там же бензина и солярки нет ни у кого: ни у них, ни у нас — сразу подъезжаешь с цистерной к какому-нибудь аксакалу, деду местному: «Солярка нужна?» — «А сколько?» — «Да вон, целая цистерна!» Он сразу ворота открывает, заезжаешь — а у них там дворы на полкилометра и у всех цистерны вкопаны — сливаешь всю солярку; он деньги отсчитывает — и привет! — А как потом отчитываться? — А чего там! У начальника колонны просит солдат-водитель сто литров, а он ему говорит: «Тебе и пятидесяти хватит!» — вот и все дела! — Вот поэтому мы и войну у чехов выиграть не можем, что Юра им всю солярку продал! — смеясь, вставляет Коля. — Да чего там солярка! Там все продается! БТР — пять тысяч долларов. Подъезжаешь к деревне: «БТР нужен?» Деньги отдают. Сразу команда, четыре человека, вылезает — все, забирай! Ну, и все остальное так же… У нас прапор был. В казарму входит — дежурному: «Эй хуй, скажи тому хую, пусть этот хуй ко мне придет!» Кто хуй? К какому хую? Кто к кому придет? И вот он мечется, чтобы понять! Как варить самогонку, чтобы «с одного стакана сразу все с копыт!» (продолжение рассказа Юры): — Вывариваешь в бражке обыкновенную резиновую калошу. Ну, просто кидаешь ее в брагу, чтобы она там кипела. Я сам лично наблюдал такую картину. Идет пьяный дядя Степан вдоль забора и обеими руками за забор держится.

Отпустить не может, потому что упадет. А ему надо через шоссе перейти. Тогда он что делает? Отпускает забор, встает на четвереньки и по-собачьи ползет к шоссе. Дополз, посмотрел налево «гав-гав!», потом направо, опять «гав-гав!» и дальше пополз. Не знаю уже, что ему там привиделось, что он по-собачьи залаял. Ну, вот самогону такого стакан засадил — и залаял! Но настоящий сюрприз ждал меня в конце! Рассказываю Коле (как специалисту) практически никому не известную историю фальшивых билетов МММ. Билеты МММ печатались за границей, на тех же самых заводах, где печатаются доллары. (Наши гознаковские заводы почти сразу же захлебнулись, не справившись с объемами МММ-овских заказов.) И у них были практически те же степени защиты, что и на долларах. Только полоски металлической внутри не было (слишком уж дорого стоило, накладно выходило). А в остальном — как доллар. (Наших рублей, по крайней мере, на порядок по качеству выше!) Кстати сказать, объемы моих заказов были так высоки, что эти заводы в конце (ближе к августу) уже просто стали отказываться печатать доллары для американского правительства. Они и с моими-то заказами уже не справлялись! А я платил больше, чем американцы. И причем объемы все увеличивались. Ведь все эти разговоры про то, что «пирамида рухнула» — полная чепуха! МММ была тогда на самом пике, в зените, на взлете, когда ее умышленно и совершенно сознательно развалили. Но, впрочем, не в этом дело. Речь сейчас не об этом.

Всему свое время. Так вот, не помню уже сейчас, где-то в июле 94-го, кажется, я вдруг узнаю совершенно невероятную новость. Оказывается, наш представитель случайно выяснил, что на одном из заводов, в Южной Африке, заказана и уже частично отпечатана огромная партия билетов МММ… но не нашего заказа!! А кто заказал? Неизвестно. Сколько именно? Тоже ничего не известно. Наш человек просто приезжал туда по делам и лично видел штабеля уже отпечатанных билетов. Представьте себе весь кошмар тогдашней ситуации. Билеты не являются ценными бумагами. Формально это просто фантики, которые может печатать, кто угодно. Ответственности за это никакой. Мы даже претензии предъявить ни к кому не сможем! Иначе говоря, с точки зрения закона, мы абсолютно не защищены. Если фальшивые билеты печатаются на тех же заводах, что и наши, то они, естественно, и по качеству будут точно такими же, как наши. Они, фактически, и будут «нашими»! Завтра их предъявят к оплате — и что?! Самое ужасное, что и объявить-то ведь об этом нельзя! Во-первых, паника сразу же может начаться, а во-вторых, вся эта история в целом сама по себе настолько фантастическая, что ей просто-напросто никто не поверит! Южная Африка, таинственные заводы, загадочные недоброжелатели…

Сказки, в общем, какие-то. Тысяча и одна ночь. Шахерезада! Объявлять, короче, никак нельзя. И не объявлять нельзя! Кто знает, сколько их там уже напечатали?! — Двадцать пять миллионов листов, — совершенно спокойно на этот, как я считал, чисто риторический вопрос, вдруг отвечает мне Коля. — И заказчик был не наш. Это немцы сделали. Я ведь прекрасно знаю все эти заводы. Они в мире наперечет. Мы с ними тоже тогда довольно тесно сотрудничали. Краску закупали и прочее. И вся эта история мне прекрасно известна. Нет, ну можете вы себе такое представить? Вообразить?! Случайно оказаться в одной камере с единственным, наверное, во всей стране человеком, который почти через десять лет смог пролить мне наконец-таки свет на эту совершенно загадочную и уже полузабытую мной историю с фальшивыми билетами МММ!

Да это не просто случайность! Это уже просто мистика какая-то начинается! В чистом виде. Вы там что, наверху — сбесились, что ли? Ладно, поздно уже. Точнее, рано (шесть часов утра). Все давно спят, один я сижу тут, пишу. Завтра продолжу. Начало, по крайней мере, интригующее! С меня даже вся моя меланхолия разом слетела.

Р.S. Да, кстати. (Допишу уж, пока не забыл. Потом высплюсь.) У меня ведь тогда еще одна интересная мысль была! Чтобы вообще с билетами не возиться. И на печатанье их вообще не тратиться. Просто доллары красить! (Ну, специальной краской, естественно. Чтобы от фальшивок отличать.) Красный доллар — мой, к примеру, зеленый — обычный. Все законно! Доллар же от того, что он окрашен, не перестает быть долларом? Не теряет своей покупательной способности? Можно, скажем, пойти и обменять этот красный доллар в любом обменном пункте по номиналу. А можно обменять у меня на сто обычных, зеленых. Дело твое. И все, повторяю, совершенно законно. И никаких билетов печатать не надо! Все американское правительство уже за меня напечатало. За свой счет. Но тогда меня наверняка в каком-нибудь подрыве экономики могли бы обвинить. Ведь эти мои красные доллары стали бы неизбежно в конце концов вытеснять обычные, зеленые. Фактически доллары бы просто замораживались. Изымались из оборота. В качестве обычного платежного средства их бы почти никто не использовал. А спрос, тем не менее, на них бы постоянно рос. В итоге долларов бы вскоре стало не хватать. Что, в свою очередь, неизбежно стимулировало бы ввоз в страну все новых и новых долларов.

Ну, и так далее. В общем, последствия для нашей и без того разнесчастной экономики были бы, скорее всего, совершенно катастрофическими! (Пиздец мог ей настать, короче! Полный!) И вообще, вся эта идея в целом была слишком уж ярка, слишком вызывающе-блестяща! Она неизбежно привлекла бы всеобщее внимание, что, в свою очередь, могло подвигнуть власти на какие-то излишне-резкие и заранее непредсказуемые действия. Так что пришлось мне, по здравому размышлению, все-таки от нее отказаться. Как ни жаль…

12 июня, четверг

Праздник. День независимости. (От кого, интересно? От Украины, Белоруссии и пр., что ли?) Тишина — мертвая. Охранники ходят полупьяные. (Не такие уж они, значит, здесь и «правильные». Это хорошо. Похоже, бардачина, она действительно везде.) Пока присматриваюсь потихоньку. Вообще камера мне нравится. Тихо, спокойно. Телевизора нет, днем все читают. (На Матроске вообще никто никогда не читал. Кроме, разве что Вити, которому я давал своего Ганнибала.) Красота! Радио, правда, тренькает, но оно мне почти не мешает. Да и выключают его после отбоя. Вообще нравиться мне начинает здесь все больше и больше! Начинаю ценить «режим». Тем более, что, как оказалось, ночного света (лампочка над дверью) для работы вполне достаточно. Читать-писать можно. А больше мне ничего и не надо! Сокамерники же ночью все спят. Как верхний свет выключают, так все сразу и укладываются. Рефлекс, блядь, наверное, уже выработался. Как у собак Павлова. Класс, в общем! Ночь, все спят.

59
{"b":"248211","o":1}