Ничего здесь, по-моему, не скучно! Черт! Чего-то я только что сообразил, что меня ведь могут после карцера в другую камеру поместить. Меня ведь с вещами вывели. Еще одна головная боль. Ладно, посмотрим.
— Све-ет!
— А!
— А у тебя жених есть?
— Да.
— А как зовут?
Другой голос:
— Эдик.
— А ты откуда знаешь?
— Да я с ним знаком, мы в одной хате сидели.
— Так он тоже, с Матроски?
— Да. Ему недавно два года дали.
— Так он уже осудился? Свет? Он уже осудился?
— Кто?
— Эдик.
Молчание…
— Свет!? Эдик уже осудился?
Молчание. Другой голос:
— Да она уже забыла, кто это!
— Ну да, конечно, забыла! Десятого у него суд был.
— Све-ет! Так, значит, у вас все по-серьезному? Как у больших?
— Да.
— Не будет тебе с ним удачи. У меня нюх.
После отбоя.
— Све-ет!
— Я спать хочу.
— Какой «спать»! Я к тебе сейчас в гости приду!
— Не ходи, я уже спать легла!
Смех, женский голос:
— А ты меня согреешь?
— Согрею? Конечно, согрею, родная!
— Све-ет! А ты ебаться любила под винтом?
— Любила!!
(Под винтом — под наркотиком.)
Общий смех и оживление.
— Све-ет!
— А?
— Ну, расскажи что-нибудь!
— Что?
— Ну, что, сама не знаешь, что? Эй! Ловим тишину. Пацаны, устраиваемся поудобнее…
Мертвая тишина. Через некоторое время:
— Све-ет!
— О-о?
— Ты что, стесняешься?
— Да!
— Не стесняйся, здесь все свои!
Смех.
— Све-ет!
— А?
— А у тебя любимая поза какая?
— Сверху на мужика и раком.
Оживление.
— Све-ет! А ты сзади любила?
— Не-е-ет!!
— Ну, и зря! Много потеряла! Све-ет! У меня уже шляпка поднялась!
Ладно, все. Судя по всему, это никогда не кончится. Ложусь спать.
Свету эту завтра с утра увозят. В шесть часов.
Последний вопль:
— Свет! Давай ломай сеанс на ночь и пойдем!
Перевод: «Света! Расскажи нам что-нибудь эротичное, подо что нам всем можно будет заняться онанизмом («сеанс»). Кончим и будем спать».
Тьфу! Невозможно заснуть. В общем, выяснилось, что жених — таджик. Настоящее имя — Халид. Судя по всему, он и снабжал ее из своего Таджикистана наркотиками (героином). («Хуй ли, она таджика прикормила. Он на пизду повелся…» — «Ну, и правильно! Сейчас все так делают!»)
26 марта, среда
Утром проснулся от того, что по мне бегала крыса. Вообще с крысой этой надо что-то делать. Вчера ночью она только изредка высовывалась, сегодня уже откровенно бегала по всей камере, а утром вообще на меня залезла! Что же будет завтра? Надо будет ее как-то пугнуть. Чтобы боялась. Что это за наглость, в самом деле?
Поскольку до подъема время еще было, полежал, послушал утреннюю перекличку сокамерников.
Диман рассказал Вовану трогательную историю о том, как он провожал на вокзале какую-то Катюшку: «Она сидит, улыбается. Встань, говорю, мое солнышко, дай на тебя поглядеть. Счастье ты мое — и печаль». Красиво… Диман этот из блатных и, судя по всему, законченный наркоман («Я все пробовал»). Накануне он поучал все того же Вована: «Ты ей не говори, что у меня ВИЧ! Я ей с воли позвоню, уболтаю!» — «Понял-понял!»
Про Свету я уже узнал буквально все! Какого цвета у нее трусы (красные), какой размер груди (второй), большой ли член у жениха (нет) и пр., и пр. По ходу дела выяснилось, что многое еще она не пробовала.
— Я тебе сейчас расскажу! Хотя хуй ли рассказывать, тут показывать надо!
Договорились, как и куда ей писать.
— Ой! Только через четыре-шесть (номер камеры) не пишите! Я там уже переписываюсь с одним. Он ревновать будет!
— Да ладно! Чего там ревновать! Отсосешь потом пару раз — и все дела!
Расслышал, наконец, Светино погоняло: «Зульфия».
Тот же день, шесть утра
Приехал баландер. На завтрак оказался «рыбкин суп». Кстати, довольно приличный. Потом подняли шконку, забрали матрас и пр., обшманали камеру и минут на десять включили воду. В общем, день пошел своим чередом… Часов в девять заехал новенький, Юра.
— Ю-юр!
— Чего?
— Тебе сколько дали?
— Десять.
— Нормально дали.
За «межкамерную связь». Проще говоря, на решке человека застукали. Когда малявы из соседних камер принимал.
Света, кажется, все-таки съехала. Напоследок Диман ее похвалил:
«Молодец! Стойку держишь! Уважаю таких!»
Тот же день, около четырех
Выпустили Димана. Трогательная сцена прощания со всем карцером.
— Ну все, братва! Давай!
— Давай, братан!
— Давай!
Голос конвоира:
— Я вам сейчас всем дам!
Все сразу же умолкают. Какая-то суета, громыхание мисок и пр.
Наконец уводят. У самого выхода он последний раз громко кричит:
— Давай, Вова!
Голос конвоира:
— Только не всем, Вова!
С грохотом лязгает стальная дверь, и на этом все заканчивается.
Через пару минут конвоир возвращается. Все. Один свое отсидел.
Сейчас его на сборку и «домой». В знакомую и привычную тюремную камеру. Хату.
Вообще сегодня необычно тихо. Смена строгая, старшой постоянно сидит в коридоре, так что все помалкивают. Только воду постоянно просят включить.
— Старшой!
— Ну?
— Включи воду.
— Я тебе что, так и буду все время включать? Полчаса же назад тебе включали!
— Какие полчаса? В обед!
— Так обед и был полчаса назад!
Молчание. Через пару минут опять:
— Старшой!
— Ну?
— Включи воду.
— Да полчаса назад тебе включали!
И т. д. В конце концов вода все же включается. Все довольны. Через некоторое время слышится:
— Старшой!
— Ну?
— Выключи воду.
И так целый день.
Что-то мне не спится больше. Наверное, выспался. Тихо, времени полно, так что продолжим наши «тюремные университеты». Я тебе уже упоминал по телефону, что за лавэ можно заказать проститутку.
Объясняю подробности. К сожалению, это только при перевозке. Когда на суд везут или еще куда. Перевозят обычно в автозэке. Это такой крытый металлический фургон, типа хлебного.
Так вот, есть два варианта.
Во-первых, можно договориться с конвоирами, чтобы остановили по дороге и сняли обычных проституток. Завели их в автозэк и т. д. Но тут масса технических сложностей. Прежде всего, трудно проституток найти. Увидев людей в форме (конвоиров) они обычно сразу же разбегаются. Кроме того, народу в автозэке должно быть немного.
Гораздо проще и надежней второй вариант. Но это только, когда везут в суд. Там есть уже свои, местные проститутки, работающие специально с зэками. Всех остальных зэков выводят, тебе заводят проститутку с водкой и продуктами (обычно — курица-гриль) и оставляют на несколько часов. Стоит это удовольствие от ста долларов до двухсот (в зависимости от клиента, как мне объяснили).
Вообще на судах за лавэ можно все. Жену могут тебе в бокс подсадить… ну, и водка, продукты… были бы деньги! Когда пьяного зэка привозят из суда назад в тюрьму и менты на сборке начинают возмущаться: «Ты чего такой пьяный? Чего вы все с суда такие пьяные приезжаете?» Он обычно отвечает: «А чего ты хотел? Такие срока дают…»
Срока действительно дают чудовищные. Например, у меня на Бутырке сидел сокамерник. Несудимый. Тридцать четыре года, жена, дочь четырнадцати лет. Ехали с приятелем пьяные на машине, их кто-то подрезал, он за ним погнался. Догнал, вытащил из машины и, угрожая пневматическим пистолетом, стал требовать денег — компенсацию (он ударил машину, когда его подрезали). Прохожие вызвали милицию.
Завели дело. Суд. Дали шесть с половиной лет (!). Два года в тюрьме уже отсидел.
Второй случай… Молодой парень, до этого отсидел за что-то там шесть лет. На свободе погулял-то всего два месяца. Вышел пьяный с телкой из винного магазина. Там стояли три парня. Чего-то они повздорили, он достал перочинный нож, сказал, что он только что с зоны откинулся и сейчас всех их тут порежет. Велел выворачивать карманы. Ни у кого ничего не оказалось, только у одного пачка сигарет «Kent». Дали двенадцать с половиной лет особого. За пачку сигарет.
