На Возницыне лица не было. Бойцы хлопали его плечу, что–то говорили, а он замкнулся в себе. Так бывает. Наступит срок — краткий ли, долгий ли — и душа переболеет. Все понимали его состояние и не лезли с назойливыми разговорами. На войне такое сплошь и рядом, когда кажется, что это не ты, а твой товарищ должен остаться жить и что он погиб, чтобы жил ты и другие, чтобы ты и те другие смогли продолжать грызть горло врагу и мстить за его смерть. Кто–то привыкает к потере друзей, а кто–то не привыкает и воюет всё злее и злее.
К боестолкновению с механоидами (это слово он подцепил от Оракула) Морошников готовился двое суток. Как повернёт обстановка — придётся ли ограничиваться разведкой боем или получится дожать, добить врага, покажет только бой. Но в любом случае, оставлять рядом с собою постоянную угрозу, затаившуюся на верхнем ярусе, полковник не имел права. Оракул его всецело поддерживал в намеренье избавиться от нежданно проявившейся угрозы. Да и было бы удивительно, начни он отговаривать. Оракул отослал всех запрошенных Морошниковым бойцов, а сам остался в портале Южного материка с небольшой группой, где и по сию пору у него не хватало времени, чтобы выспаться — столько дел он на себя навесил.
Прежде всего полковник изучил все подступы к шлюзу. И первый же его вывод был таков: принимать бой в единственном, выводящем на шлюз коридоре — значит загубить без толку людей. Коридор хоть и довольно широк, но ни о каком манёвре в нём и речи идти не может. Увлечь же врага из коридора вглубь секции, ведущей на нижний ярус, означало собственноручно вручить противнику преимущество огневой мощи. Как ни крути, а современное стрелковое оружие крушить стены не способно, у механоидов же найдётся чем проломить препятствие или прожечь достаточную для манёвра дыру, чтобы неожиданно ударить там, где их не ждут. Поэтому оставалось только атаковать. За шлюзом, по словам Возницына, натуральные руины, есть где укрыться и в то же время есть возможность не подпустить к себе врага незамеченным. Второй вывод, сложенный на основании подробного рассказа Возницына обо всех обстоятельствах боя, полковник сделал следующий: применять следует только автоматическое оружие, от карабинов и винтовок придётся отказаться. Одиночный огонь вряд ли способен поразить врага гарантированно, залогом успеха может служить лишь массированный огонь, дабы хотя бы часть пуль нашла бреши в броне. Главную ставку следует делать на гранаты, автоматы и пулемёты. Эффективность пистолетов–пулемётов, которыми как назло вооружены многие бойцы, под большим вопросом. Пистолетные патроны (это хорошо ещё, что у них пули не тупоконечные, не–то наверняка бы стали отскакивать от брони как горох от стенки) сильно уступают по убойности промежуточным автоматным патронам, не говоря уже о 9–мм винтовочных для станкового пулемёта системы Вереснянского, который в наличие всего один (да плюс парочка велгонских трёхлинейных станкачей "Вурд"). И уж вровень тут не стоят пятилинейные патроны для крупнокалиберных пулемётов Вереснянского—Обревича и велгонского "Жнеца" – их теперь по одному осталось после боя у раскопок.
Ударный отряд Морошников разделил на три группы. Фельдфебель Перов, вызвавшийся командовать застрельщиками, получил задачу очистить от механоидов прилегающее к шлюзу пространство, занять позиции и не дать противнику совершить массированную атаку до тех пор пока из прохода, где поневоле придётся скучиваться, прежде чем его проскочишь, — пока не развернётся штурмовая группа. Застрельщиков было восемь — их задача самая тяжёлая: первыми ворваться в шлюз и обеспечить проход остальным. Тут можно полагаться только на скорость, поэтому Перов не стал просить тяжёлого вооружения, только автоматы, гранаты и пара ручников. Тренированный пулемётчик вполне способен некоторое время побегать с семью с половиной килограммами — именно столько весил РПСМ. И побегать, и коробы с собой потягать. В штурмовую группу под командой фельдфебеля Калитина Морошников выделил все три станкача: ПВС и «Вурды» — три расчёта, шесть человек плюс четыре автоматчика. Штурмовики должны будут продавливать оборону противника и действовать заодно с застрельщиками в наступлении. Собственно, застрельщики к этому этапу боя уже вольются в штурмовую группу. В третью группу — группу подавления, Морошников выделил крупнокалиберные пулемёты: КПВО и «Жнец». Командовать группой он решил лично, заместителем назначил ефрейтора Овчинского. Двум расчётам из трёх бойцов в каждом придётся потаскать по завалам по полцентнера, что естественно скажется на манёвренности. Но крупняки того стоили, их огневая мощь должна внести решающий вклад в подавление обороны механоидов (если те вдруг станут вести оборонительный бой, в чём полковник не был уверен) и в отражении атак. Кроме того, в ленты специально по такому случаю пулемётчики зарядили каждым третьим патроном бронебойный. «Вот и посмотрим, на что они годны», подумал Морошников, одобрив идею. Составляя боевой приказ, он мечтал о горной безоткатной пушке, козырем которой были относительно лёгкая масса — 48 килограммов и вовсе не мелкий калибр — аж 80–мм. Полковник ничуть не сомневался, что от 80–мм снаряда не поздоровится любой тутошней железяке. Но чего нет, того нет. Кто ж знал, что придётся воевать в подземельях? Кабы знать заранее, он бы хоть пару горных пушек обязательно прихватил в экспедицию. Помимо пулемётчиков, в группу подавления полковник включил четырёх автоматчиков в качестве подвижного огневого резерва. Нескольких бойцов — всех, кто вооружён винтовками и карабинами, пришлось выделить на охрану лагеря у платформы — во избежание всяческих неожиданностей. Им оставлен ящик с гранатами и ручной пулемёт; что–что, а тыл всегда должен быть защищён.
Отряд подошёл к шлюзу погруппно. Бойцы с избытком нагрузились патронами и гранатами, все понимали, что об экономии боеприпасов следует забыть. Враг, что их ждёт, не из плоти и крови, он не знает боли, усталости и страха и будет драться пока цел искусственный мозг.
По ту сторону можно было ожидать всего, что угодно. Механоиды могли подстерегать близь шлюза, причём всем скопом, дабы дружными залпами задавить в зародыше попытку пробиться в контролируемую ими зону. Могло быть и по–другому, например, у выхода оставлен сторожевой заслон, а главные силы возвращены назад или оттянуты вглубь. А может быть и нет там у шлюза сейчас «никого», но на это, впрочем, Морошников не рассчитывал.
Воздух словно сгустился, будто впитав в себя напряжение изготовившихся к атаке людей. Бойцы застыли, уподобившись туго взведённой пружине затвора. И полковник рубанул рукой, отдав сигнал десяткам пристально смотрящих на него глаз.
С шипением испускаемого воздуха, восьмигранник шлюзовой створы пришёл в движение, издавая низкотональный гул. Вторую створу фельдфебель Перов приказал открыть с замедлением в десять секунд.
Первым из застрельщиков в камеру ворвался Возницын, зажав в руке гранату с уже выдернутой чекой. Как только вторая дверь раскрылась на треть метра, он швырнул свою «рожку», вложив в бросок такую силу, что аж заныли старые шрамы на плече. И тут же в расширяющийся проём полетели гранаты подоспевших товарищей. Два взрыва прозвучали дуплетом, а затем разорвались ещё шесть гранат. И едва успел до конца истаять их грохот, как Возницын бросился из шлюза, а за ним остальные смельчаки.
Он мчался, не чуя ног. Площадка насквозь простреливаемая, чуть замешкаешься — и тебя настигнут проклятые лучи. В ушах шум, на периферии зрения барахтается повреждённый сфероид. Палец вдавил спусковой крючок — очередь от живота добила летуна, расколошматив вскрытое нутро. Возницын преодолел таки опасную зону и резко сменил направление, рванув влево, где за открытым пространством начинались руины. А за его спиной лучи прожгли грудь товарищу — храбрецу, покинувшему шлюз вторым. Меткий ответный огонь остальных застрельщиков заставил получившего некоторые повреждения летуна скрыться за укрытием. А Возницын уже стремглав нырнул в нишу меж двух груд обломков, багряная россыпь лучей впилась в искромсанные плиты, разминувшись с ним лишь на секунду. Обдирая кожу на ладонях, он шустро протиснулся по узкой щели между завалами и получил, наконец, возможность хорошего обзора. И как раз в этот момент над стеной показался сфероид. Сам не зная откуда, Возницын почувствовал, что летун точно знает, где он засел, и ещё немного, ещё секунда — и его позицию накроет залп убийственной энергии. Возницын лупанул упреждающей очередью, на ту самую краткую секунду опередив врага. Пять пуль вонзились в корпус сфероида и упятерённым толчком сбили ему прицел. Обжигающая струя воздуха прошлась над самой головой, как–то резко стало трудно дышать, словно из воздуха выпарили всю влагу. Но лучи прошли мимо. Мимо! Не ища спасения, Возницын вогнал в летуна почти весь магазин, сбив его в тот момент, когда тот уже готовился перемахнуть через стену. И когда сфероид рухнул, но рухнул за стену, скрывшись из поля зрения, Возницын добил его гранатой — «рожка» перелетела препятствие и разорвалась аккурат над корпусом летуна.
