Любопытства ради Масканин из окна разглядывал прибывших. Кроме двух штаб–офицеров, в новой группе числилось девять человек — молодой поручик, наверное ровестник Торгаева, и восемь унтеров двадцати пяти — тридцати лет. Обмундированы более–менее однообразно — в обычных полевухах, только подсумков на каждом раза в два больше чем на простом пехотинце. Вооружены кто чем: у кого «Ворчуны», у кого «Скифы»; у всех по кобуре и по клинку, в основном кортики и кинжалы.

Бойцы споро разгружали машины и выволакивали из десантного отделения БТРа коробки и тюки. Командиры, тем временем, проследовали в дом, где в гостевой комнате второго этажа вскоре организовали подобие штаба отряда. Минут через пять позвали всех находившихся на хуторе офицеров.

— Проходите, господа, рассаживайтесь, — показал на расставленные стулья полковник. — Сейчас познакомимся и начнём.

Он оглядел рассевшихся офицеров и по памяти начал перечислять пофамильно, начиная с младших по чину:

— Прапорщик Буткевич.

Тот встал, кивнул с щелчком каблуков и уселся на место.

— Прапорщик Леонидов.

Офицер группы Торгаева поднялся, повторив те же приёмы.

— Поручик Найдёнов… — ему полковник улыбнулся, успев познакомиться по дороге.

— Штабс–капитаны Торгаев и Масканин.

Опустившись на стул, Максим наблюдал как возится с непонятной аппаратурой штаб–майор. То, что он и есть тот самый Красевич, о котором давеча говорил Торгаев, стало понятно с момента его появления на хуторе. Аппаратуру штаб–майор устанавливал на столе, стоявшем по центру комнаты, торцом к сидевшим офицерам. Нечто напоминающее кинопроектор было нацелено на стену, заранее освобождённую от мебели. Закончив возню с настройкой, Красевич извлёк из–под стола сложенную простынь и подошёл к стене. Затем, удерживая на уровне головы один из углов простыни, достал из кармана гвоздь и лихо вогнал его ладонью на треть длины в стену. Спустя считанные секунды простыня уже висела, став на время импровизированным экраном.

— Итак, господа, я полковник Ярцев. Штаб–майор Красевич, — он представил здоровяка, — назначен вашим непосредственным командиром на время проведения операции. Ваши группы включены в отряд «Рарог». Задача отряда — уничтожение лагеря подготовки «стирателей».

При последних словах присутствующие слегка заёрзали. А полковник сделал паузу и уселся на стул, что стоял у окна, занавешенного шторой. Закинув ногу на ногу, он притянул к себе поближе высокий журнальный столик, бог весть как оказавшийся в доме деревенского жителя.

— Этот лагерь, — продолжил Ярцев, — к сожалению, не единственный у противника. Но несомненно, он является одним из главных центров подготовки. Его уничтожение позволит нам серьёзно ослабить диверсионную машину Велгона, поэтому, операция находится на контроле генерала Хромова.

Полковник сцепил руки в замок и слегка подался корпусом вперёд. В получившемся ракурсе, даже при тусклом освещении керосиновой лампы, сиротливо подвешанной под потолком, Масканин разглядел на чистопросветных погонах Ярцева по три дырочки от звёздочек. Видать, Ярцев не так давно ходил подполковником и, получив повышение, просто снял ставшие ненужными звёздочки, не успев обзавестись новенькими погонами.

— Как вам известно, господа, — сказал полковник, — семнадцатого числа началось общее наступление на всех фронтах. Для полноты картины отображения условий предстоящей операции вкратце обрисую положение на нашем фронте и на соседних. На Пеловском противник смог предугадать, что именно он станет основным сосредоточением ударов наших войск, велгонцы стянули туда свои главные резервы и смогли таким образом парировать все прорывы и на нескольких участках выдавить наши дивизии обратно на исходные рубежи. Наше наступление на Аю—Северском фронте велгонское командование совершенно правильно расценило как демонстрацию и даже сняло оттуда пять дивизий. У нас на Вежецком фронте был нанесён ряд ударов местного значения, имеющих вспомогаельный характер. Однако к вечеру девятнадцатого октября командование нашего фронта нащупало слабину в обороне противника и бросило в бой два танковых и конно–механизированный корпуса. Велгонцы пытались ликвидировать прорывы вплоть до сегодняшнего утра. Однако это им не удалось из–за сильного нажима на второстепенных участках и непрекращающихся ударах на Пеловском фронте. Вместе с этим, нашим войскам удалось прорвать ослабленный Аю—Северский фронт и теперь наши дивизии за два дня подошли к предместьям Ферс—Явика. Таким образом, впервые с пятидесятого года война ведётся на территории Велгона.

Ярцев ненадолго замолчал, отмечая оживление слушателей.

— На текущий момент, — продолжил он, — наши войска освободили Вежецк, Зыряновск и ведут тяжёлые бои у Ртищева. Велгонцы отступают по всему фронту, ведя арьергардные бои за опорные пункты обороны. Пока что отступление противника в целом носит организованный характер, но уже отмечены несколько случаев, когда разбитые и деморализованные полки бросали тяжёлое вооружение и драпали без оглядки. Справедливости ради скажу, что это не лучшие полки Велгонской Народной Армии.

— Теперь касательно задачи вашего отряда, — закончил со стратегией полковник. — Исходя из общего положения на фронте и темпов отступления противника, Ртищев будет взят не позднее чем через двое суток. Эти двое суток ваши группы должны максимально использовать для сна и отдыха. Другими словами, вы должны выдрыхнуться на полмесяца вперёд. Далее… Интересующий нас лагерь начнут по всей видимости эвакуировать через несколько дней, когда и если велгонцы убедятся, что не смогут остановить наши войска. Как вы понимаете, господа, ждать подхода фронта мы не можем. Поэтому мы вынуждены действовать на опережение. А именно: ваш отряд будет заброшен как речной десант. Для проводки десанта уже создаётся флотский отряд из состава сил Невигерской озёрной флотилии. Через день–два, как только армейцы захватят железнодорожные выходы на Оми, эшелоны с речниками будут туда отправлены незамедлительно. Для обеспечения высадки вам в помощь придан отдельный батальон морских стрелков усиленного состава и истребительное прикрытие. Это, господа, лишь предварительная обстановка. Более детально с планом операции вас ознакомят по прибытии на Омь, когда прояснится обстановка на этом участке фронта.

Ярцев встретился глазами с Красевичем и, приняв кивок, сказал:

— А теперь посмотрим кино, которое нашим мозгокрутам удалось сварганить из добываемых вами голов…

Штаб–майор врубил проектор и присел рядом. Разглядывая аппарат, Масканин не уловил при его включении ни механического стрёкота, ни каких–либо иных шумов.

Кино началось.

Масканин смотрел внимательно, стараясь запоминать детали. Съёмки казались непривычно–странными. Фильм, по сути, представлял собой нарезку кадров с видами лагеря. То пять–десять секунд общей перспективы с ракурса вне периметра, то по нескольку секунд внутренней лагерной планировки. Иногда эти нарезки перемежались долгими стоп–кадрами отдельных объектов, а иногда шли полуминутные ролики внутренних помещений. В целом, для взгляда специалиста фильм представлял хорошее подспорье, да и сработан он был так, чтобы у зрителя не возникло каши в голове. Сперва подавался общий вид лагеря извне, потом виды условных секторов лагеря, затем внимание заострялось на расположении складов, учебных помещений, спортгородков, казарм и системы обороны. Караульно–охранную службу несли «серые» — полевые подразделения внутренних войск; курсанты, судя по всему, в караулы не ходили. Да и было бы странно, окажись наоборот.

Когда фильм кончился, в комнате около минуты стояло молчание. Масканин, как и все присутствующие, не мог отделаться от мысли, что съёмки не шли ни в какое сравнение с современным киномотографом. Слишком всё реалистично и в натуральных красках отображено. Хотя звука не было, но не покидало ощущение, что без него просто решили обойтись при монтаже. Да и полковник не зря ведь обмолвился про "мозгокрутов". Скользнув взглядом по соратникам, Масканин заметил на их лицах один и тот же невысказанный вопрос: "Неужели техника до того дошла, чтоб прям с мозгов информацию снимать?" Похоже, за исключением Торгаева, Ярцева и Красевича и его самого, остальным офицерам таковое достижение науки было в диковинку.