— Нет. Для этого надо знать, где откапывать, а на это можно и месяц убить. А с учётом радиации…

Морошников развёл руками и Оракулу показалось, что он улыбнулся.

К ним подошёл дежуривший у поста связи боец.

— Господин полковник, второй береговой пост вызывает.

Морошников отошёл к рации, что стояла рядом с аппаратом полевого телефона. Рациями пользовались для связи на поверхности и все они были трофейными — велгонские, длинноволновые и широко распространённые. Телефоны же предназначались для связи с подземельями.

Оракул огляделся. Командно–наблюдательный пункт оказался просторен. Снаружи этого не скажешь, впрочем, его ещё заметить сперва надо. В углу у входа двое солдат набивали патронами ленту, в дальнем углу дремал боец с винтовкой в обнимку, в другом конце КНП вёл разговор Морошников. Слова его хоть и доносились, но разобрать удавалось только некоторые из них.

Оракул представил себе, что станет с КНП, попади сюда бомба. Он как раз вспомнил, как по дороге сюда увидел развороченные останки бульдозера и один из повреждённых грузовиков, иссечённый осколками. При прямом попадании КНП станет братской могилой, но чтоб так снайперски положить бомбу необходимо не просто умение, лётчику надо сперва заметить цель. С высоты это вряд ли возможно, Оракул и вблизи–то КНП не разглядел, настолько мастерски его замаскировали.

— Пришло подтверждение от второго берегового поста, — сообщил Морошников, возвратясь к стереотрубе. — Докладывают: канонерка пришла.

— Канонерка? Это серьёзно.

— Более чем. Плавучая батарея. Высадка уже началась. К берегу идут на шлюпках. Первые морпехи уже на суше, всего их примерно полтораста, замечены три миномёта. Похожи на наши восьмидесятидвухмиллиметровые ММТ-14. Островитяне лет шесть назад у нас лицензию купили.

— Всего одна рота?

— И плавучая батарея. Я не я буду, если авиаразведка не появится.

— Какая–то слабосильная рота. У велгонцев да и у наших морских стрелков роты раза в полтора больше.

— У островитян свои штаты. Пять взводов по тридцать гавриков и пара станковых пулемётов. Миномётный взвод скорее всего придан в усиление. По идеи должны быть и ручники, но наблюдатели их не заметили.

— Что мы можем им противопоставить?

Полковник секунд пять тянул паузу и со вздохом ответил:

— Кое–что можем. Минно–стрелковые позиции, пулемётные засады… В общем, не будь этой чёртовой канонерки, морпехов мы бы разделали. У них и опыта боевого нет. Тогда как мои орлы — все прошли фронт.

— Другими словами, у нас нет шансов, — произнёс Оракул тоном приговора.

— Не согласен. Шансы есть и весьма неплохие. Другой вопрос: стоит ли ввязываться.

— Я понял, к чему вы подводите, — Оракул кивнул, но из–за гермошлема кивок остался незамеченным. — Сапёры могут не успеть вовремя и всё сводится к тому, сколько предстоит удерживать позиции.

— Именно.

— Но вы же сказали, что десант можно задержать на берегу. Я так подозреваю, там минное поле. Это по вашим словам, лишние полчаса.

— А если понадобится час? Два? Полдня, наконец?

Оракул хекнул.

— Послушайте, Игорь Владимирович, у меня такое чувство, что я по вашему всячески препятствую вступать вам в бой…

— Это вы загнули, Александр Иванович. Моя задача: довести до вашего сведенья всю полноту обстановки. И то только потому, что вы глава экспедиции.

— Ну, я где–то так и понял… Если вам нужно моё одобрение, считайте, вы его получили. Однако… Я могу рассчитывать, что вы будете удерживать позиции ровно столько, сколько необходимо?

— Можете. Жертвовать напрасно людьми я не намерен. Иначе потом даже не смогу сказать: «честь имею».

— Хорошо, — напоследок сказал Оракул. — Этого мне достаточно.

И пожав руку, покинул КНП.

Капитан Пирнс не стал дожидаться пока шлюпка подойдёт к берегу. Когда импровизированное десантное плавсредство вошло в границы мелкой воды, он рукой подал сигнал приглушить обороты. Двигатель заурчал на иной ноте и тогда Пирнс спрыгнул в воду, оказавшуюся ему почти по грудь. До берега оставалась метров шестьдесят. Там — на берегу уже высадился первый взвод.

Солдаты авангарда рассыпались цепью и побрели вперёд. Им не хватало ловкости — мешали защитные костюмы. Помимо этого в движениях солдат чувствовалась неуверенность, которая всегда возникала у необстрелянных подразделений, когда вроде и враг рядом, а где именно — неясно, то ли уже держит тебя на прицеле, а то ли ещё не ведает о твоём появлении.

Наблюдая неуверенное выдвижение первого взвода, Пирнс остро захотел сплюнуть. Но мешал гермошлем. Капитан прекрасно осознавал возможности своей роты. Из всех его морпехов только он сам и ворент–офицер Рингес имели боевой опыт. Рингес — старый служака, в армии более тридцати лет, весь в нашивках, шрамах и с боевыми наградами. Ветеран кантонской войны и участник знаменитой высадки на остров Откровения, когда удалось очень крепко врезать ютонцам. Пирнс же таким послужным похвастать не мог, ему едва исполнилось двадцать пять. Весь его опыт — участие в десятке войсковых операций и мелких стычках с контрабандистами и кладоискателями. Но капитан не отчаивался, сегодня давние мечты о славе, похоже, имели все шансы осуществиться. Как шепнул ему перед отправкой капитан–командор Траикс, проводившие авиаразведку лётчики считают, что вероятней всего у Селены орудует воинское подразделение, принадлежность которого установить не удалось. Услышав это, Пирнс внутренне приободрился. Кажется, наконец, сбывались его лейтенантские мечты об орденах, которые даже без связей послужат толчком к успешной карьере. А иначе стоило ли бросать спокойную гарнизонную жизнь в главной базе флота и отправляться на край света?

Взрыв прогремел неожиданно. Пирнс даже не среагировал на опасность, машинально продолжая брести к берегу. Да и среагируешь тут, когда приходится на уровне груди держать кобуру, офицерский планшет и подсумок! Второй взрыв бахнул секунд через пять–шесть, первый взвод залёг, как залегли у кромки воды и солдаты из других взводов.

«Мины!» — стрельнула мысль. Капитан рассмотрел два тела с оторванными ногами. И тут разразился руганью Рингес. Ворент быстро шагал вдоль залёгшего взвода и раздавал пинки. Что он орал, ротный различить пока не мог, но напору Рингеса отдал должное. Взвод перестал разлёживаться и поднялся на ноги. Никто не сходил с места, видно дошло, что вокруг мины. Когда Рингес заметил подошедшего командира, Пирнс бросил ему свой рупор. Тот поймал его на лету и, спустя секунду, ругань ворента смогли оценить не только рядом стоящие, но и солдаты остальных взводов.

— Симс! Ты куда смотрел?! Ну что ты вылупился на меня?! Мутант ты мой косорылый! Ты прошёл рядом с двумя минами! Вот теперь и стой там!

— Крэглис! — принялся ворент за новую жертву, на этот раз за сержанта–взводника. — Твой взвод — позор морской пехоты! Стадо баранов! Под ноги лень посмотреть! Демаскирующие признаки поискать! Яйца игложабы!

Выкрикивая всё это в рупор, Рингес подошёл к сержанту и навис над ним. Тот стоял смирно, не делая попыток оправдаться. Да и какие оправдания, когда вот они — два трупа?

— Ладно Бьёрк! — продолжал бушевать ворент. — Он всегда был ослом! А я всегда был против его капральства! Бьёрк был тупым ублюдком! Но ты–то когда успел кретином стать?!

Капитан в это время вернулся к кромке, наблюдая как чётко командуют сержанты и капралы остальных взводов и расторопно выполняют команды рядовые. Попасть под раздачу Рингеса желающих не нашлось. Ворент умел устроить «каторжную жизнь».

— Разрешите вопрос, господин капитан?

Пирнс обернулся. Терц–лейтенант Кариал, прибывший в его роту совсем недавно прямиком из училища и назначенный субалтерном, так до сих пор и не преодолел психологический барьер. Подсознательно Кариал всё ещё воспринимал себя скорее курсантом нежели офицером, поэтому всегда обращался строго по уставу.

— Разрешаю, — скрывая раздражение, ответил Пирнс.

— Почему Рингес назвал погибшего капрала ублюдком?