Повисла тишина. Потом Старший сказал: — Нам надо идти вперед! У нас нет другого Пути! В твоих словах, Коста, — правда! Я чувствую это. Помоги нам! Что нужно для того, чтобы мы дошли?

— Быть осторожными, и Средний должен вспомнить, что он не только белый жрец, но и мужчина!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Нас должно быть не трое мужчин, девушка и белый жрец, а четверо мужчин и девушка.

— И что я должен делать?

— Быть мужчиной!

— Вот заладил, а я кто, по-твоему?

— Никто. Пустое место!

— Ты не прав, Коста, — мягко осадил меня Старший. — Он нам очень будет нужен в конце Пути.

— Тогда отправьте его домой, а когда мы доберемся, вызовете его.

— Хватит разговоров, — остановил меня Старший, — Ярило-солнце уже высоко. Пора идти. Собираемся.

Оружия у меня не было, кроме небольшого прекрасной работы ножа, выданного мне вместе с матерчатым поясом (такое доверие приятно удивило). Поэтому я подыскал себе сухую ветку, отрезал боковые сучья, заострил, сбалансировал, и получилось копье. Я чувствовал на себе взгляды обиженных мною раттерианцев. Но стараясь на них не смотреть, продолжал свое занятие.

В этот день наше путешествие не заладилось. Сказалась бессонная ночь. Младший и Принцесса стали спотыкаться. И когда она, поскользнувшись на камне, упала. Я остановил всех:

— Скоро солнце сядет, надо готовиться к ночлегу.

— Ты прав, — ответил Старший, — надо разжечь костер.

— У меня другая идея, — сказал я, — ты древлянин, умеешь обращаться с деревьями, помоги мне сплести гнездо, где мы сможем спокойно все переночевать.

— Гнездо? — удивился он.

— Ну, не гнездо, а платформу, или как еще сказать.

— А ведь это замечательная идея, — обрадовался он, — только надо найти подходящее дерево.

Скоро такое дерево было найдено. Любимое их Исполинское дерево. Мы со Cтаршим влезли на самую верхушку, и он со знанием дело стал сплетать ветки, я помогал, как мог. Но когда к нам присоединились остальные дело пошло быстрее. Даже Средний на этот раз не остался в стороне, с каменным недовольным лицом, он взобрался к нам, но помогал исключительно Старшему. Я сделал вид, что не замечаю этого. Когда мягкая и упругая платформа была сооружена, мы все повалились, сладко потягиваясь. Я распределил время между мужчинами, на дежурство. Средний сухо кивнул, выбрав быть первым. И я уснул. Просыпался несколько раз. Стражи так вошли во вкус дела, что топали по платформе, отгоняя даже просто любопытных маленьких зверей. Платформа прогибалась и пружинилась. Но все равно спать было уютно.

Наутро, я, было, собрался в путь, но жрец пока не распутал все ветки, спускаться отказывался.

— Дерево помогло нам, — отрезал Старший. — И мы не должны создавать ему проблемы. Сплетенные ветви у Исполинского дерева заболеют и погибнут. Так что, расплетай.

Раттерианцы переглянулись и высокомерно смерили меня взглядом, мол, знай наших, не один ты такой умный. Я подчинился.

Два дня пути прошли без особых происшествий и в полном молчании. Спали на деревьях ночью, днем шли, ведомые жрецом. На третий день лесная гряда кончилась, и мы остановились на краю большого плато, покрытого высокой, почти в человеческий рост синеватой травой. Правда сверху мы заметили дорогу, уложенную брусчаткой и пересекающую травяной ковер, почти посередине.

— Путь будет легкий, — сказал Средний, что-то высчитывая в уме, — за световой день должны перейти.

Я же смотрел на расстилающееся передо мной море травы, с каким-то неприязненным чувством, которое говорило мне, что Путь опасный. Сверху было видно, что время от времени, то там, то тут, сочный наклонившийся под легким ветерком пласт муравы вдруг прорезали недолгие темные трещины, как будто кто-то бежал по ней очень быстро. Правда, трещины через минуты две исчезали, видимо травинки поднимались и снова тянулись к ветру. Но спорить я не стал, лишь покрепче сжал в руках свое копье.

Мы спустились на дорогу, и пошли по ней. Старший впереди, за ним Младший, Принцесса, Средний и я. Но не прошли мы и десяти метров, как нас окружили странные твари. Метр ростом, на куриных лапах, с большой головой, темно-серым пушисто-волосяным покровом, морда гладкая вытянутая с маленькими острыми зубами в несколько рядов на длинной тонкой шейке и длинным хвостом. Задние ноги чуть длиннее и крепче передних, так что, некоторые стояли в стойке, некоторые на четвереньках. Они шипели как змеи.

Мои спутники опешили и застыли на месте:

— Принцесса в середину. Мужики, прикройте ее спинами, Вытащите свои мечи, мать…

От моего крика. Твари застыли. Мы сгрудились в кучу, прикрыв девушку. Прошло несколько минут, и они прыгнули на нас. Я ударил одного копьем в грудь, кожа оказалась на удивление тонкой, животное захрипело, и на него тут же набросились сородичи и утащили в траву. Старший наносил удары целенаправленно, отбиваясь от тварей, Средний махал своим мечом, как палкой, куда попадет, и все же умудрился ранить двоих, которые моментально из нападавших превратились в еду для своих сородичей. А вот Младший растерялся. И одна тварь схватила его за рубаху зубами и тащила на себя. А он с широко раскрытыми глазами, отталкивал ее руками. Принцесса стояла съежившись, втянув голову в плечи. Я, всадив свое копье в очередного зверя, оттолкнув его ногой подальше, выхватил меч, висевший на поясе у Младшего, и рубанул по голове вцепившуюся в него тварь. Голова треснула. И Младший заорал. От этого крика нападавшие четвероногие охотники замерли, и попятились. Я понял. Вот наше спасение.

И закричал вместе с младшим:

— Они бояться крика, орите как можно больше.

Средний и Старший закричали: — Аа-а-а-а! — пронеслось над плато. Твари сиганули в траву

— Аа-а-а-а! — орал я. — Назад, бежим назад.

Поднял обалдевшего и перепуганного мальчишку, который после того как зверь с разрубленной головой упал к нему под ноги, сел, и толкнул его в сторону леса, из которого мы вышли. И он припустился со всех ног. Старший и Средний с воплями бросились за ним. Девушка все так же стояла, съежившись, закрыв глаза, и дрожала от страха.

— Аа-а-а! Мать твою… — закричал я на нее, — Беги!

Она не двинулась с места. Тогда я подхватил ее за талию и потащил. Она вяло сопротивлялась, хотела вырваться из моих объятий. Но стоило мне отпустить, ноги у нее подкосились и она упала. — А-а-а-а-а! Да, беги же, — я попытался ее поднять, она встала и снова упала. Никто из мужчин не пришёл мне на помощь, они стояли уже в безопасности и смотрели на меня. — Чтоб вас всех… — смачно ругаясь, кричал я, перекинул ее через плечо и побежал, что есть силы. Взобравшись на камни, я посадил ее.

— Ты не имеешь права к ней прикасаться, — вдруг закричал Младший, и попытался оттолкнуть меня от Принцессы. Тут выдержка мне изменила, и я со всего маху, ударил его в солнечное сплетение. Он согнулся пополам и застонал. Старший сделал шаг ко мне.

— Если вы подойдете — убью, закричал я, — выставив меч Младшего вперед.

Жрец отступил. Я опустил меч. Сел около Принцессы и, зло, глядя на раттерианцев, спросил:

— Успокоились? А теперь расскажите, чего я не знаю. Почему вы все оказались такими трусами, что оставили девчонку одну? Или вы решили скормить ее этим тварям? А ты, молявка, — обратился я к Младшему, — если защищаешь ее, так и защищал бы, а не…

Мальчик побледнел и упал в обморок. Я бросился к нему: — Воды, прохрипел я, — обращаясь к Старшему, тот не пошевелился, стоял столбом с широко раскрытыми глазами, кажется, его разбил шок: — Да, что с вами происходит? Или к нему тоже нельзя прикасаться?

Первым пришёл в себя Средний. Подбежал ко мне и помог привести мальчика в чувство.

Мы расселись в отдалении друг от друга, и повисла напряженная тишина. Первым раздался хриплый голос Старшего:

— Она и в самом деле могла погибнуть!

— Да, ну? — съехидничал я, — и где же ваша хваленная забота о женщине?

— Ты не понимаешь, — вскричал Младший, все еще бледный, он сидел, прижав руки к груди.