Ночь нависла тяжелою тучей Над столицей веселья и слез; С вечной страстью и с песнью могучей Вы проснулись, любовники роз! Сердце мыслит в минуты покоя, О, как счастлив, в ком бодрствует дух! Мне понятно молчанье ночное… Соловьи, услаждайте мой слух. От чертогов, где царствует Фрина, Улетайте, влюбленные, прочь: Заповедные льются там вина С новой клятвою каждую ночь; Хоть не раз испытало потерю Это сердце, сжимаясь от мук, В правду чувства я все еще верю… Соловьи, услаждайте мой слух. Вот чертоги тельца золотого: Не запасть вашим песням туда! Очерствелому сердцу скупого Благодать этих песен чужда. Если ночь над богатым витает, Принося в каждом звуке испуг, В бедный угол мой муза влетает. Соловьи, услаждайте мой слух. Улетайте далеко, далеко От рабов, к вашим песням глухих, Заковавшихся с целью жестокой Заковать в те же цепи других. Пусть поет гимны лести голодной Хор корыстью измученных слуг Я, как вы, распеваю свободно… Соловьи, услаждайте мой слух. Громче, громче доносятся трели… Соловьи, вы не любите злых: Ароматы весны долетели В ваших песнях ко мне золотых. В моем сердце вселилась природа, От восторга трепещет мой дух… Ах, когда бы всю ночь до восхода Соловьи услаждали мой слух! Перевод В. Курочкина Стой! или способ толкований[50] (Песня к именинам Марии) Вам письмо, при всем желанье, Сочинить не в силах я: В слишком вольном толкованье Понимает все судья, И при имени Марии Закричит Ватимениль: «Ах, Мария? Мать Мессии? Нового? Какая гиль! Эй, постой, Сударь мой, Пахнет дело здесь тюрьмой!» Коль скажу чистосердечно, Что талант ваш свеж и нов, Что картины ваши вечно Привлекают знатоков, Что вы плачете, жалея И о краже и о лжи, «А, так вы насчет музея? Зашипит тут Маршанжи. Эй, постой, Сударь мой, Пахнет дело здесь тюрьмой!» Коль скажу я, что стремленье Есть и к музыке у дев, Что приводит вас в волненье Героический напев, Даже тут найдет отраву И нахмурится Гюа: «Петь про Францию? Про славу? Подозрительно весьма! Эй, постой, Сударь мой, Пахнет дело здесь тюрьмой!» Коль скажу, что вы сумели Много добрых дел свершить И к одной стремились цели Слезы бедных осушить, «Кто же бедных обижает? Обозлится Жакино. Он властей не уважает, С бунтарями заодно! Эй, постой, Сударь мой, Пахнет дело здесь тюрьмой!» Что мне делать? Я в кручине. Я боюсь и намекнуть, Что пятнадцатое ныне, Не решаюсь и шепнуть. «Как, пятнадцатое? — в раже Завопит Беллар-шпион. В этот день — забыть нельзя же! Родился Наполеон! Эй, постой, Сударь мой, Пахнет дело здесь тюрьмой!» Я молчу, стал осторожен… Ограничу свой привет Лишь цветами… Но, мой боже! Он трехцветный, мой букет! Коль пронюхают об этом Мы погибли, вы и я… Что теперь не под запретом? Даже милость короля. Эй, постой, Сударь мой, Пахнет дело здесь тюрьмой! Перевод Вал. Дмитриева Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! От вашей воли благосклонной Зависит вся моя судьба: Вельможи сын, хоть незаконный, Я жажду хартий и герба! Да, окажусь я, по разведке, Важней особ в больших чинах, Могу сказать о каждом предке: Покойся в мире, славный прах! Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! Моя мам_а_ — еще хористкой Всегда стремилась в высший свет: Сошлась с бароном, быв артисткой, Жила и с графом в тридцать лет. Маркизой став, к вопросам чести Была всех строже на балах… С такими ж бабушками вместе Покойся в мире, славный прах! Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! Папаша мой, — его без лести Я прежде предков всех назвал, Не уронив фамильной чести, Всю жизнь лишь счастия искал. Как титулованный бродяга, К тому ж красавец, в орденах, На счет он женщин жил, бедняга… Покойся в мире, славный прах! Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! Мой дед был верен старой лямке: Наделав множество долгов, В старинном заперся он замке, Где вечно пил до петухов. Браня крестьян за дармоедство, Бутылки бил на их плечах! Так прожил он свое наследство… Покойся в мире, славный прах! Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! Мой прадед — граф весьма богатый, Пристрастье к безику питал. Заржавел меч его и латы, Пока он крыл и козырял. Но изменило в картах счастье, И граф остался на бобах: Туз пик принес ему несчастье… Покойся в мире, славный прах! Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! Прапрадед мой — тот был правитель Одной провинции плохой. Не мог он, строгости ревнитель, Великодушничать с толпой. Он сам воздвиг себе чертоги И проводил всю жизнь в пирах: На них он тратил все налоги… Покойся в мире, славный прах! Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь для вас настал черед Восстановить мой славный род! Сводя в итог заслуги наши, Признайте также, что я сам, Достойней всех — отца, мамаши И предков их, известных вам. Пусть наконец считать привыкнут Меня маркизы в их рядах!.. Когда ж умру — пусть все воскликнут; «Покойся в мире, славный прах!» Хранители хартий, Вы чужды всех партий: Теперь настал для вас черед Восстановить мой славный род! Перевод И. и А. Тхоржевских вернуться Стой! или Способ толкований. — Ватимениль Антуан-Франсуа (1789–1860) — крупный судейский чин при Реставрации, славившийся суровостью приговоров; с 1822 г. — генеральный секретарь министерства юстиции. …зашипит тут Маршанжи. — Маршанжи Луи-Антуан (1782–1826) — в период Империи судейский чиновник; при Реставрации перешел к реакции, был назначен генеральным прокурором. И нахмурится Гюа… — Гюа Эсташ-Антуан (1759–1836) — судья, с 1815 г. прокурор города Парижа; сторонник суровых приговоров по политическим обвинениям. …Что пятнадцатое ныне… — Наполеон родился 15 августа 1769 г. |
