— Хорошо, Амаль, — чётко ответил он, и связист подивился, откуда же капитан черпает свои силы. Никто не мог выглядеть таким собранным и активным после всего того, через что они прошли, и тем не менее капитану это удавалось. — Нам придется найти место для размещения раненых, — продолжил он. — Но, слава Богу, у нас будет настоящий доктор!

— Да, сэр, — согласился Нагчадхури и нажал кнопку, перейдя на очередную страницу с заметками. — Мы потеряли шесть бета-узлов в носовом кольце; восемь бета-узлов, и два альфа-узла в кормовом. Наше максимальное ускорение составляет примерно три сотни g, но Джиджер работает над этим. У нас осталось два гразера на левом борту и ни одного на правом, хотя Джинджер полагает, что в конце концов сможет восстановить один из них. У нас есть восемь работающих пусковых установок на правом борту, и одиннадцать на левом, но наши погреба пусты. У нас даже не осталось противоракет. Кормовое погонное вооружение практически уничтожено, и не думаю, что Джинджер сможет там что-то починить. Носовое каким-то чудом уцелело. И у нас всё ещё есть носовая гравистена. Но если дойдёт до нового боя, шкипер, у нас огневая мощь — может быть — эсминца и ровным счётом один генератор гравистенки, на правом борту.

Терехов поморщился. В отчёте Нагчадхури не было ничего неожиданного. Если что-то его и удивило, так то, что у них вообще уцелело хоть одно из бортовых энергетических орудий.

— А наши люди? — тихо спросил он, и Нагчадхури вздрогнул.

— Мы ещё подсчитываем точные потери, и в списках пропавших есть те, кто могут быть живыми, но погребенными под обломками. Но на данный момент, шкипер, у нас шестьдесят погибших, и двадцать восемь раненных.

Терехов стиснул зубы. Восемьдесят восемь убитых и раненых может быть и не казалось такими уж крупными потерями, по сравнению с потерями мониканцев. Или даже с остальными кораблями эскадры, если на то пошло. Но полный экипаж "Гексапумы", включая морпехов, составлял триста пятьдесят человек, до её предыдущих потерь и откомандирований. Данные Нагчадхури — которые, напомнил он себе, всё ещё были неполными — говорили о тридцати процентах людей, которых он повёл с собой на битву.

А "Гексапуме" ещё повезло.

— Что насчёт остальной эскадры?

— "Эгида" самая близкая к тому, что можно назвать боеспособным состоянием, сэр, и у неё осталось шестьдесят две ракеты и пять гразеров. У "Колдуна" вообще не осталось исправного вооружения, и на "Арии" почти то же самое. Лейтенант Росси докладывает…

— Извините, шкиппер. — Терехов оглянулся на перебившего. Это был Джефферсон Кобе.

— Да, Джеф? В чём дело?

— Сэр, разведывательные массивы Хелен засекли несколько боевых кораблей Моники направляющихся к нам. Похоже на полудюжину ЛАКов, четыре эсминца, и пару легких крейсеров. И мы только что получили послание от адмирала Бурмона. Он требует, чтобы мы сдались, иначе будем уничтожены.

Терехов посмотрел на него, затем на Нагчадхури. Лицо лейтенант-коммандера было напряженным, взгляд — мрачным, и Терехов понимал его. Какими бы устаревшими не были обычные силы флота Моники, их было более чем достаточно для уничтожения его уцелевших избитых кораблей.

— Через сколько времени первый из них будет здесь?

— Тоби говорит четыре часа до подхода с выравниванием скорости, сэр. Три часа и пятьдесят минут, если они откроют огонь на пролете.

— Очень хорошо, — Терехов вышел из зала для совещаний на мостик, и жестом приказал Кобе занять своё место в секции связи. Он чувствовал напряжение команды мостика, чувствовал как им хочется оглянуться на него, несмотря на то что дисциплина заставляла их смотреть на свои мониторы. Эти люди держались из последних сил, и они, также как и он, знали, что не смогут сражаться с мониканцами.

— Сначала, Джеф, — спокойно сказал Терехов, — вызови по сверхсветовой связи коммандера Бэдмачин.

— Слушаюсь, сэр.

На установление связи ушло меньше минуты. "Гексапума" и трое её избитых спутников парили в космосе меньше чем в девяти миллионов километров от станции "Эройка" с нулевой относительной скоростью. Следовательно транспорт боеприпасов, всё ещё висящий за переделами гиперграницы, остался в 12,2 миллионах километров позади.

— Да, капитан? — На лице Бэдмачин было заметно беспокойство.

— Капитан Бэдмачин, мне нужно чтобы вы направились к эскадре на максимальной скорости.

— К вам, сэр?

— Да. У вас должно быть достаточно времени, чтобы добраться до нас, скинуть нам пару сотен подвесок и вернуться за гиперграницу прежде, чем хоть один из мониканских кораблей приблизится к вам на дистанцию стрельбы. Пожалуйста, отправляйтесь немедленно.

— Есть сэр. Немедленно! — отрапортовала она.

— Отлично. Терехов, конец связи. — Он обернулся к Кобе. — Теперь, пожалуйста, подготовьте запись для адмирала Бурмона.

— Есть сэр. Готов к записи.

— Адмирал Бурмон, — Терехов расправил плечи и твердо смотрел в камеру, говоря ледяным тоном. — Вы призвали мою эскадру сдаться. К сожалению, я не могу этого сделать. Я прибыл сюда, чтобы сделать дело — нейтрализовать линейные крейсера, которые ваша звёздная нация готовила для атаки моей. Я всё ещё не выполнил эту задачу. Два ваших линейных крейсера остались неповрежденными, поскольку я воздержался от стрельбы по ним из-за их близости к гражданским частям комплекса станции "Эройка". В случае же если любой из ваших вооруженных кораблей приблизится к находящимся под моим командованием, — а мы отслеживаем положение каждого прямо в данный момент — у меня не останется другого выбора, как завершить своё дело, перед тем как отступить в гипер, прежде чем кто-либо из ваших кораблей сможет настигнуть нас. С сожалением должен констатировать, что это потребует стрельбы по вышеупомянутым линейным крейсерам контактными ядерными боеголовками, и я не смогу разрешить провести перед этим эвакуацию ваших гражданских.

Он слышал, как кто-то позади него резко вздохнул, но выражение его лица не изменилось ни на йоту.

— В случае если вы решите остановить ваши военные корабли, и поддерживать текущий status quo до прибытия направляющихся сюда мантикорских подкреплений, я буду избавлен от этой неприятной обязанности. Если же вы решите не останавливать ваши корабли и не сохранять status quo, я начну бомбардировку. И ни при каких обстоятельствах я не разрешу эвакуацию вашего гражданского персонала. Выбор за вами, сэр. У вас есть два часа на то, чтобы сделать его и довести до меня ваше решение. Терехов, конец связи.

Он остановился и взглянул на Кобе. Лейтенант выглядел изрядно потрясённым, но всё-таки кивнул.

— Запись в норме, сэр, — доложил он с легкой дрожью в голосе.

— Очень хорошо. Прикрепите к ней последние тактические сводки, включая позиции всех их кораблей, которых мы держим сейчас под наблюдением. Затем, будьте так добры, отошлите её.

— Слушаюсь, сэр.

— А теперь, Амаль, — спокойно произнёс Терехов оборачиваясь к Нагчадхури. — поскольку у нас есть время до прибытия "Вулкана", будьте любезны закончить отчёт.

Он пересёк мостик, возвращаясь в зал для совещаний, и стук его каблуков отчётливо звучал в мёртвой тишине. Нагчадхури последовал за ним после мимолетнейшего колебания. Как впрочем, и Ван Дорт. Того не приглашали, но Терехов не был удивлен, увидев его, когда люк закрылся и он повернулся к Амалю.

— Да, Бернардус? — спросил он тем же невозмутимым тоном.

— Айварс, ты же блефуешь, да? Ты же не станешь на самом деле убивать всех тех гражданских?

— Бернардус, мы не можем уйти. Моника находится прямо в середине гиперпространственного потока. Единственными двумя нашими кораблями, могущими поднять парус Варшавской, являются "Эгида" и "Вулкан", а у них и близко не хватит ресурса систем жизнеобеспечения, чтобы забрать с собой всех выживших. А что, по-вашему, станет с моими людьми, если я позволю им попасть в руки мониканцев до прибытия подкреплений?