Хеджедусич ухмыльнулся и прошел в свой персональный кабинет. На коммуникаторе мигал сигнал вызова и, опускаясь в кресло, он нажал на кнопку приёма. Экран заполнила заставка Изрока Леваконича и вежливый компьютерный голос попросил Хеджедусича немного подождать.

Прошло не больше пятнадцати секунд, как заставка исчезла, и с экрана ему улыбнулся Леваконич. Хеджедусич улыбнулся в ответ. Несмотря на изначальный настрой не проникаться симпатией к администратору "Технодайн" — который, в конце концов, был всего лишь ещё одним коррумпированным, высоко взлетевшим капиталистом с гипертрофированной алчностью — всё равно к этому всё и пришло. Нельзя сказать, что он не видел имевшихся во множестве недостатков Леваконича. Однако в большинстве своём те были прискорбно широко распространены в окружении президента Роберто Тайлера. Леваконичу просто повезло припасть к куда большей кормушке, чем большинство мониканцев могли даже мечтать. А как личность он обладал живым чувством юмора и готовностью закатать рукава и как следует поработать, когда это требовалось.

— Исидор, — кивнул Леваконич.

— Изрок, — отозвался Хеджедусич.

— Я просто хотел спросить, как проходят учения Хорстера, — сказал Леваконич и Хеджедусич рассмеялся.

— Вы тоже? Я только что донимал связистов вопросами о каких-либо известиях о нём. Пока что ничего.

— Замечательно! Я же говорил, что вам понравятся возможности РЭБ.

— И не думал в этом сомневаться. Что вызывало и, если на то пошло, продолжает вызывать у меня сомнения, это смогут ли наши люди добиться той же эффективности, что экипажи Лиги.

— В экипажах Флота Лиги нет десятиметровых гигантов, развлекающихся прогулками по воде, — сухо сказал Леваконич. — Разумеется, базовое образование сказывается. Сильно сказывается. Но не так, как непосредственная подготовка под руководством хороших инструкторов. А инструкторами у вас есть мои люди. Гарантирую, что те, кто лично разрабатывал эти системы, знают об их возможностях больше, чем использующие их военные.

— Я вам верю. Вообще-то, я склонен полагать, что сейчас Янко может немного мухлевать. Готов поспорить, что он усадил за пульты этих самых "инструкторов". В противном случае его бы к настоящему моменту уже засекли. И, только между нами, я от всей души надеюсь, что в ближайшее время его кто-нибудь всё-таки засечёт.

— Почему? — лоб Леваконича пошёл морщинами. — Не поймите меня неправильно, Исидор, но если он напортачит и позволит вашим людям себя засечь, это будет весьма плохим знаком. Сенсоры манти намного лучше всего, что есть у вас… если на то пошло, заметно лучше всего, что есть у нас, если верны доклады наших представителей на местах. Как бы ни настаивали некоторые наши высокопоставленные конструкторы, что наша техника лучшая во вселенной. Разумеется, мы так и не смогли заставить прислушаться к этим докладам идиотов из исследовательских и конструкторских департаментов ФСЛ. У тех всё, что "Изобретено Не Здесь", автоматически вызывает рефлекс отторжения. Ну, — добавил он с чарующей мальчишеской улыбкой, — и столь же рефлекторное подозрение, что мы рассказываем байки о возможностях манти только для того, чтобы напугать их и заставить выделить больше денег для наших собственных исследовательских и опытно-конструкторских программ. В чём, может быть, есть самая-самая малость правды.

— Но суть в том, что если ваши люди смогут его засечь, то практически наверняка смогут и манти.

— Не сомневаюсь, — с улыбкой ответил Хеджедусич. — Но они только начали подготовку. Черт, да у Хорстера, чтобы попрактиковаться, было только восемнадцать дней, а надо сказать, что Янко всегда очень быстро учится. Уверен, что достаточно скоро он сможет подкрасться к нам незамеченным, но на то, насколько хорошо ему удастся это сегодня, я поставил шикарный обед и бутылку не менее шикарного вина. Так что, если не возражаете, я предпочту быть до глубины души поражённым его прогрессом завтра, но не наполнять его прожорливую утробу сегодня.

— А! Я и не представлял, насколько высоки ставки в сегодняшних учениях. Теперь, разумеется, я прекрасно вас понимаю.

— Замечательно. И не беспокойтесь, я дам вам знать, как только…

— Простите, адмирал.

Хеджедусич повернулся к перебившему его голосу. Юно выглядящий лейтенант стоял в проёме двери в его кабинет.

— Что такое? — спросил адмирал с оттенком раздражения тем, что кто-то отрывает его от личного разговора.

— Адмирал, прошу прощения за беспокойство, но мы только что засекли крупный гиперслед.

— Гиперслед? Где?

На какое-то мгновение Хеджедусич задался вопросом, не может ли это быть Хорстер. Тот должен был "подкрадываться" к станции "Эройка", но Янко был убеждён в том, что Устав был написан исключительно для того, чтобы ему было что игнорировать. Именно поэтому Хеджедусич выбрал его себе в командиры первого дивизиона. Хорстер мог решить попробовать подойти в открытую, притворяясь кем-то другим и используя свои новые системы РЭБ, чтобы замаскировать сигнатуры импеллеров под торговцев или под ещё что-то столь же дурацкое.

— Небесный азимут ноль-три-шесть, практически точно в плоскости эклиптики и примерно в трёх и восьми десятых миллиона километров за пределами гиперграницы, сэр, — ответил лейтенант.

"Значит, это не может быть Янко", — было первой мыслью Хеджедусича. Тот вылетел от Моники; никаким образом не мог он выбраться за гиперграницу, обогнуть систему и войти подобным образом с другой стороны. Не за прошедшее время.

То было первой мыслью. Второй было: "Но если это не Янко, то кто же, чёрт побери?"

— Простите, сэр, — заявил лейтенант-коммандер Райт. — Небольшой недолёт.

— Хватит напрашиваться на комплименты, Тоби, — сказал Терехов, не отрывая взгляда от астрогационного дисплея. — Полмиллиона километров отклонения после прыжка в тридцать восемь световых лет? Я бы сказал, что это попадание в десятку.

Капитан поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить улыбку Райта. Астрогатор продолжал оставаться наверное самым замкнутым человеком на "Гексапуме", настолько скупым на слова, как будто ему приходилось платить за каждое. Но всё-таки у него было своё, сдержанное чувство юмора. И улыбка Райта сказала Терехову, что он поймал лейтенант-коммандера на шутке.

— Полагаю, это достаточно близко, шкипер, — заметил по связи Анстен Фитцджеральд с резервного мостика.

Терехов немного изменил боевое расписание, и с Фитцджеральдом на резервном мостике была Наоми Каплан. Гатри Багвелла Терехов оставил управлять системами радиоэлектронной борьбы на основном, а Абигайль Хернс поменял местами с Каплан. Он всё равно собирался сам принимать тактические решения, а если что-нибудь случится с ним, то у Анстена будет лучший и самый опытный тактик корабля, чтобы помочь ему справится с ситуацией. Роль оператора РЭБ у Каплан выполнял Пауло д'Ареццо, а помощником тактика выступал Аикава Кагияма. Хелен Зилвицкая, которую Терехов, не афишируя этого, считал лучшим тактиком среди гардемаринов, занимала позицию помощника Абигайль здесь, на основном мостике.

— О, благодарю вас, сэр, — сказал Райт, а Бернардус Ван Дорт покачал головой. Упакованный в скафандр рембрандтец — которому, строго говоря, вовсе нечего было делать на мостике "Гексапумы" — сидел рядом с Райтом, на одном из откидных сидений, которые обычно использовались гардемаринами корабля, чтобы наблюдать астрогатора за работой. Судя по выражению его лица, он был вполне уверен, что старпом ещё не закончил… и не ошибался.

— Я хочу сказать, полмиллиона километров это достаточно близко… для того, кто с трудом считает до одиннадцати не снимая ботинок, — заявил старпом, и Терехов усмехнулся.

Усмешка вышла довольно-таки рассеянной. Внимание капитана вновь было приковано к дисплею, к строю кораблей. Эскадра совершила альфа-переход тесной группой, переход был относительно плавным, при скорости в гиперпространстве 62 000 километров в секунду. С учётом неизбежных потерь при переходе их скорость в нормальном пространстве оказалась практически ровно 5000 километров в секунду… а её вектор был направлен прямо на станцию "Эройка". В настоящий момент они тормозили на 350 g, чтобы не отрываться от транспорта боеприпасов, который, чтобы остановится перед гиперграницей, тормозил изо всех сил. Общий строй выглядел близким к идеальному.