Статьи двадцать шестая и двадцать седьмая: Сколько раз можно выбирать одну и ту же девицу, сколько раз перестарку?

Несколько причин заставили меня включить в устав статью двадцать седьмую, девицы, о коих в ней идет речь, уже не первой молодости и, можно надеяться, будут чуждаться излишеств. Число таких девиц невелико, но немного сыщется и мужчин, которые не смогут притязать ни на кого, кроме них; мужчины эти вдобавок не имеют особых прихотей и получают удовлетворение куда быстрее, чем гости более состоятельные. При ином порядке вещей перестарки обходились бы заведению слишком дорого; впрочем, второй причиной следовало бы пренебречь, когда бы не существовала первая. Тем, кого за день спрашивали один или два раза, можно позволить до конца дня уже не показываться в общей комнате. Наблюдение за их здоровьем должно быть самым пристальным; вверить его надлежит главной управительнице.

Статья двадцать восьмая: Измены

Суровость этой статьи сообщит проституции своего рода целомудрие. Бесстыдство заключается в злоупотреблении действием, способствующим продолжению рода; это губительно для самого рода. Вот отчего древние моралисты так пеклись о чистоте. Добродетельнейшие из мужей были целомудренны: впрочем, следует выяснить, не является ли совершенное воздержание преступным. На это можно ответить, что сей пример не опасен, влияние же его на окружающих во всех без исключения случаях превосходно. Совершенное нежелание иметь дело с женщинами предосудительно или, если угодно, преступно лишь в мужчине, который поставил это себе за правило, тогда как открытая невоздержанность мужчин и женщин неизбежно породит последствия самые ужасные, осквернит все, включая вкус, и превратит любовь в причину без следствия. Ибо следствие любви есть рождение новых людей.

Статья двадцать девятая: Стол, постель, белье

Все сказанное необходимо и должно быть исполнено в точности. Попечительский совет обязан о том позаботиться.

Статья тридцатая: Наряды

Сумма, на наряды выделяемая, зависеть будет от доходов и расходов заведения, но на сумму эту, какова бы она ни была, каждая девица может, натурально, выбрать себе ткань по вкусу и наряд к лицу. Девицы на выданье или брюхатые, а равно и работницы, воспитанные в заведении, как то оговорено в статье тридцать восьмой, могут донашивать платье за девицами из партениона: платье это непременно будет опрятным, ибо управительницы будут принуждать девиц содержать и себя, и свои наряды в чистоте.

Статья тридцать первая: Купальни

С тех пор как распространился обычай носить белье, омовения сделались куда реже, чем следует. Не подлежит сомнению, что теплая вода способствует рассасыванию скоплений грязи и гноя, грозящих всяческими неприятностями и даже смертельными болезнями всем, а в особенности людям, ведущим сидячий образ жизни. Женщинам же купания полезны еще в одном отношении: тем, у кого кожа слишком темная, они помогают ее осветлить.

Статья тридцать вторая: Румяна и прочие притирания

Средства эти вообще приносят больше вреда, чем пользы, в особенности же хорошеньким: от них кожа сморщивается, теряет естественный цвет и быстрее увядает (предшествующая статья предписывает вещь почти неупотребительную, настоящая же запрещает то, что в употреблении повсеместно: ведь обходиться без омовений неразумно, а использовать румяна и притирания вредно. Восстановим полезные обыкновения и отменим губительные).

Статья тридцать третья: Перестарки

Несчастные женщины, проживающие на самых дальних окраинах, являются каждый вечер в центр города развращать и заражать тех крепких мужчин, которые по недостатку состояния вынуждены заниматься грязной работой и на этом посту верно служат человечеству. Эти люди, не скрою, куда более полезны обществу, нежели самый просвещенный автор, не говоря уже о праздном мещанине, наглом приказчике и бессмысленном лакее; именно эти силачи строят наши дома, возделывают наши сады, перетаскивают наши грузы и проч. Можем ли мы безжалостно оставлять их наедине с опасностью, какой подвергает их страсть, берущая верх даже над мудрейшими из людей? […] Устав о них позаботился. Отныне рабочему человеку не будут грозить ни страшная болезнь, ни потерянное время, ни подлый разврат. Я не устану повторять: цель моя не в том, чтобы поощрять распутство, ибо в таком случае я перестал бы себя уважать; цель моя — устранить последствия злоупотребления, сделавшегося настоятельной потребностью, уменьшить вред, им наносимый, искоренить страшную болезнь.

Статья тридцать четвертая: Венерические болезни; досмотрщицы

Здесь указано главное, ради чего устроено заведение: гостю не позволят выбрать себе девицу, пока досмотрщицы не удостоверятся, что он здоров.

[…]

Статья тридцать седьмая: Лечение девиц

Лечение заболевших девиц есть одна из непременных задач заведения и одно из важнейших занятий главной управительницы и ее подчиненных. Они обязаны в точности докладывать Попечительскому совету о ходе лечения, а тот — сурово карать злоупотребления и небрежность, буде таковые обнаружатся. В этом деле потребны величайшая внимательность и сообразительность. Впрочем, все статьи устава связаны между собой так прочно, что пренебрежение одной немедленно приведет к нарушению всех остальных.

Статья тридцать восьмая: Участь детей, рожденных в заведении

I. Мальчики

Люди суть богатство государства. Умножая число подданных, государь умножает свое могущество. Как счастливы будут жители деревень, которым всякий год грозит набор во вспомогательные войска, избавиться от опасности благодаря нашему установлению.

Для государства польза его огромна: оно позволит многим тысячам крестьян продолжать заниматься землепашеством. Ведь тот, кто однажды расстался с мотыгой, как правило, к ней не возвращается даже после окончания военной службы. Бывшие солдаты становятся бездельниками, бродягами или, в крайнем случае, гуляками. Другие, кто, не будь они вынуждены встать под ружье, продолжали бы пахать землю или возделывать виноградники, в городе привыкают к праздности и также становятся почти бесполезными для государства.

Следует, правда, признать, что одних только партенионов недостанет для того, чтобы полностью избавить крестьян от воинской повинности. Не в виде закона, но в виде простого предложения мог бы я назвать еще один способ помочь этому делу: достаточно прибавить к детям, рожденным в партенионах, тех несчастных подкидышей, которые влачат жалкое существование при богадельнях и больницах, занимаясь чесанием шерсти, и, полагаю, таким образом мы наберем целую армию. Берусь утверждать, что из этих мальчиков выйдут превосходные солдаты, ибо они с самого раннего детства будут воспитаны в послушании и привычны повиноваться приказам слепо и без рассуждений. У них нет ни родителей, ни родных; их отец — государство, их отечество — королевство. Они останутся под ружьем, покуда хватит сил. Эти старые солдаты пригодятся в тех трудных обстоятельствах, когда потребуются опытность и бесстрашие перед лицом опасности. Мне могут возразить, что прочие военные станут поднимать подобные войска на смех. Боже меня упаси от мысли, что дисциплина в регулярных армиях Франции и Англии так слаба! Неужели те, кто в них служит, способны с чистой совестью попрекать бравых воинов тем, в чем они вовсе не повинны, — их рождением?

II. Девочки

Теперь поговорим об участи девочек. Тех, кого природа не создала красавицами, можно будет с пользой употребить для домашних работ. Другие сами выберут себе занятия. Мне могут возразить, что я назначаю этим девицам, которых будет немало, чересчур значительное приданое. Отвечу, что девочки приятной внешности составят самое большее десятую часть всех новорожденных; полагаю, что заведение, разумно устроенное и разумно управляемое, вполне способно снести подобный расход. Доказать это я обещаюсь в другой раз. Могут мне указать и на то, что у заведения и без того будет много необходимых трат: на перестарок, на больных, на создание для девиц жизни удобной, а сие последнее стоит недешево. Замечания эти справедливы, однако при необходимости способ помочь заведению найти недостающие средства отыскать трудно: ведь появление партенионов сделает едва ли не вовсе бесполезным существование приюта Сальпетриер; умалишенных, которые находятся там взаперти, можно перевести в другое место, а доходы этого приюта отдать нуждающемуся партениону. Пойду дальше: я осмеливаюсь заявить, что приюты вообще очень плохо исполняют первоначальное свое назначение и не помогают бедным так, как следует; половина подданных королевства помощи от приютов не получают и это нимало им не вредит. Главную городскую больницу упразднять нет надобности: в таком городе, как Париж, должно же быть место, где нищий сможет умереть, как жил, в пучине ужаса и отчаяния… О жалкий людской род! Где твои леса и плоды?.. Все прочие приюты приносят только вред, плодят бездельников и обманывают тех несчастных, которые опрометчиво поверили их посулам и во всю свою жизнь не отложили на старость ни единой монетки. Бедняги надеялись обрести в приютах покой и благоденствие, очутились же в преддверии ада. Я говорю о том, что видел своими глазами. Смерть куда лучше той печальной жизни, какую влачат обитатели наших приютов; закрыть их все до единого и пустить те деньги, какие на них тратятся, на содержание брюхатых девиц, воспитательных домов и нашего заведения значило бы упразднить великое зло ради совершения великого добра. […]