Но мне было настолько все равно, что я даже не обернулась, продолжая целовать его со всей страстью, на которую была способна.

Почувствовала, как его руки поднялись и обняли меня, притягивая поближе.

— Почему все так несправедливо? Ты впервые сама целуешь меня, а у меня нет сил даже обнять тебя.

— Вирт, — заплакала я от счастья, — как ты напугал меня. Я Бог знает что подумала.

— Прости, я не хотел, чтобы ты это видела, — он провел рукой по моей щеке, стирая слезы и я повернула голову, чтобы поцеловать его ладонь.

Потом опять наклонилась к нему и поцеловала, открыто показывая все, что чувствовала к нему в этот момент. Целовала его глаза, губы, плечи — все до чего могла дотянуться, и повторяла, как заведенная, что люблю его. Зарывалась руками в волосы, гладила по спине и не могла успокоиться, так мне хотелось, чтобы он понял, как много значит теперь для меня. В какой‑то момент крышу окончательно снесло и я зашептала ему прямо в губы, что хочу его.

Не знаю, чем бы все это окончилось, если бы он не отстранил меня и не прошептал.

— Минари, родная моя, любимая девочка, нельзя так. Я не смогу сдерживаться сейчас и тебе будет очень больно. Поверь, я сам хочу тебя безумно. Ты мне уже просто мерещишься, но нельзя. Я не могу рисковать тобой, хозяин и так на взводе, нам нельзя больше провоцировать его. В лучшем случае, он вышвырнет нас отсюда, а в худшем вызовет стражу. Я не прощу себе, если опять поставлю тебя под удар.

Глухо застонала и упала ему на грудь.

— Нет в жизни справедливости. Всегда боялась близости, и вот сейчас сама согласна и нельзя.

Обхватила его лицо руками и сказала, прямо глядя в глаза.

— Вирт, для меня все это впервые и очень серьезно. Ты сам заставил меня влюбиться в себя и даже не надейся, что я теперь тебя отпущу. Я ужасно упрямая, слышишь, и мне плевать на какого‑то трактирщика.

Вирт улыбнулся и, наклонившись, коротко поцеловал меня в нос.

— А на ректора тебе тоже плевать?

— Ректора? — недоуменно уставилась на него, — а он тут причём? Он же только вечером обещал прийти.

— Обещал, но я не уверен, что мы успеем закончить до вечера.

— Да? — удивленно и слегка разочаровано протянула я.

— Да, — Вирт, улыбнулся и еще сильнее притянул меня к себе. Потом решительно отодвинулся и встал, потянув за собой и помогая подняться. Он наклонил мою голову и вытащил из еще мокрых волос какие‑то сучки, — А вот помыться нам обоим не мешало бы еще раз. Еда в заведении хорошая, но с уборкой тут явно не сложилось, — сказал он, отряхивая паутину с моего платья.

— Предлагаешь нажаловаться на хозяина постояльцам? — улыбнулась я.

— О, нет, это чёрствые люди лишены всякой романтики, боюсь, они не оценят нашу тягу к чистым полам.

Засмеялась и с нежностью провела рукой по морщинкам у него на лбу.

— Вирт, тебе нужно поспать, ты же совсем вымотался.

— Сейчас лягу, только дождусь, когда ты вернешься к себе и запрешь дверь.

— А я не собираюсь уходить, — сказала, забираясь на его постель и откидывая одеяло. — Я тебе не доверяю, ты меня постоянно обманываешь. Я хочу сама убедиться, что с тобой все в порядке. Так что ты сейчас ляжешь, и будешь спать, а я буду наблюдать за тобой.

Вирт во все глаза уставился на меня.

— И ты полагаешь, я смогу так заснуть?

— Ага, и даже не собираюсь это обсуждать. Ложись, я сказала, — потянула его в кровать.

— О, Боги, за что мне это? — Простонал Вирт, пока я укрывала его одеялом.

Он еще долго ворочался и ворчал, но усталость взяла свое и он наконец уснул, а я лежала рядом, опираясь локтем на подушку, смотрела на него и тихонечко гладила и целовала, стараясь, не разбудить.

— А, вот и Вы, господин хороший, — хозяин постоялого двора загородил ректору проход, — кого это Вы мне подсунули? Порядочные люди? Это что, так теперь проходимцев всяких называют? Я их еще, дурак старый, на этаж с детьми подселил. Нет, чтобы во флигель во дворе. Устроили мне разврат среди белого дня. Я три раза ходил, стучал, просил совесть поиметь, и что? Наглости хватило даже дверей не закрыть?!

— Что‑то я никак не пойму, о ком Вы? — сказал, нахмурясь ректор.

— О ком?! О ваших благородных детях, благородных родителей! Вот о ком! Господин Тирк и его кузина, будь они неладны.

— Вы что‑то спутали, любезнейший, — расслабился ректор и попытался обойти хозяина заведения.

— Спутал? А вот пойдемте, сами полюбуетесь.

Хозяин резво побежал впереди ректора и громко постучал в дверь номера Вирта.

Но никто не отозвался. Хозяин постучал еще раз и крикнул.

— Откройте, господин Тирк.

И снова тишина.

Хозяин собрался снова начать выбивать дверь, но ректор остановил его.

— Прекратите. Это уже выходит за рамки всяческих приличий. Я не намерен терпеть такое грубое вмешательство в личную жизнь кого бы то ни было, — ректор развернулся и начал спускаться в общий зал на первом этаже, — пойдемте, я доплачу Вам за причиненные неудобства.

Проснулась от какого‑то шума за дверью и резко вскочила, не понимая спросонок, что случилось. Глянула в окно и поняла, что уже ночь.

— Вирт! — Начала трясти его, чтобы проснулся, — вставай, мы проспали.

Он сел на кровати, растирая глаза, и вдруг протянул руку, и быстро притянул к себе. Коротко поцеловал и абсолютно спокойно спросил.

— Ну и что?

— Как что? Но ведь ректор приходил, а мы не открыли, — растеряно глядя ему в глаза, сказала я.

— Даже если и так, что такого страшного случилось? Мы устали и это не удивительно, что проcпали. Он встал и потянулся, — пойдем, провожу тебя к себе.

До рассвета еще несколько часов, успеешь выспаться. А я пока побеседую с ректором.

Покорно поплелась за ним, не особо расстроившись, что не увижу ректора. Вся смелость, которая бурлила во мне, когда поняла, что чуть не потеряла его, куда‑то делась и сейчас была ему очень благодарна, что он взял на себя это объяснение.

Вирт бегло осмотрел мою комнату, подошел к успевшему остыть камину и снова зажег его, подбросив угля.

— Ложись, Минари, утром нужно будет встать очень рано, так что спи и ни о чем не переживай, — он обнял меня и поцеловал в макушку.

— Я сам разбужу тебя утром, — сказал он в дверях и закрыл их за собой.

Хотела подойти, чтобы задвинуть засов, но увидела, как огненные искры пробежали по нему, накладывая охранное заклятие и запирая.

— Ложись спать, — донеслось до меня из‑за двери, и я поплелась к кровати, заползла под одеяло и счастливо улыбаясь, уснула.

Вирт спустился по лестнице в общий зал и прошел, не глядя на недовольно поджавшего губы хозяина, в конец зала, где в тени, незаметно для других постояльцев сидел ректор.

— Доброй ночи, господин Янир, — поздоровался он, присаживаясь с другой стороны стола и подзывая прислугу, — Вы стучали? Простите, я спал и не слышал.

— Хм, — понимающе хмыкнул ректор, пряча усмешку в бороду, я так и понял, — он полез во внутренний карман плаща и вытащил свиток, запечатанный печатью, — вот, это охранная грамота и пропуск до пограничной заставы у оркской границы для тебя и Минари. По документам вы теперь муж и жена, так что на будущее лучше сразу так и представляйтесь, — сделал он акцент на последней фразе и взглядом показал Вирту на хозяина заведения.

— Спасибо, — кивнул Вирт и попросил подошедшего слугу принести ужин. — Что слышно в городе?

— Пока тихо, все ловят орка, — пожал плечами ректор, — о вас пока молчат, но думаю, что это затишье перед бурей. Прямо сейчас идет объединенное заседание совета Ковена и Императорской канцелярии. Думаю, к утру они примут решение, и договорятся о совместных действиях, поэтому постарайтесь выехать из города еще до рассвета.

— Мы так и собирались, — кивнул Вирт, — спасибо за документы. Я в долгу перед Вами и всегда буду помнить, что вы для нас сделали.

— Вирт, — ректор понизил голос, — это конечно не мое дело, но как ты собираешься вернуться, если вы до сих пор связаны и насколько я сегодня понял, решили не разрывать эту связь?