Вот дохлый тролль, что ж придумать то?!!!

— Вы меня смутили совсем, я забыла зачем шла. — Наконец нашлась я и начала отступать спиной к двери.

— Я так и понял, — кивнул Вирт, — а хочешь, напомню? — Он кивнул на книжный стеллаж за спиной. — Тебе стало скучно и ты захотела почитать, верно?

Вымученно улыбнулась и стала нащупывать рукой дверь.

— А давай, вместе почитаем. — Он схватил меня за руку и втянул обратно в комнату. Ты ж все равно оркского языка не знаешь, а я могу перевести.

— У орков своей письменности нет, они на всеобщем пишут. — Попыталась вырвать руку, но он не позволил.

— Но слов то ты все равно не поймешь. Соглашайся, это уникальная возможность, я еще никому этого не читал.

Он что издевается? Или шутит? — Не могла понять я и растерянно смотрела на него.

— Не бойся. — Он толкнул меня на кровать и я с размаху села на его одеяло.

— Вот, это вообще идеально подойдет. — Сказал Вирт, доставая с нижней полки увесистый фолиант в кожаной обложке с серебряными застежками.

Сделал пас рукой и произнес короткое заклинание. Застежки со щелчком раскрылись.

Вот гадство, эти книжки что, без магии не открыть? — Разочарованно скривилась я, а Вирт плюхнулся рядом со мной.

— Вот слушай. Нет ничего для орка важнее его жены. Так мало у нас женщин, что за возможность ощутить ее любовь ты должен заплатить высокую цену — отдать ей жизнь свою полностью, связав свою ауру с ее. Вы станете одним целым, с одними мыслями и чувствами, и не будет в мире существ ближе вас. Маги, эльфы, гномы, люди и все другие существа никогда даже не приблизятся к Вашему чувству. Это не любовь, это больше — это откровение, смысл жизни, страсть, сжигающая все связи кроме одной. Разорвать такую связь — кощунство и преступление, посягнувший на нее пусть будет проклят.

Вирт читал, а я сидела затаив дыхание.

— Не согласна? — Спросил он, закрыв книгу.

— Между нами не так.

— Уверена?

— Да. Это ненастоящее чувство!

— Неправда! У меня настоящее!

— Нет!

— Хочешь сказать, что знаешь, что у меня внутри?

— Да.

— Тогда ты очень жестокая.

— Что?!! — Задохнулась я. — А Вы не жестокий?!!! Вы травили меня все три года, а сейчас страстью воспылали? Даже если все, что прочитали, правда — Вы получили по заслугам!

— Получил. — Кивнул он, соглашаясь и повернулся ко мне. — Только не казни совсем уж до смерти. — Он вдруг притянул мою руку к груди. — Знаешь, как тут жжёт?

— Жалости ждете?

— Нет. — Вирт покачал головой. — Жалости от тебя не дождешься. — Он внезапно дернул меня на себя и, не давая опомнится, впился поцелуем в губы, сминая их до боли.

Это было что‑то невероятное! Мой первый поцелуй, такой чувственный, страстный, почти жестокий и одновременно нежный. Я пыталась бороться, пыталась, но меня как лавиной понесло. Руки сами поползли вверх и обняли его за шею — захотелось лучше его почувствовать, прижалась ближе и услышала глухой стон. Меня судорожно сжали, а потом мир обрушился, и я оказалась лежащей на кровати, распластанная под его горячим телом. Его губы были везде и прожигали, клеймили мне кожу.

Что‑то дикое первобытное скрутилось внизу живота и я обхватила его ногами. Вирт потрясенно отстранился, неверяще посмотрел на меня, а потом рванул на мне платье. Ткань с треском разошлась, а я внезапно очнулась и испытала дикий стыд. Где и силы взялись — оттолкнула его и кубарем скатилась с кровати, путаясь в одеяле.

Нет! — Крикнул Вирт и успел схватить за ногу. Я резко дернулась и он скатился вслед за мной. Почувствовала его руки на бедрах и меня рывком подтянули ближе.

— Моя. — Глухо выдохнул Вирт где‑то на уровне пупка и меня окатило ледяной волной ужаса.

Задергалась как бешенная, даже, кажется, локтем ему по голове заехала, но он уже не соображал. Мои руки перехватили и сжали, продолжая скользить губами по телу рисуя дорожку от пупка вверх, а потом его рот обхватил вершину правой груди, а язык прошелся сквозь ткань нижней сорочки по соску. Вторая рука с силой рванула тонкую ткань на груди и смяла левую грудь.

Слезы брызнули из глаз, и я зажмурилась и до крови закусила губу.

Несколько мгновений его губы еще скользили по моей груди, а потом наконец оторвались от нее и я почувствовала, что он на меня смотрит.

— Минари? — Глухо выдохнул он. — Ты передумала?

Дикая злость поднялась в глубине.

— Передумала? — Распахнула глаза и уставилась в его встревоженные. — Да я не соглашалась для начала, чтобы теперь передумывать.

— Но ты же отвечала. — С мукой и разочарованием выдохнул Вирт.

— Это от неожиданности, я просто не знала, что это будет… так! Я не хочу, слезь с меня.

Вирт застонал и уронил голову мне на грудь. Замерла не шевелясь. Наконец почувствовала, как он отодвинулся, вставая, и меня дернули в вертикальное положение.

— Извини, я обещал, что не трону тебя, а сам… Этого больше не повторится. — Он отошел на несколько шагов, а я увидела свое отражение в зеркале напротив. Ну и видок был у меня. Левая грудь полностью обнажена с торчащим яркой горошиной соском, а ткань сорочки на правой груди намокла, полностью ее просвечивая. — Лихорадочно стянула разорванное платье и перебросила на грудь волосы.

— Открой мне портал в мою комнату. — Попросила, отворачиваясь к стене.

— Сейчас. — Как‑то безжизненно сказал Вирт. И я сжала зубы, чтобы не наговорить очередных глупостей. Хватит и того что уже случилось. Мерцающая дымка появилась на стене.

Молча шагнула в ее просвет и застыла, уставившись на замершую от удивления Тею, которая выгребала из камина золу.

— Это не то, что ты подумала. — Почему то начала оправдываться я.

— Ой, простите меня, я не знала. — Подорвалась Тея, лихорадочно схватив ведерко с пеплом. — Я в другой раз приберусь. — Крикнула она уже за дверью.

Ну, вот и для слуг представление устроила. А что? Не все же мне развлекаться. — Хохотнула я, глядя вслед Тее. — Бедная как она испугалась. — Я захохотала и повалилась на кровать. Дикий хохот перешел в судорожный плач. Только спустя час я смогла, наконец, успокоиться, но все еще немного всхлипывала и размазывала слезы по опухшим глазам.

Было стыдно и дико признаться, но мне понравилось все что произошло. Я была обычной здоровой девушкой и ничто человеческое мне было не чуждо. Конечно, мне хотелось любви, хотелось, чтобы меня любили, но не так. Снова всхлипнула от жалости к себе и от страха, что ничего настоящего в мой жизни никогда не будет.

Если бы можно было пролежать пластом все оставшиеся дни, я бы пролежала, но нужно было вставать, хотя бы для того, чтобы переодеть разорванное платье. Сползла с кровати и поплелась в ванную. Долго стояла под горячим душем, чтобы согреться, но когда вышла меня все равно слегка трясло. Увидев на полу то, что осталось от платья и сорочки; скомкала все вместе и бросила в камин; пусть Тея сожжет, когда будет топить. Так и не снимая халата, снова заползла под одеяло и провалилась в вязкую пустоту. Я спала, но как‑то странно; слыша все, что происходило вокруг. Несколько раз двери скрипели и кто‑то, тихо ступая, подходил к моей кровати; наверное, Тея, потому что чувствовала, как ее прохладная рука осторожно гладила меня по щеке. Спустя какое‑то время снова раздался шорох и чьи‑то шаги прошли от стены к моей кровати. Почувствовала, как кровать слева от меня прогнулась и кто‑то сел рядом.

— Минари, — тихо позвал Вирт, — ты не спишь?.. Надо покушать, ты ничего не ела.

Лежала не шевелясь и стараясь громко не дышать.

— Я же знаю, что ты не спишь. Хочешь, я попрошу слуг разогреть ужин?

Его рука коснулась спины и я резко дернулась, вздрогнув всем телом.

— Ты меня боишься? — Казалось, Вирт был потрясен этим. — Минари, я… я не хотел тебя напугать. Я клянусь, что такого больше не повторится, у меня просто крышу снесло, когда я понял, что ты отвечаешь.

— Как бы мне хотелось разорвать эту связь, чтобы потом самой убить тебя. — В сердцах сказала я. — Убирайся вон из моей спальни! — Крикнула, повернувшись к нему.