Неисповедимы судьбы людские. И порой то, что кажется несчастьем и карой, оказывается дорогой к иному, более высокому жребию и уделу. Был боярин, знатный князь, удачливый и богатый, а после опалы и вынужденного пострижения в монахи Россия получила писателя Вассиана Патрикеева, оставившего замечательные страницы в истории русской публицистики.

Мы не знаем точно, как происходило пострижение Патрикеевых. Но описание этого обряда дошло до нас в книге Флетчера, английского путешественника, посетившего Россию в самом конце XVI века (книга его вышла в Англии в 1591 году), почти сто лет спустя после интересующего нас события. Но для церковного ритуала, отличающегося редкой устойчивостью, этот срок не так уже велик. Поэтому обратимся к Флетчеру.

«Прежде всего игумен,— пишет Флетчер,— снимает с постригаемого светское или обыкновенное его платье, потом надевает на него белую фланелевую рубаху и сверх нее длинную мантию, висящую до земли, и опоясывает ее широким кожаным поясом.

Самая верхняя одежда его сделана из гарусной или шелковой материи и весьма похожа цветом и покроем па одежду заведывающих чисткою печных труб. Затем выстригает ему волосы на макушке шириною в ладонь пли более, до самой кожи, и в то самое время, когда игумен стрижет волосы, произносит он следующие или подобные слова: «Как эти волосы отнимаются от главы твоей, так точно принимаем мы теперь и совершенно отделяем тебя от мира и всех сует мирских и пр.». Окончив это, помазует он маковку головы его елеем, надевает на него рясу и таким образом принимает в число братии»[45].

Старший Патрикеев был пострижен в Троице-Сергиевом монастыре. Сын его, Василий Иванович, стал монахом северного Кириллова Белозерского монастыря, учеником и последователем Нила Сорского. Будучи насильно удален от страстей и распрей власти государственной, Вассиан оказался в гуще философско-религиозной, а в сущности, идейной борьбы своего времени.

В защиту нестяжательской идеологии, в защиту гуманного отношения к правам человеческой мысли, в том числе и праву человека ошибаться, не будучи немедленно казненным, блистательно выступил инок Кириллова Белозерского монастыря Вассиан Патрикеев. Вассиан пишет «Прение с Иосифом Волоцким» и «Слово ответно противу клевещущих истину евангельскую». Он обличает монастыри и монахов за их угодливость перед власть имущими, за жестокое обращение с крестьянами. «Мы же единаче сребролюбием и несытостью побеждены, живущая братия паша убогиа в селех наших»,— пишет Вассиан, порицая обычай украшать церкви дорогими вещами. Он с гневом опровергает необходимость казнить еретиков. Ирония Патрикеева ядовита: если убивать еретика молитвою и оружием «едино еси», то и порази его молитвою, обращается он к Иосифу Волоцкому.

Настоящий долг каждого христианина — быть милосердным к людям, убеждает Патрикеев.

В 1503 году умирает София Палеолог. Овдовевший Иван III, и прежде озабоченный женитьбою своего наследника и преемника Василия, усиленно начинает поиски для него невесты. Сватовство к дочери датского короля было неудачным — король отказал. И Иван III решился выбрать невесту сыну из дочерей своих подданных.

До наших дней это событие дошло описанным несколькими иностранными путешественниками.

С общего совета,— рассказывает Герберштейн — были собраны в одно место дочери бояр, числом 1500, для того чтобы князь выбрал из них супругу по желанию.

«Московские государи,— пишет римский историк Павел Иовий Новокомский в своей «Книге о московитском посольстве»,— желая вступить в брак, повелевают избрать из всего царства девиц, отличающихся красотою и добродетелью, и представить их ко двору. Здесь поручают их освидетельствовать надежным сановникам и верным боярыням, так что самые сокровенные части тела не остаются без подробного рассмотрения. Наконец, после долгого и мучительного ожидания та, которая понравится царю, объявляется достойною брачного с ним соединения... Прочие же соперницы ее по красоте, стыдливости и скромности нередко в тот же самый день по милости царя обручаются с боярами и военными сановниками. Таким образом, московские государи, презирая знаменитые царские роды, подобно оттоманским султанам возводят на брачное ложе девиц большею частью низкого и незнатного происхождения, но отличающихся телесною красотой».

Франциск да Колло, посол императора Максимилиана, чей рассказ приводит в своей «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин, описывает следующее:

«Великий князь Василий, вздумав жениться (это было еще при его отце), обнародовал во всем государстве, чтобы для него выбрали самых прекраснейших девиц, знатных и незнатных, без всякого различия. Привезли их в Москву более пятисот; из них выбрали 300, из трехсот 200, после 100, наконец, только 10, осмотренных повивальными бабками, из сих десяти Василий избрал себе невесту и женился на ней».

Противоречие между цифрой 1500, приводимой Герберштейном, и 500 у Франциска да Колло, легко снимается, если, как пишет историк И. Е. Забелин, принять во внимание число всех невест, которые участвовали в смотре.

Грамоты с царским указом везли во все города доверенные люди с дьяками, и вместе с представителями местной власти они должны были пересмотреть всех девушек определенного возраста. До наших дней сохранилась грамота подобного рода, разосланная, правда, спустя четыре десятилетия сыном Василия, Иваном Грозным, когда он собрался жениться, но составленная, вероятно, по образцу тех, что рассылались для выбора невесты его отца. Грамота Ивана Грозного 1546 — 1547 годов содержала строгий наказ: «И как к вам эта грамота придет, и у которых у вас будут дочери девки, и вы б с ними часа того ехали в Великий Новгород; а дочерей бы у себя девок однолично не таили, повезли бы часу того не мешкая, а который из вас дочь девку у себя утаит и к боярам нашим не повезет, и тому от меня быть в великой опале и в казни. А грамоту посылайте меж себя сами, не издержав ни часа».

Разумеется, такие же грамоты были посланы не только в Великий Новгород, но и в другие города. Все выбранные красавицы вносились в список, а родителям их давался строгий наказ привезти дочерей в Москву, где невесту будет выбирать уже жених.

Василий выбрал дочь незнатного дворянина Юрия Константиновича Сабурова, который лишь после свадьбы дочери получил звание боярина. Звали ее Соломонией.

По более поздним описаниям обряда наречения царской невестой, мы знаем, что после избрания невесту вводили в царские хоромы и оставляли жить там до свадьбы под присмотром доверенных боярынь. На невесту возлагали царский девичий венец, иногда нарекали ей новое царское имя.

В сентябре 1505 года состоялась свадьба Василия с Соломонией Сабуровой, а в октябре того же года скончался Иван III, оставив сыну Василию престол и царство.

Правление Василия было долгим — 27 лет, и немало случилось за эти годы. Войны, пожары, военные и государственные победы (при Василии III к русскому государству были присоединены исконно русские города Псков и Смоленск), градостроительство, заботы об урожаях — основе благополучия каждого государства... Немало можно было бы рассказать о всех этих событиях, но у нас свои герои, своя историческая тропа, которая тоже ведет к пониманию далекого теперь для нас времени.

Нередко то, что представляется малозначительным, впоследствии будет выглядеть очень важным. И тогда окажется, что приглашение в Москву Василием III скромного греческого монаха для разборки книг великокняжеской библиотеки (в которой было немало греческих книг, привезенных его матерью Софьей Палеолог) и перевода с греческого на русский язык «Толковой Псалтыри» будет для русского просвещения событием значительным и серьезным по своим последствиям.

Звали монаха Максим Грек. Вернее, так его прозвали на Руси. Настоящее его имя было Михаил Триволис, и появился он на русской земле в 1518 году. Три года назад умер Иосиф Волоцкий, борьба которого с Вассианом Патрикеевым не утихала ни на минуту. Напротив того, она стала еще ожесточеннее с тех пор, когда после смерти в темнице венчанного на царство Димитрия, за поддержку которого и впали в опалу бояре Патрикеевы, Вассиан был возвращен великим князем из места своего изгнания и поселился в Москве в Симоновом монастыре, настоятелем которого недавно стал архимандрит Варлаам, сочувственно относившийся к «нестяжателям».