Д. П. Давыдов Славное море — привольный Байкал, Славный корабль — омулевая бочка… Ну, баргузин, пошевеливай вал… Плыть молодцу недалечко. Долго я звонкие цепи носил; Худо мне было в норах Акатуя, Старый товарищ бежать пособил, Ожил я, волю почуя. Шилка и Нерчинск не страшны теперь; Горная стража меня не видала, В дебрях не тронул прожорливый зверь, Пуля стрелка — миновала. Шёл я и в ночь, и средь белого дня; Близ городов я поглядывал зорко; Хлебом кормили крестьянки меня, Парни снабжали махоркой. Весело я на сосновом бревне Вплавь чрез глубокие реки пускался; Мелкие речки встречалися мне — Вброд через них пробирался. У моря струсил немного беглец; Берег обширен, а нет ни корыта; Шёл я коргой и пришёл наконец К бочке, дресвою замытой. Нечего думать — бог счастья послал: В этой посудине бык не утонет; Труса достанет и на судне вал — Смелого в бочке не тронет. Тесно в ней было бы жить омулям; Рыбки, утешьтесь моими словами: Раз побывать в Акатуе бы вам — В бочку полезли бы сами! Четверо суток верчусь на волне; Парусом служит армяк дыроватый, Добрая лодка попалася мне, Лишь на ходу мешковата. Близко виднеются горы и лес, Буду спокойно скрываться под тенью, Можно и тут погулять бы, да бес Тянет к родному селенью. Славное море — привольный Байкал, Славный корабль — омулевая бочка… Ну, баргузин, пошевеливай вал… Плыть молодцу недалечко! (1858) Неизвестный автор * * * Долго нас помещики душили, Становые били, И привыкли всякому злодею Подставлять мы шею. В страхе нас квартальные держали, Немцы муштровали. Что тут делать, долго ль до напасти — Покоримся власти! Мироеды тем и пробавлялись — Над нами ломались, Мы-де глупы, как овечье стадо, — Стричь и брить нас надо. Про царей попы твердили миру — Спьяна или с жиру — Сам-де бог помазал их елеем, Как же пикнуть смеем? Суд Шемякин — до бога высоко, До царя далёко: Царь сидит там, в Питере, не слышит, Знай указы пишет. А указ как бисером нанизан, Не про нас лишь писан; Так и этак ты его читаешь — Всё не понимаешь. Каждый бутарь звал себя с нахальством Малыим начальством. Знать, и этих, господи ты боже, Мазал маслом тоже. Кто слыхал о двадцать пятом годе В крещеном народе? Когда б мы тогда не глупы были, Давно б не тужили. Поднялись в то время на злодеев: Кондратий Рылеев, Да полковник Пестель, да иные Бояре честные. Не сумели в те поры мы смело Отстоять их дело. И сложили головы за братии Пестель да Кондратий, Не найдется, что ль, у нас иного Друга Пугачёва, Чтобы крепкой грудью встал он смело За святое дело! (1861) М. Л. Михайлов * * * Крепко, дружно вас в объятья Всех бы, братья, заключил И надежды и проклятья С вами, братья, разделил. Но тупая сила злобы Вон из братского кружка Гонит в снежные сугробы, В тьму и холод рудника. Но и там, назло гоненью, Веру лучшую мою В молодое поколенье Свято в сердце сохраню. В безотрадной мгле изгнанья Твёрдо буду света ждать И души одно желанье, Как молитву, повторять: Будь борьба успешней ваша, Встреть в бою победа вас, И минуй вас эта чаша, Отравляющая нас. 1861 * * * Смело, друзья! Не теряйте Бодрость в неравном бою, Родину-мать защищайте, Честь и свободу свою! Пусть нас по тюрьмам сажают, Пусть нас пытают огнём, Пусть в рудники посылают, Пусть мы все казни пройдём! Если погибнуть придется В тюрьмах и шахтах сырых, — Дело, друзья, отзовется На поколеньях живых. Стонет и тяжко вздыхает Бедный забитый народ; Руки он к нам простирает, Нас он на помощь зовёт. Час обновленья настанет — Воли добьётся народ, Добрым нас словом помянет, К нам на могилу придет. Если погибнуть придется В тюрьмах и шахтах сырых — Дело, друзья, отзовется На поколеньях живых. 1861 |
