Вот мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудёт уныло под дугой.
Ямщик лихой — он встал с полночи
Ему взгрустнулося в тиши;
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души:
«Вы очи, очи голубые,
Вы сокрушили молодца,
Зачем, о люди, люди злые,
Вы их разрознили сердца?
Теперь я горький сиротина».
И вдруг махнул по всем по трем,
И тройкой тешился детина
И заливался соловьём.
(1825), (1832)
«Не спеши, моя красавица, постой:
Мне не долго побеседовать с тобой;
Оберни ко мне прекрасное лицо,
Есть еще к тебе заветное словцо:
Скажи, любишь ли ты, молодца, меня
И каков кажусь тебе удалый я?»
(Лицо девицы-красавицы горит,
Потупивши ясны очи, говорит:)
«Не пристало мне ответ такой держать
И пригожество мужское разбирать!»
— «Не спросил бы я, да вот моя беда:
Я сбираюсь в понизовы города;
Волгой-матушкой в расшиве погулять,
На чужбине доли, счастья поискать».
(Помутился вдруг девицы светлый взгляд;
Побледнела, словно тонкий белый плат.)
— «Уж зачем бы меня, девицу, пытать,
Коли едешь, коли вздумал покидать?
Видит бог, как я любила молодца!
Может, больше — грех и молвить, — чем отца!
Всё на свете за него бы отдала!
Да ему, уж видно, стала не мила!»
— «Ты мила мне пуще прежнего теперь;
Не словам — хотя божбе моей поверь.
Для тебя же я сбираюсь в дальний путь,
Чтоб трудами выйти в люди как-нибудь;
Чтоб, вернувшись, быть на родине в чести;
Чтоб смелее от венца тебя вести.
Понизовые привольные края:
Не последний за другими буду я».
— «Волга-матушка бурлива, говорят;
Под Самарою разбойники шалят;
А в Саратове девицы хороши:
Не забудь там красной девицы-души!»
— «Не боюсь я Волги-матушки валов,
Стеньки Разина снаряженных стругов!
Не прельстит меня ничья теперь краса,
Ни такие ж с поволокою глаза;
Страшно только мне вернуться невпопад:
Тот ли будет на тебе тогда наряд?
Встретишь молодца ты в ленте золотой
Или ведешь на крылечко под фатой?»
— «Коли шутишь — не до шуток мне — до слёз;
Коли вправду — кто ж так девицу обнес?
С кем иным, как не с тобою, молодцом,
Поменяюсь обручальным я кольцом?
Для кого блюла девичью красоту,
Для того и русу косу расплету;
Гробовой скорей покроюсь пеленой,
Чем, без милого, узорчатой фатой».
(1826)
