— Привет, дружище! — весело сказал ему Орион. — Я тут твой меч почистил. Не запускай его так.
— Кто тебя? — взволнованно спросил Джармин.
— Э… — Оазис махнул рукой с самым брезгливым видом. — Местные сопляки… Не на того напали! Пятерых я положил, четверо удрали. Подлые уроды. Количеством хотели взять.
Вот и еще один амбасиат засветился… Нет, тихо всей компанией по Омнису никак не пройти…
— Надеюсь, ты не убил никого? — мрачно осведомился Джуэл.
— Нет, — заверил его Оазис и с наслаждением вытянулся на ковре. — Хотя, когда они за камни взялись, я начал думать о ноже. Но все обошлось… даже слишком просто обошлось… Давно я в уличной драке не был, уже забыл, что это такое. А ведь до того, как меня взял к себе учитель, девять ровесников показались бы мне целым войском!.. — несколько недоуменно сказал юный воин и, смутившись, поспешил сменить тему: — Кстати, а я, между прочим, дешевое жилье нашел. Без ковров, конечно, зато платить будем медью, а не золотом.
Джуэл и Орион многозначительно переглянулись. Пай Приор с надеждой посмотрел на них обоих.
— Хорошо, — уступил файзул, — мы задержимся. Узнаем больше о Ничейной Земле.
— Вот так! — Орион Джовиб подмигнул Паю. — Учи трансволо, маг…
…Момент был радостный, но Милиану отчего-то стало горько. Какое-то мрачное предчувствие тяжко повисло слева от сердца, там, где душа. На его фоне неимоверно уютной и светлой показалась чужая комната и веселой — фирасийская ночь. Ворон удивился себе: какой еще может быть впереди мрак? Сайнар обещал интересный и сложный, но не смертельно опасный поход. Кангасск Марини весело напутствовала ученика в дорогу и советовала не пренебрегать людными местами, где можно узнать много интересного… Нет, за этим не могло крыться ничего темного, ничего подлого. И Милиан не поверил себе. Он решил, что просто устал и начитался за день мрачных глав.
Глава четвертая. Дитя тьмы
Обычная пища для них безвкусна, она позволяет им не умереть, но не позволяет полноценно жить. Часто, чтобы сберечь силы, они впадают в глубокий сон, который может длиться века, но они просыпаются. Неизбежно. И идут охотиться. Лишь вкусив живой человечьей плоти, дети тьмы могут полноценно жить дальше…
Миродержцы в соавторстве, «Книга темных существ», отступление первое
Орден Горящего Обсидиана — понятие ускользающее. Его как бы нет. Есть отец — уважаемый всеми амбасиат, воин с мечом без гарды, в тайне распространяющий по Омнису еретические мысли под псевдонимом Хансай Донал; десять его взрослых детей и их ученики. Всего двадцать один человек. Когда-то был еще и двадцать второй — Гердон Лориан — сводный брат Сайнара, но его давным-давно нет на свете, и Сайнар не любит говорить об этом…
После долгих лет Орден снова был в полном сборе. Настроения царили самые разные, многие замечали, что отец в разговоре то и дело виновато прячет глаза и старается говорить об ушедших мальчишках как можно реже. Но восемь из десяти, не посвященные в тайну, не придали странному поведению Сайнара большой значимости, ибо вокруг была весна, окрашенная в нежно-фиолетовый лепестками цветущих диадем, а братья и сестры вновь, после стольких лет разлуки собрались вместе. Абадар и Орлайя, конечно, держались поодаль, но так было всегда, сколько младшие себя помнили, потому никого не беспокоило их угрюмое молчание.
…Рассветы до сих пор выдавались очень холодные — такие только поэта или мечтателя выманят утром из постели. Так или иначе, в багрянце восходящего солнца встретились на балконе всего двое: Евжения и Лар — самые младшие дети Сайнара, если не считать ребенка в пустынном городке Кулдагана, которого странный отец велел назвать Кангасском, а потом еще до рождения забыл о нем с легким сердцем… Евжении было двадцать три. Лару тридцать один. И они всегда оставались очень дружны, с тех пор, как Сайнар забрал трехлетнюю Евжению у матери и привез сюда, в Храм Жизни у леса Магров.
Тогда было яркое, солнечное лето, и диадемы уже роняли на землю спелые золотые плоды. Сайнар и Гердон для важной беседы поднялись на балкон храма, и маленькая Евжения осталась совсем одна. Некоторое время девочка растерянно озиралась по сторонам, а потом упала в траву и заплакала. Но успокоилась сразу, в тот самый момент, когда услышала добрый порывистый голос Лара… «Здравствуй! Я твой старший брат! — гордо приветствовал ее долговязый одиннадцатилетний мальчишка. — Кто тебя обидел? Я никому никогда не позволю тебя обижать!..» О Небо! Как давно это было!
— Доброе утро! — улыбнулся навстречу Лар.
— Доброе, — с тихой радостью кивнула Евжения.
— Ты чего не спишь, сестренка?
— Я говорила с торговцем из Фираски, он приехал только что. Узнала кое-что о наших мальчишках.
— По глазам вижу, что-то интересное! — Лар весело прищурился. — Давай поделись!
— У них, похоже, возникли проблемы с трансволо… или по какой-то другой причине они решили задержаться в городе… — начала Евжения. Заметив, что сестра зябко кутается в плащ, Лар обнял ее, чтобы согреть. — Ты такой заботливый, — сказала она с нежностью.
— Всегда был, — скромно согласился Лар. — Так что слыхать о наших балбесах?
— О, они уже подняли на уши половину Фираски! — засмеялась Евжения.
— Что ж! — артистично вскинул брови Лар. — Отец должен был осознавать, что ОТРЯД из десяти амбасиатов пройдет по Омнису с грохотом… Его самого в моем родном городе до сих пор как редкостного чудака вспоминают, хотя почти тридцать лет прошло. Хех, отец в людном месте, что слон в посудной лавке!..
Брат и сестра дружно рассмеялись. Смех, чистый, как перезвон колокольчиков, полетел вдаль, подобно невесомому лепестку диадемы… И вдруг Евжения замолкла и отстранилась от Лара.
— Отец очень хороший человек… — горько сказала она, глядя брату в глаза. — Зачем ему война?.. Зачем он тянет в это нас… и мальчишек?..
— Не знаю… — тут посерьезнел и Лар. Это ему совсем не шло, делало родное лицо каким-то чужим. — Я хотел бы верить, что он искренне желает Омнису лучшей жизни, а не просто мстит за Эрхабен…
— Ненависть отравила весь наш род… — обронила Евжения. — Зачем?..
Они долго стояли молча. Мир заливался рассветным багрянцем, густым и пряным, как диадемовое масло.
— Не падай духом, сестренка, — сказал наконец Лар. — Своего Ориона я учил, что он Ордену ничего не должен и волен сам выбрать, идти ему путем Сайнара или нет. И он выберет, сразу, как только закончится его обучение… то есть, в конце похода. Думаю, тебе следует поговорить об этом с Джармином, когда он вернется. Не смотри, что маленький: он поймет.
— Поговорю, — пообещала Евжения, и на душе у нее стало легче. — А пока, — она слабо улыбнулась, — будем надеяться, что наши мальчишки не выкинут чего-нибудь…
— …Опасного, ты имеешь в виду? — хмыкнул Лар. — Не обманывайся, ты же сама амбасиат… И они имеют полное право на собственные опасности. Это жизнь…
Медь вместо золота устраивала в последние две недели всех — и странных постояльцев, и хозяйку дома. Сам дом лепился изнутри к городской стене, как вьёркино гнездо, балконы, все до единого, смотрели прямо в глухую стену соседнего дома. С этих балконов даже упасть было нельзя. Даже при большом желании. Так что, безбоязненно усаживаясь на железных перилах, маленький Джармин потихоньку рисовал на сером камне соседнего дома красочный фантастический пейзаж с высоким синим небом, расчерченным пушистыми белыми линиями, с невероятными стеклянными башнями, скребущими облака, и изящными металлическими птицами, парящими выше этих облаков. Рисовал он неторопливо, вдумчиво, как настоящий мастер. Краски он купил сам, на те деньги, которые выдала ему Кангасск Евжения, за что получил взбучку от Джуэла: тратить общие средства по своему усмотрению — да как щенок посмел!.. Но теперь даже суровый файзул, успев насмотреться на все серые стены Фираски, начал невольно радовался яркому пейзажу, расширяющемуся каждое утро. Хотя слов своих обратно не взял.
