Что может быть тяжелее, чем прозреть на старости лет, смахнув с глаз мечтательный туман, и оценить упущенное?.. Но Гердон Лориан мудро принял последнюю шутку судьбы; ведь изменить уже ничего нельзя. Он отпустил стрелу с тетивы. Он сказал свое решающее слово в истории Омниса. И он закончит свою жизнь достойно, дождавшись прихода Серега и Владиславы.

Крупные слезы покатились по изуродованным шрамами старческим щекам. Палюс вытер их рукавом…

«Добро пожаловать в прекрасный город Лур!» — старая вывеска раскинула над дорогой щербатые крылья. Голову фантастической деревянной птицы — символа Лура — давно источило время, а быть может, она вовсе не так стара, просто постарались прожорливые жуки-древоточцы.

Прощаясь с Максом, убеленный сединами торговец насыпал ему горстку монет в подставленные ладони. И даже прибавил сверху…

…Максимилиан вышел из трансволо на центральной площади Рэриха — промышленного центра Севера. Денег у него не было. И он справедливо решил, что негоже будущему властителю Омниса идти на большую дорогу и вышибать простым людям мозги за пару медяков… Чтобы добыть деньги честным путем, благо спешить Максу было некуда, он решил наняться в охрану одного из торговых обозов, идущих в Ничейную Землю. А прямо до Лура шел всего один.

— Не смеши нас, хромоножка! — посмеялись над ним двое недавно нанятых охранников. — Ступай домой. У тебя и оружия-то нет, одна палка…

Макс откинул капюшон, дав тем самым понять, что прямо сейчас намерен в честном бою доказать свое право быть нанятым. Всеобщему взору открылись чудовищные шрамы, какие редко соберет за всю свою жизнь даже дикий файзул. Краем глаза Макс уловил жалостливое выражение, промелькнувшее на лице у старого торговца. Охранники смотрели брезгливо.

Без всякого предисловия, мальчишка сделал короткий шаг, посохом незаметно поддев ближнего вояку под колено. Тот успел вскрикнуть от неожиданности и всей массой рухнул на мостовую. Через долю секунды его настиг чувствительный тычок посохом в солнечное сплетение.

Со вторым охранником Макс просто встретился взглядом; тот благоразумно решил, что нападать на «хромоножку» не стоит.

Так Максимилиан был нанят. В случившейся по дороге стычке с разбойниками он доказал, что и простой донгоровый посох в его руках — смертельное оружие, эффективное даже против меча… мечей. Юный миродержец, помнящий Джуэла, тренировавшийся год с лучшими Охотниками Омниса и год — с големами Гердона Лориана, просто разбросал нападавших, как щенков. Даже магию применять не стал.

О таких воинах слава летит во все стороны… До самого Лура на обоз больше никто не напал, а на входе в город аж три торговца предложили Максу постоянную работу. Тогда же к нему и прилипло глупое прозвище Хромоножка, произносимое теперь с огромной долей уважения, а потому звучащее еще более нелепо.

Лур… Каменный город на самой окраине Ничейной Земли, всего в половине дня пути от территории стабильной магии Севера. «Прекрасный» Лур… Никогда еще Максимилиан не видел города мрачнее. Изнутри он походил на бесконечный лабиринт, полный зарешеченных окон и клепаных стальных дверей. Ночью в этом лабиринте местами не горело ни одного огонька.

Город теней…

Ни Макс, ни Милиан Корвус, чье тело занимала сейчас душа миродержца, никогда не были в этом городе. Но в памяти Лайнувера он занимал особое место. Лайнувер Бойер в свои восемнадцать лет числился «пятым крылом» в местной иерархии воровских сумерек. А это очень и очень высоко для юнца.

Отказавшись от ночлега в «Айнзерае» — гостинице для приезжих торговцев, Максимилиан ушел прямо в городскую ночь, где каждый угол, каждый чадящий фонарь вызывали в его памяти совершенно особую историю. Черный фарх полностью скрыл своего хозяина в густой темноте. Редкие, спешащие по домам горожане, проходили мимо, не замечая его вовсе, словно он был бестелесным призраком. Если бы Макс хотел, он бы ловко срезал кошельки на ходу у каждого встречного. Но он не за тем вышел в ночь на улицы Лура. Ему были нужны люди. Девять отчаянных и безжалостных мастеров тени. Девять. Счастливое число…

И он знал, где их искать…

…Максимилиан шел кривыми улочками города, направляясь в темное чрево Лура, туда, откуда издревна правят всем местные теневые короли. Факелов здесь уже не жгли; а окна, расположенные как можно выше над дорогой, закрывали на ночь ставнями. Лишь лунный свет, тускло отраженный серыми камнями стен, позволял различать тупики и повороты…

Где-то едва заметной тенью через стену перемахнул и исчез по своим делам человек в таком же темном фарховом плаще, как у Макса…

В здешней тишине, точно крысы, шныряли загадочные звуки. Переменчивый в лабиринте стен ветер доносил до ушей то чей-то смех, то обрывок далекого разговора, то единственный лязг, с которым сталь ударяется о сталь. Редко, очень редко — шаги: на мягкой подошве в Луре не ходят только самые бестолковые горожане…

Неторопливо, впитывая звуки и запахи ночи и размышляя над предстоящим разговором, Макс шел знакомым Лайнуверу маршрутом.

…Его размышления прервал тонкий крик, так не похожий на все, что слышалось до него. Он разрывал эту ночь, он просил о помощи, громко и отчаянно, упорно не соглашаясь с тем, что на воровских задворках города Лура бесполезно искать ее, эту помощь. Кричала девушка… или, быть может, маленький мальчишка — слишком уж тонкий, надрывающийся на пределе сил голосок…

«Какое мне дело?» — подумал Макс, но все же остановился. Голос разорвал установившуюся тишину вновь. Что-то дернулось в душе миродержца, как от испуга, от неожиданности.

Решительно развернувшись, так что по камню скрипнули мягкие каучуковые подошвы ботинок, Максимилиан направился в сторону, совершенно противоположную той, в которую шел. А когда он увидел беспомощную юную девушку в окружении шестерых разбойного вида громил, сама тьма, подобно смоле, закипела у него под сердцем. «Нет, — сказал он себе. — Так быть не должно!..»

Собратья по воровскому ремеслу ласково звали ее Ящеркой, за гибкость, ловкость и по-детски тонкое тело. Сегодня не помогли ей ни гибкость, ни ловкость, и новенький черный фарх не скрыл ее присутствия от внимательных и хищных глаз Кракена. Перемахнув стену, казавшуюся ей спасительной, Ящерка успела пробежать едва ли десять шагов, прежде чем попалась.

Сейчас ее не станет. Не станет… Боже! Ну разве бывает так?!

Перед лицом смерти она за единый миг превратилась в беспомощного ребенка и, глядя, как поблескивает короткий кривой нож в ловких пальцах Кракена, закричала, что было сил: «Помогите!!!» Они засмеялись. Им приятно видеть, как жертва кричит о помощи, как ужас ее усиливается оттого, что никто не слышит и не приходит. И потому они медлят с расправой. «Помогите-е!!! Кто-нибудь!.. А-а-а!!!»

— Отпустите ее! — сказал кто-то из темноты. Судя по голосу, он был очень и очень юн.

Кракен и компания обернулись.

Незнакомец стоял спиной к полной луне; тень от фархового капюшона полностью скрывала лицо. Посох он держал в руке так, словно тот был ему скорее опорой, чем оружием. Когда же он сделал три шага навстречу Кракену, стала заметна сильная хромота.