Эти слова произвели на присутствующих совсем иное впечатление. Они заметно повеселели, лишь Сигевульф остался хмурым и недовольным.

   — Поощряя служивых людей, не следует забывать и о церкви, — вновь заговорил король.

   — Но ведь у нас нет денег! Казна почти пуста! — подал голос казначей.

— Ничего, — спокойно ответил Гарольд. — Сейчас нет, потом будут. Народ окрепнет, и деньги появятся. А пока разумно используем то, что осталось в казне... И вот что, любезный, надо отчеканить новую монету.

   — С вашим именем? — уточнил казначей.

   — На ней должно быть выбито слово «Мир»... Таким образом я обращусь к христианским государям и призову их жить по законам совести и справедливости.

Приближённые уважительно взглянули на своего короля. После короткой паузы граф Гюрт обратился к нему с новым вопросом:

   — А не поставить ли заслон чужеземным товарам? Путём увеличения пошлин, взимаемых с торговцев? Чем меньше товаров они будут ввозить, тем меньше мы будем тратить!

   — Это не поможет, брат, — возразил Гарольд. — Цены взлетят, а отток денег из Англии увеличится... Нет, друг мой. Как я уже сказал, надо всемерно поддержать крестьян и ремесленников. Наши товары не должны уступать привозным!

Король обвёл присутствующих горящим взором и продолжил:

   — Мало того. Надо подвигнуть моих ленивых подданных к вывозу зерна, железа, украшений, вышивок и прочих товаров, коими славится Англия, за пределы страны. Кто у нас торгует? Ломбардцы, фламандцы, норманны и прочие иноземцы. А нам нужны свои оборотистые люди. Саксы любят копить. Надо, чтоб они захотели торговать. Следует продумать систему поощрения торговцев...

Король перевёл дыхание.

   — Что же касается предстоящей войны, то главная сила норманнов — лучники и тяжёлая рыцарская конница. Мы же привыкли биться с пешими викингами. Придётся менять привычки. У меня уже есть кое-какие соображения. Я обдумаю их и вынесу на ваш суд...

Гарольд окинул присутствующих внимательным взглядом. Затем повернулся к Гюрту и неожиданно спросил:

   — Брат! Каково настроение восточных англов?

   — Отличное, мой король! — ответил граф.

   — Ты считаешь, они не подведут?

   — Не подведут! Они будут биться не щадя живота!

Гарольд обратился к командиру датских гвардейцев:

   — А что думают мои датчане?

Тан вскинул глаза:

   — Если понадобится, мы все как один умрём за тебя, мой король!

   — Дай Бог, чтоб это не понадобилось, — качнул головой Гарольд.

   — Государь! — обратился к нему эрл Сигевульф. — Мы опирались на норманнов, чтоб сбросить датское ярмо. А теперь хотим использовать датчан, чтоб отбиться от норманнов! Не повторяем ли мы одну и ту же ошибку?

   — Видишь ли, друг мой, — с ноткой раздражения начал король, — датчане — это одна из самых боеспособных частей моего войска. Нравится тебе это или нет, но это так... К тому же большинство из них родилось в Англии и состоит в родстве с англосаксами...

Гарольд улыбнулся и, не скрывая иронии, закончил:

   — Да и в моих жилах саксонская кровь перемешалась с датской. И что мне теперь делать? А, Сигевульф? Как её очистить?

Произнеся эти слова, он выжидающе взглянул на эрла. Тот молчал, не зная, что ответить.

   — В нашем королевстве не должно быть и намёка на межплеменную рознь, — вновь заговорил Гарольд. — Если мы будем едины, никто не сможет нам угрожать. В противном случае англосаксонское королевство канет в небытие!

Он замолчал и внимательно взглянул на своих вассалов. Те размышляли над услышанным.

   — Что вы притихли? — усмехнулся король. — Испугались герцога?

   — Ну уж нет! — рыкнул Леофвайн. — Справились с датчанами, справимся и с ним!

   — Это точно! — поддержал Гюрт.

   — Раздавим как клопов! — вскричал юный Хакон.

   — Развоевались, — рассмеялся Гарольд...

Король пребывал в бодром расположении духа. Он сделал свой выбор, и все сомнения и тревоги его оставили.

— А что, друзья мои, не пора ли нам подумать о наших желудках? — обратился Гарольд к приближённым.

   — Ещё как пора! — вскричал Леофвайн. — Ещё немного и, клянусь Вотаном, я умру с голоду!

   — Тогда вперёд! — Гарольд направился к выходу. — Рагнар! — бросил он на ходу. — Вели послать за дамами и нашим гостем! (Король имел в виду юного ярла Эйнара, прибывшего к его двору из Дании).

Оживлённо переговариваясь, члены совета во главе с королём двинулись навстречу аппетитным запахам, разносившимся по всему замку. Шумная процессия миновала длинную галерею и вскоре достигла пиршественного зала. Король прошёл к верхнему столу и уселся посередине, его вассалы расселись на своих привычных местах. Через некоторое время в зал вошли королева Эльгита с дочерью, принцесса Айя и красивый юноша лет шестнадцати — ярл Эйнар. Гарольд дождался, пока они сядут, после чего кивнул архиепископу Стиганду:

   — Начинай, святой отец.

Старик неспешно прочёл молитву. Святые отцы, леди Эльгита и девочки негромко вторили ему, остальные сидели с постными, скучающими лицами.

   — Амен! — закончил архиепископ, и знатные сеньоры, наскоро омыв руки в сосудах, разносимых слугами, радостно набросились на еду.

Гарольд ел и пил неторопливо и сдержанно, ему прислуживал Рагнар. Оруженосец расположился за королевским креслом и внимательно следил за тем, чтоб блюдо и кубок, стоявшие перед его властелином, были полны. Время от времени Гарольд отрезал ножом кусок мяса и передавал Рагнару, иногда подносил телохранителю свой кубок, и тот почтительно отпивал из него.

Что же касается королевских вассалов, то они, нарушая норманнские обычаи, насаждавшиеся Эдуардом, ели жадно и много. Хватая руками огромные куски мяса, они разрывали их своими крепкими зубами и, почти не разжёвывая, проглатывали. Жир стекал по их усам и бородам и капал на столешницу и одежду. Саксы обсасывали пальцы, громко рыгали и обильно запивали пищу элем и мёдом.

Утолив первый голод, они, распустив пояса, не спеша ковыряли в зубах, раздумывая, что бы ещё съесть, благо слуги бесперебойно подносили к столам всё новые яства. Иногда пирующие швыряли кости огромным охотничьим псам, лениво бродившим по залу.

Принцесса Айя сидела, скромно опустив глаза, и почти не притрагивалась к еде. Юный Эйнар ел очень рассеянно: он не сводил восхищенных глаз с нежного личика девочки. Айя, чувствуя на себе его пристальный взгляд, смущалась и краснела.

Граф Леофвайн насмешливо поглядывал то на племянницу, то на гостя. Не удержавшись, он громко воскликнул:

   — Что, славный Эйнар, видно, наша девочка поразила тебя в самое сердце?

Саксы грубо захохотали, широко раскрывая рты. Эйнар поперхнулся от неожиданности и выронил двузубую вилку, а Айя ещё ниже опустила пылающее личико.

   — Ладно, друг мой, не смущайся, — добродушно продолжил Леофвайн. — И я бы не устоял перед такой красавицей!

Его слова сопроводил новый взрыв хохота. Айя закрыла пунцовое лицо ладошками, вскочила из-за стола и выбежала из зала. Пирующие проводили её смехом и шутками.

   — Ваша дочь дурно воспитана, — улыбнулась королю леди Эльгита. — Ничего, мы это исправим.

   — Я попросил бы вас, миледи, впредь не упоминать о моей дочери в таком тоне! — отрезал тот.

   — Но... — начала было Эльгита.

   — Я неясно выразился?! — Гарольд смерил жену холодным взглядом. Та поджала губы и сочла за лучшее промолчать, ибо почувствовала, что этот разговор может плохо кончиться.

Меж тем Эйнар сидел ни жив ни мёртв, не зная, как реагировать на шутки, сыпавшиеся на него со всех сторон. Эрл Сигевульф, похлопав его по плечу здоровенной ручищей, добродушно подбодрил:

   — Не смущайся, друг! Дело житейское!

И в тот момент, когда несчастный Эйнар попытался было проглотить кусок мяса, эрл ехидно заметил:

   — Юношам надо есть побольше мяса. Чтоб были силы любить девушек!