Ее одежда могла бы прокормить миллион человек целый год. Бесценный нефрит, разрезанный на прямоугольные кусочки, связанные между собой золотой проволокой. Мумию покрывали не меньше двух тысяч кусочков нефрита, но вовсе не нефрит интересовал Мастера Ли. Его интересовал камень, и воздух огласился еще дюжиной проклятий, когда оказалось, что в гробу нет ни единого камня.

На саркофаге Тоу Ван была вырезана надпись, и Принц Лиу Тао перевел ее для меня. Вероятно ее написал скорбящий муж.

Мне показалось, что эти строки проникнуты настоящим чувством, и принц с удивлением покачал головой. – Мой предок совершенно непостижим, – сказал он. – Он написал вот это, а потом вместе с Монахами Радости отправился ловить еще нескольких детей, чтобы подвергнуть их невообразимым пыткам.

Мастер Ли молча кивнул на другой саркофаг, и я склонился над крышкой. Пока она медленно скользила, наши глаза постепенно вылезали на лоб, и остались там, когда содержание гроба открылось полностью. Я отошел назад и тяжело сел на пол. В полной тишине был слышен только слабый треск факелов.

Гроб был пуст. Принц Лиу Пао опустился на пол рядом со мной, и я уверен, что мы оба мысленно увидели одно и то же: мумия, одетая в сверкающий нефрит, выползает из гроба, вылезает на поверхность и присоединяется к монахам в разноцветных одеждах. Мастер Ли мрачно посмотрел на нас.

– Собачье дерьмо, – прорычал он. – Хватит ловить мух своими разинутыми ртами, и начните пользоваться головой.

Он присел на край саркофага и осмотрел золотую комнату. Он был в ярости.

– Бык, что случилось с твоим факелом, когда ты проломился сюда через железо и кирпич? – спросил он.

– Что… Ну, ничего не случилось, – ответил я.

– Точно. Пламя не прыгнуло в дыру, потому что в могиле и так свежий воздух, – сказал он. – Значит отсюда есть другой выход, и совсем недавно кто-то им воспользовался. Мы опоздали. Воры уже были здесь, а это означает, что это совершенно необычные воры.

Для меня это было слишком туманно, но принц взглянул на Мастера Ли с внезапным интересом.

– Они не взяли ни золото, ни драгоценности, и даже не коснулись погребального платья Тоу Ван, – с удивлением сказал он.

– Так что же они взяли? – спросил Мастер Ли.

Пока мы молчали, он сам ответил на свой вопрос.

– Они взяли камень. Все надписи свидетельствуют о том, что Смеющийся Принц поклонялся камню. Умирая, он безусловно приказал похоронить камень вместе с собой, так что скорее всего камень забрали из святилища и положили ему в руки, и только потом на труп надели нефритовую одежду. Нефрит – один из самых твердых материалов. Можно повредить камень, если попытаться сломать нефрит, так что они просто забрали проклятую мумию с собой. А теперь подумайте, что это за люди, которые не обращают внимания на золото и драгоценности, но готовы на все ради священного камня?

– Какой-нибудь религиозный орден? – предположил принц.

Мастер Ли пожал плечами. – Во всяком случае другого ничего в голову не приходит, – сказал он. – Помните, что Смеющийся Принц создал псевдо-религиозный орден, который назвал «Монахи Радости», и, единственные из всего двора, они не умерли вместе с принцем – по меньшей мере их скелетов мы не нашли. Не можем ли мы предположить, что он приказал ордену существовать вечно.

В конце концов я обнаружил свой язык. – Для чего?

Мастер Ли широко взмахнул руками. – Откуда я знаю? – воскликнул он. – Мы знаем, что он поклонялся камню, но не знаем почему. Приверженцы древних шаманских культов часто смеются и пляшут во время молитвы, для некоторых смех и пляски даже заменяют молитву, и я не могу не подумать о числе пять, которое постоянно повторяется в странных формулах Смеющегося Принца. Пять – священное число для многих странных культов, как древних, так и современных. Например для варваров Ю-хао, которые, как говорят, живут в деревянных домах с пятью стенами, и поклоняются пятиглавому демону в храме с пятью куполами.

Мастер Ли вытащил флягу с вином и предложил нам, но мы отказались. Он жадно выпил пинту или две, а потом вытер губы бородой.

– Принц, я в тупике, – откровенно сказал он. – Мысль о том, что мы имеем дело не с обычными преступниками, вывела меня из равновесия. Только одно я знаю точно: мы должны узнать все о странном заманивающем звуке и о разрушении Дороги Принца, а это значит, что Бык и я отправимся в Чанъань с образцами почвы, а потом должны прибрать к рукам величайшего специалиста по звукам в империи. А вы, тем временем, должны решить, что делать с этим.

И он махнул флягой в сторону комнаты с сокровищами.

– Технически все это ваше. Вам они нужны?

Принц пожал плечами. – Ночные кошмары сведут меня в могилу за месяц, если я возьму хотя бы одну монету, – сказал он.

– Тем не менее, если хотя бы одно слово о подземном дворце просочится наружу, вскоре вы удостоитесь посещения всеми бандитами, генералами и жадными государственными министрами империи, – заметил Мастер Ли.

– А если я пожертвую все это трону? – с надеждой спросил принц.

– Люди склонны приписывать всем свои пороки, – ответил Мастер Ли. – Преступник никогда не поверит, что вы не оставили себе какой-нибудь, самой маленькой геммы, а отсутствие нефритового наряда вашего предка будет считаться абсолютным доказательством. Вы очень любите пытки?

Принц стал бледнее любого скелета. – Но что я могу сделать с могилой? – жалобно прошептал он.

Мастер Ли повернулся ко мне. – Бык, ты можешь все это привести в порядок? – спросил он.

Я гордо выпрямился. – Достопочтенный господин, вы разговариваете с бывшим лучшим подмастерьем Большого Хонга, кузнеца нашей деревни.

Мастер Ли повернулся к принцу. – С какой могилой? – спросил он.

– С какой могилой? – спросил и я.

На лицо принца начали возвращаться краски. – С какой могилой? – спросил он.

На самом деле это оказалось не слишком трудно. Я легко заменил камни и кирпичи, и нашел в поместье бесчисленное число листов железа. С гордостью я показал им как умею раздувать меха и работать с горном. Когда я закончил, никто не сумел бы найти заплату в железной стене, если бы не знал о ней заранее.

На самом деле труднее всего было вернуть скелеты в туннеле обратно на место, но только потому, что я все время слышал, как позади меня ползет сумасшедшая мумия в нефритовой одежде. И когда я щедро добавил к стене слои пыли и паутины, никакой, даже самый жадный чиновник в империи не поверил бы, что Принц Лиу Пао – или любой другой – входил в могилу Смеющего Принца. А потом мы уехали в Чанъань.

Раньше я никогда не был в столице, но долго жил в Пекине и думал, что знаю большие города. Иллюзия растаяла как дым, когда мы прошли через Ворота Сверкающей Добродетели и я, как какой-нибудь неотесанный деревенщина, разинул рот, увидев гудящий улей, в котором два миллиона человек жужжали внутри стен на площади не меньше тысячи му.[34] Двадцать пять улиц вели с севера на юг, и каждая из них была сорок восемь чи в ширину и битком набита вязами, лавками с фруктами и пагодами. Все улицы тянулись к высокой горе, которая называлась Голова Плоского Дракона, и сливались в одну дорогу, покрытую голубоватым камнем и извилистую, как хвост дракона, которая и вела к роскошным домам высших чиновников, правивших империей.

Я был потрясен и молчал, пока мы шли по улице Багрового Воробья к Голове Дракона. Мы проходили через Ворота Красной Птицы, когда гром тысяч барабанов возвестил от открытии рынков, у меня закружилась голова и я почувствовал в атмосфере тысячи лет величия, когда мы подошли к легендарной Лесной Академии, где процветали гении Китая. Мастер Ли был одним из этих гениев, но отозвался об Академии не слишком уважительно.