– А кто его отец? – содрогаясь от откровенно сладострастного взгляда, спросила Джейн.

– Не знаю. Может, мой дядя, может, кузен. А может, и его отец.

– Что? – Джейн задохнулась.

– Разве я не сказала, что в нашей семье не принято делить женщин? – горько усмехнулась Бьянка. – И этот мой грех я тоже должна искупить.

– Прекрати нести чушь, матушка, – прохрипел из своего кресла Жак ле Муи. – Лучше скажи, когда моя очередь? Я изголодался без твоего тепла!

Джейн не верила своим глазам: старческий взгляд переместился с неё на Бьянку, и похабная улыбка появилась на узких морщинистых губах.

– Забудь об этом сегодня, Жак, – брезгливо сказала Бьянка. – Если нужна жертва, то в подвале ещё три. Выбирай.

– Ты самая лучшая, – прохрипел Жак и снова закашлялся.

– Пойдемте, Джейн. Здесь вы всё видели.

Джейн, перекрестившись, последовала за Бьянкой, шепча молитвы.

Едва спустившись на несколько пролётов, Бьянка резко остановилась и прислушалась.

– Сюда кто-то идёт. Боюсь, сегодня вы не увидите своих предшественниц. Не знаю, кто это, но или дядюшка, или кузен уже туда спустились. А, может, они оба.

– Тогда я тем более хочу это увидеть. Чтобы убедиться.

– Ничего не выйдет. Когда они уходят, весь этаж караулят их немые слуги. Без души и сердца. Вы и шага не сделаете, как очнётесь на том свете. И даже не поймёте этого. От чего, как вы думаете, об этих забавах ничего не известно? От чего жёны вашего жениха считаются всё ещё умершими? Иезуитам с их тайными шпионскими играми надо ещё учиться у этих…

– Тогда что же делать?

– Тогда пойдёмте ко мне. Я покажу вам еще кое-что.

Они поднялись наверх. Через несколько потайных лестниц и переходов они дошли до одинокой железной двери в донжоне.

– Это моя комната, – просто сказала Бьянка. – Входите.

Джейн вошла в небольшую комнату с невысоким потолком и узкими оконцами. Свет свечей и факелов трепетал на сквозняке.

Бьянка прошла к массивному столу из потемневшего дуба, на котором были разбросаны книги и бумаги.

– Проходите. Я не собираюсь вас убивать, – грустно произнесла Бьянка, глядя на замершую на пороге комнаты Джейн.

Бьянка подошла к камину. Джейн обошла комнату, разглядывая аскетическое убранство. Распятия, библии, молитвенники, чётки, жития святых и просто религиозные книги были разбросаны повсюду. В одном углу Джейн заметила массивную шкатулку, отделанную золотом. Бьянка подошла к ней.

– Вы правы. Это именно то, с чего всё началось, – Бьянка взяла шкатулку в руки, сняла с себя цепочку с небольшим позолоченным ключиком. Открыв шкатулку, она пододвинула её к Джейн. – Возьмите.

В шкатулке Джейн увидела пожелтевший пергамент и странную конструкцию из двух дощечек, перевязанных между собой полуистлевшей верёвкой.

– Что это? – спросила Джейн, беря в руки хрупкую конструкцию.

– Это карандаш Жильбера Орси, настоятеля монастыря Святого Карла.

– Кто это?

– Это настоятель монастыря, которого мои предки распяли в этом месте. За это перед смертью он их проклял. А теперь прочитайте эту рукопись.

Джейн взяла хрупкий пергамент в руки. Аккуратно развернув его, она увидела серые едва видные буквы

– Я расшифровала то, что здесь написано. Мне потребовалось много времени. Однако это не чернила, потому что не выцвели. Только поблекли.

– Что это? И где вы это нашли?

– Когда мои проклятые предки перестраивали из монастыря замок, они разобрали всё здание. Радом с камином была потайная комната. Кроме драгоценностей и книг там было это. Прочтите, что я смогла разобрать.

Джейн взяла их бледных рук Бьянки лист бумаги, испещрённый неровным почерком. «Как ныне рождается солнечный свет…» начала читать она. По мере чтения лицо её бледнело. Дочитав до конца, Джейн устало опустилась в кресло, заботливо пододвинутое Бьянкой.

– И это всё правда? – шёпотом спросила она. – А другим невестам вы это показывали?

– Да, Жанна. Каждой. Не каждая видела моего сына, пока была невестой, но каждая познакомилась с ним позже. Чтобы довершить картину, давайте попробуем спуститься вниз. Возможно, там всё уже закончилось. Вы сами увидите, что всё, мной сказанное, правда. Мы и так теряем много времени. Скоро совсем стемнеет.

– Вы хотите проводить меня к остальным? В подвалы?

– Да, чтобы вы убедились. Только не надолго вернёмся в вашу комнату. Вас должна ждать ваша камеристка, чтобы приготовить и одеть к ужину.

– И правда. Я просила вернуть Мэри. Моё отсутствие…

– -Ваше молчание в комнате Бертран поймёт правильно. Он в курсе потайных ходов в этом замке. Вам надо запереть горничную в комнате, чтобы она собрала вещи. Как только мы вернёмся, я выведу вас из замка.

– Хорошо.

Женщины двинулись в обратный путь. Пройдя через комнату Жана, Джейн не увидела юношу-старика. Стараясь изгнать из памяти его образ, она поспешила за быстро удалявшейся Бьянкой.

Войдя в свою комнату, Джейн подбежала к двери, которую подпирала кочерга. Распахнув её, она увидела белое лицо камеристки.

– Госпожа! Почему вы не отвечали? Я уже полчаса пытаюсь до вас достучаться! – взволнованным шёпотом вопрошала девушка.

Джейн пропустила её в комнату. Бьянки уже не было видно.

– Я прилегла и задремала, Мэри. И не услышала твоего стука.

– О госпожа! Неужели вы могли заснуть здесь? Это какой-то склеп! Когда меня привели на половину слуг и сказали, что я и Роберт будем находиться здесь, а у вас будет другая камеристка, я чуть не умерла! – Она машинально стала собирать вещи Джейн, не дожидаясь приказа.

– Почему?

– Все слуги в этом замке как неживые. Ни поговорить не с кем, ни пошутить. Роберта ещё сразу куда-то увели. Я осталась с ними одна. Пыталась разговаривать, но они только смотрят в пол и что-то бормочут под нос. Когда вернулась Жийона и сказала, что барон согласился с вашим желанием, чтобы я была с вами, я хотела её расцеловать. Но она так странно на меня посмотрела…

– Она сказала что-нибудь?

– Только то, что это не надолго. Потом поднялся переполох.

– Что случилось?

– Как сказал слуга того уродливого господина, сбежала сумасшедшая кузина барона. Она весь день была тихая, поэтому её и представили вам. Барон, добрая душа, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что дочь его дяди не в своём уме, и поэтому поселил её в башне. Если мне позволено высказать своё мнение, то я бы не сказала, что барон добр. Скорее, внушает дрожь…

– А сестру барона ты видела? – прервала Джейн размышления камеристки.

– Да, госпожа. Она очень странная.

– Чем же?

– Она так смотрит на служанок, что меня дрожь пробирает.

– В самом деле, – Джейн тоже это заметила. – И что же она сказала о своей кузине?

– Что в детстве у кузины была слишком впечатлительная нянька, которая задурила ей голову ужасами и религиозным фанатизмом. А, повзрослев, мисс Бьянка и вовсе решила, что все те выдумки правда. И теперь ударилась в религию. Но пусть уж религия, чем буйное помешательство.

Джейн следила за быстрыми и точными движениями камеристки.

– Мэри, а что ты делаешь? – наконец спросила она.

Мэри опустила глаза и нервно рассмеялась.

– Простите, госпожа. Очевидно, я так хочу уехать из этого места, что и решила, что и вы тоже.

– Мы уедем. Позже. Когда все в замке уснут.

– Ночью? – ужаснулась Мэри.

– У нас будет проводник, – тихо сказала Джейн, наклонив голову к голове Мэри. Она показала ей глазами на дверь и стены. Мэри понятливо кивнула.

– Собственно, мисс, – другим тоном сказала Мэри. – Хозяин прислал меня помочь вам одеться перед ужином.

– Да, Мэри. Подай мне платье.

Через некоторое время переодетая и освежённая Джейн оглядывала себя в зеркале. На настойчивый стук в дверь они с Мэри переглянулись.

– Войдите, – сказала Джейн, беря Мэри за руку.

В дверях показался бледный слуга в ливрее с опущенными к полу глазами.

– Если мадемуазель готова, мне даны распоряжения проводить вас в трапезную. Ваша служанка должна будет вам прислуживать.