– Дорогая, – произнёс Бертран. – Я распорядился отнести ваши вещи в комнату. Вы устали с дороги. Позвольте, я вас провожу. А замок покажу завтра.

– Вы очень добры, – произнесла Джейн. Она и в самом деле устала и хотела уединения, чтобы собраться с мыслями и подумать. Скоро она станет хозяйкой этого замка. Однако это её совсем не радовало. От природы прямой и честный человек, она не любила тайн. Здесь же тайнами был пронизан самый воздух. Однако никакой романтики Джейн не ощутила. Наоборот, эта неизвестность тяжким грузом ложилась на её душу.

Пока Джейн и Бертран поднимались по широким и мрачным лестницам, хозяин без умолку говорил о Джейн и о своём замке. Слишком утомлённая переживаниями сегодняшнего дня, Джейн слушала его вполуха. Наконец, когда он остановился передохнуть, она его спросила о комнатах сестёр.

– Бьянка живёт в башне, – ответил Бертран. – Там она чувствует себя ближе к богу, – бесконечное презрение на мгновение появилось на его лице. А Катерина… – Он странно посмотрел на Джейн. – Комната Катерины рядом с моей. В другом крыле.

Несмотря на простоту слов, Джейн почувствовала тревогу, природу которой она понять не могла.

Наконец они остановились у ничем не примечательной двери.

– Это ваша комната, мадемуазель Джейн, – сказал Бертран.

Он открыл дверь и ввёл Джейн в комнату. Джейн огляделась. Он некоторое время смотрел на неё странным взглядом, потом вдруг поклонился и повернулся, чтобы уходить.

– Я пришлю вам камеристку, чтобы помочь раздеться, – произнёс он с тем же странным выражением. Затем, снова поклонился и вышел. Джейн, наконец, осталась одна.

Она подбежала к двери и тут заметила, что на ней нет ни замков, ни запоров. Бегло оглядев комнату, она схватила кочергу от камина, в котором, несмотря на лето, жарко пылал огонь, и подперла ею дверь. Только теперь она вздохнула свободнее и внимательнее осмотрела комнату.

Комната была большой и сумрачной. Высокие стены уходили в темноту, но обилие свечей и свет от камина не давали возможности увидеть, где они заканчиваются. Окна были маленькие и узкие, едва пропускавшие дневной свет. Подойдя к ним, Джейн увидела, насколько высоко находится её комната. Ни балконов, ни карнизов, только голая стена вокруг и камни внизу.

Несмотря на тёплое лето, Джейн ощущала ледяной холод, и подошла к камину отогреть руки. Позолота отделки поблёскивала везде, куда падал взор. Богатое убранство комнаты то появлялось, то исчезало в неверном пламени свечей.

Прогревшись, Джейн продолжила осмотр. В комнате она нашла за драпировкой несколько дверей, которые оказались запертыми. Превозмогая отвращение к себе, Джейн посмотрела в каждую скважину. Но ничего, кроме темноты, она не увидела. Наконец, не слишком успокоенная, она села на огромную постель под бархатным пологом. «Под этим покрывалом летом задохнуться недолго, – подумала она. – Уж не от этого ли умерли все жёны Бертрана де Го? Хотя, в замке такой холод, что покрывало только к стати». Распутывая завязки плаща, она продолжала размышлять о замке и его хозяине.

Внезапно её мысли прервал стук в дверь. Джейн подошла и убрала кочергу. После этого она открыла дверь. На пороге стояла женщина, как две капли воды похожая на Бертрана де Го. В первое мгновение Джейн показалось, что она обозналась и это сам Бертран де Го стоит перед ней. Настолько были похожи два лица. Но, увидев нежную шею и в вырезе платья округлую грудь, Джейн вынуждена была признать, что это всё же его сестра.

– Добрый день, дорогая, – произнесла Катерина де Го. Её голос ничем не отличался от голоса брата. Джейн вздрогнула, подивившись этому обстоятельству. – Я, как вы могли догадаться, Катерина де Го. Я только что вернулась с прогулки, и брат мне сказал, что вы уже приехали. Ведь вы – Джейн Глэдстон? Будущая жена моего брата?

Джейн поздоровалась. Рассматривая Катерину, она не могла отделаться от мысли, что видит её брата. Заметив это, женщина, странно улыбаясь, произнесла:

– Мы с братом очень похожи, правда? Если бы мы были сёстрами, нас бы вообще не отличали.

– Да, это правда, – кивнула Джейн. Однако одно отличие она заметила: то, что в брате казалось женственным, в сестре было излишне мужественным. Слишком широкие для женщины плечи, низкий голос, крупные черты красивого лица. Если брат, казалось, был бы красивой женщиной, то сестра выглядела бы обольстительным юношей. За исключением этого маленького обстоятельства Джейн, как ни старалась, не могла найти отличий между братом и сестрой: те же тёмные и густые брови, сросшиеся на переносице, чёрные как агаты глаза, алые губы с правильным изгибом, нос с небольшой горбинкой, придававшей лицу нечто хищное, и роскошные чёрные волосы, полускрытые обилием драгоценностей.

Пройдя в комнату, Катерина заметила в руках Джейн кочергу.

– Дорогая, это лишнее. Наша местность самая безопасная на всём севере Франции. Это вам любой королевский смотритель скажет.

Джейн покраснела.

– Я просто ворошила дрова. Здесь прохладно.

– Вы правы, милочка, – Катерина прикоснулась к руке Джейн, и глаза её странно блеснули. – Боже, вы совсем замёрзли! Здесь, в шкафах полно меховых накидок. Возьмите одну, прошу вас.

Она легко подбежала к массивному шкафу тёмного дерева и достала роскошный меховой плащ.

– Вот, накиньте, – произнесла она, и, не дожидаясь ответа Джейн, сама набросила ей плащ на плечи. Длинные и тонкие пальцы её при этом слегка подрагивали. – Вот, так лучше?

– Да, спасибо, – произнесла Джейн, удивившись внезапно изменившемуся голосу Катерины.

– Ой, что это я? Вы же не переоделись! – вдруг воскликнула она. – Брат не дал вам горничную?

– Он сказал, что пришлёт её.

– И где же эта лентяйка? – с показной суровостью весело спросила Катерина. – Может, я сойду за неё? – Её голос снова изменился.

Стук в дверь избавил Джейн от ответа на этот странный вопрос. На лице Катерины промелькнула гримаса неудовольствия. Вошла бледная девушка с опущенными к полу глазами.

– Барон Бертран прислал меня служить вам, мадемуазель, – еле слышно произнесла она.

– Долго же ты шла, – резко сказала Катерина, и, обернувшись к Джейн, она, обворожительно улыбаясь, произнесла:

– Приятно было с вами познакомиться. Увидимся за ужином, дорогая, – и она направилась к двери.

Когда дверь за Катериной де Го закрылась, Джейн внимательно посмотрела на девушку. Небольшого роста с каштановыми волосами, спрятанными под чепец, хрупкая бледная фигурка девушки походила на привидение в этом мрачном замке.

– Скажи, милочка, – произнесла Джейн, не сводя с неё глаз. – А где моя камеристка? Почему её не прислали ко мне, как говорил ваш хозяин?

Девушка быстро взглянула на Джейн и снова опустила глаза, занятая разбором вещей Джейн.

– О, мадемуазель. Хозяин отвёл ей очень хорошую комнату на половине слуг. Она там обустраивается.

– На половине слуг? – Джейн была возмущена. – Оставь мои вещи, любезная. И передай своему хозяину, что я пока ещё не его жена. А только невеста. И хоть обстоятельства и заставили меня жить в доме жениха до свадьбы, но я всё же хотела соблюсти хоть какие-то приличия. Моя камеристка здесь, как и дома, должна проживать рядом со мной, а не на половине слуг. Иди.

Девушка снова стрельнула глазами по Джейн, сделала книксен и вышла. Джейн же попыталась разобраться, что же промелькнуло в этом быстром взгляде: неодобрение, облегчение, сомнение? Девушка явно что-то знала или чего-то боялась. Жаль, Джейн поддалась порыву и выпроводила её. Сначала надо было её расспросить. Но теперь уже поздно – горничная ушла.

Джейн снова подперла кочергой дверь и снова занялась завязками своего плаща.

От этого захватывающего дела её снова отвлёк на этот раз лёгкий шум за одной из задрапированных дверей. С похолодевшим сердцем Джейн ждала, что будет дальше. Наконец, шум стал немного громче, и в замке скрипнул ключ. Джейн подбежала к камину и выхватила от туда ещё одну кочергу. Дверь медленно отворилась, и из тёмного проёма послышался прерывающийся голос: