Между тем лотерейный розыгрыш приблизился к «несчастливой» цифре 13… Будто не замечая этого, король продолжал беседу, внутренне настраиваясь принять выпавший ему дар с вежливо безразличным видом.
— Номер тринадцать! — громко объявил дворецкий, но никто не откликнулся. Выждав несколько секунд и притворясь, будто он не знает, кто из гостей обладатель жетона с этим номером, дворецкий объявил еще громче: — Повторяю! Номер тринадцать! Кто обладатель этого вопреки поверию на редкость счастливого номера?
И снова никто из гостей не откликнулся. Король продолжал разговаривать с немцем, по-прежнему стоя спиной к елке. Кто-то из присутствующих бросил в шутку, что такого номера ни у кого нет. Последовал смех.
Макс Аршнит понимающе улыбнулся, подошел к королю.
— Ваше величество! Извините, что прерываю беседу, по-видимому очень увлекательную… Если не ошибаюсь, объявлен ваш номер? Чертова дюжина, как вы изволили сказать…
— Разве? Я действительно увлекся разговором и забыл об этом забавном развлечении, — с оттенком пренебрежения ответил король. — Так что там выпало на мою долю — портсигар или лисья горжетка?
— Сейчас узнаем! — сказал Аршнит и подал знак дворецкому.
— Номер тринадцать! Ларец из литого золота, окантованный по краям горошинами из александрита, изумруда и сапфира, с выгравированной надписью на крышке: «Так проходит земная слава…» — бесстрастно оповестил дворецкий и тотчас же извлек замаскированный в глубине елки сверкающий ларец.
На этот раз госпожа Аршнит сама взяла поднос с установленным на нем ларцом. Обойдя по кругу всех гостей, сопровождаемая восторженными возгласами и аплодисментами, она подошла к монарху и, лукаво улыбаясь, сказала:
— Примите, государь, эту маленькую вещицу на память о скромном вечере, посетить который вы благосклонно согласились.
Короля поразил вид усыпанного драгоценными камнями блестящего ларца размером с настольную коробку для папирос.
— Это же целое состояние! — воскликнул он, поглощенный меркантильными мыслями. — В самом деле, господа!
Кароль Второй потерял способность до конца выполнить свое намерение — дать понять чете Аршнит, что его нисколько не волнуют и не удивляют эти расточительные дары. На крышке ларца сверкал множеством разноцветных оттенков огромный бриллиант… Смущенно улыбаясь, властелин страны принял от баронессы ларец и, низко склонившись, поцеловал ей руку.
В это именно мгновение он поборол минутное замешательство, но поздно: оркестр заиграл туш, супруги Аршнит сдержанно поклонились и вернулись к елке для продолжения процедуры дароподношения. Королю ничего не оставалось, как продемонстрировать свое мнимое равнодушие лишь близко стоявшим вокруг него людям, с жадным любопытством поглядывавшим на ларец.
— Поистине кесарю кесарево! Удивительно разумно распорядился господин слепой жребий, — заметил немец Клодиус, намекая на неслучайность выигрыша. — Провидение!
— Не иначе! — подхватил представитель немецкой фирмы «Штальверке». — Однако я что-то не улавливаю связи, ваше величество, между смыслом выгравированного на ларце глубокомысленного изречения и назначением этой, надо полагать, дорогостоящей вещицы…
— Весьма загадочно, — согласился монарх, подумав, что надгробная плита — единственно подходящее место для столь пессимистического изречения. Но спохватился и тут же шутливо добавил: — Собственно очевидно… слава проходит, а золото остается!
Кароль Второй так сказал, но подумал иначе. «Почему Аршнит счел уместным одарить кого-то из гостей баснословно дорогой вещью со столь мрачным изречением? Такой подарок естественнее было бы адресовать определенному лицу, а не кому попало…»
Смутная догадка закралась в голову его величества. Случайно ларец достался ему или подсунут преднамеренно? Этот хитрый еврей мог подстроить и такое…
Интерес к выигрышу его величества охватил гостей. Однако монарх сам пребывал в поисках ответа на вопрос, точивший его. И, уже не противясь давно возникшему желанию заглянуть внутрь ларца в надежде обнаружить там достойный ответ на загадочную надпись на крышке или же какое-нибудь уникальное содержание, Кароль Второй не спеша, с небрежным видом откинул крышку… На мгновение он замер от удивления. Напряженно сдвинув брови, его августейшество впился глазами в желто-коричневую кучку, в первый момент показавшуюся ему какой-то бесформенной, беспредметной… Ему даже почудилось, будто от нее исходит отвратительный запах, хотя это был всего-навсего искусно выполненный из папье-маше и пропитанный отличными духами муляж…
Брезгливо сморщив лицо, отчего дрогнул пучок рыжеватых усиков над губою, его величество тут же захлопнул крышку ларца и неестественно рассмеялся. Желая убедиться, что никто не успел рассмотреть содержимое ларца, он покосился на стоявших рядом людей. Их лица ничего не выражали, и Кароль Второй несколько успокоился. Но он ошибся. И герр Клодиус, и другие его собеседники не упустили возможности заглянуть в ларец. Скорее инстинктивно, чем осознанно, они скрыли от монарха ошеломляющее впечатление от увиденного. И не прошло пяти минут, как «тайна» стала достоянием всех гостей. То и дело со всех сторон следовали вопросы:
— Что там?
— В ларце?..
— Почему его величество так странно рассмеялся и сразу закрыл крышку?
— Бриллианты, наверное?
Вопросы передавались из уст в уста, пока, не достигли одного из узревших содержимое ларца, и тогда в обратном направлении из уст в уста стал передаваться лаконичный ответ:
— Рахат!
— Что-что? — шепотом, но не без удивления переспрашивали друг у друга гости.
Рахат-лукум — восточное лакомство, однако это слово употребляется также в значении «пустяк, дрянь, дерьмо»; в последнем случае добавляют — с «холодной водой»…
И любопытствующим отвечали:
— Да-да. Рахат с холодной водой…
— Быть этого не может!
— Может. Натуральная кучка…
Его величество Кароль Второй Гогенцоллерн не принял, однако, на свой счет сдержанного хихиканья, волной прокатившегося по всему кругу гостей. Не замечал он и вскользь бросаемых на него насмешливо-любопытствующих взглядов… Уйдя в себя, монарх сосредоточенно обдумывал, как отомстить миллиардеру: немедленно вернуть ларец и при этом публично оскорбить и унизить обнаглевшего богача или… или оставить ларец при себе и отложить ответный удар, тщательно подготовив его?.. Наконец он пришел к заключению, что рациональнее последний вариант, ибо он сохраняет за ним огромное богатство и не лишает возможности воздать должное господину Аршниту и его супруге…
Тем временем лотерея закончилась, и размышления короля были прерваны торжественно зазвучавшим в его честь и в знак окончания бала гимном «Да здравствует король в мире и почете!».
— В мире и… помете, — уточнил один из гостей, и снова шушуканье и сдержанное хихиканье волной прокатилось по залу. Сильные мира сего могли позволить себе ради забавы и такую вольность…
Виновником неприятностей, испытанных на рождественском вечере на вилле Аршнита, его величество Кароль Второй считал генерала Маринеску. Это он, «всеведущий» префект полиции, прозевал возвращение миллиардера в Бухарест из поездки за границу. А теперь новый конфуз: баронесса во всем своем величии красуется на обложке самого популярного в стране иллюстрированного журнала «Реалитатя илустратэ». Король не сомневался в том, что эта очередная пилюля преподнесена по инициативе господина Аршнита, однако признаться в этом даже префекту, с которым сложились весьма доверительные отношения, Кароль Второй не хотел. Надо было что-то придумать, чтобы одернуть миллиардера, отомстить ему. И наилучшим образом эту задачу, как полагал король, может решить Габриэль Маринеску. Нужно только натравить его хорошенько. Именно поэтому монарх заставил префекта томительно долго ожидать приема и волноваться.
Когда же наконец его августейшество принял блюстителя порядка, то, не удостоив ответа на обычное приветствие, огорошил совершенно неожиданным вопросом, к тому же произнесенным крайне раздраженным тоном:
