Барон повел княжну к столу в соседней комнате. Лидия и Андрей оказались рядом.

Кусты сирени делали стол похожим на клумбу, закуски были поданы со всем возможным на фронте искусством. Окна были затянуты полотнищами от палаток, чтобы не проник сюда чей-нибудь нежелательный взор.

— Во всем этом есть какая-то очаровательная тайна, — тоном провинциального декламатора произнес сапер.

— Она не замедлит разъясниться, — засмеялась Недзельская.

— За первым бокалом! — весело крикнула Бородина.

— Я где-то вас встречал, — обратился барон к Андрею, светски улыбаясь.

— Я здесь недавно, — ответил Андрей. — Я был, правда, в этом же корпусе и раньше, но солдатом… вольноопределяющимся…

Барон великодушно продлил любезность:

— Тогда, может быть, раньше, в Петербурге?

— Едва ли… У меня мало знакомых в столице. Разве только в своей среде… Студенты…

Барон, все так же улыбаясь, развел руками. Жест должен был означать: «Ну, значит, ничего не поделаешь», — и заговорил с княжной.

— Почему вы открещиваетесь от знакомства с бароном? — спросила Лида.

— Он мне не нравится. Как его фамилия?

— Липпенбах.

— Это не родственник того, двинского, который проворовался?..

— А я хотела вас с ним познакомить. У них бывает весело. Его брат — артиллерист. Тоже адъютант штаба артиллерийской бригады. Мы к ним ездим. Они часто устраивают вечера, танцуют…

— Господа, — по-мужски постучала вилкой по тарелке Недзельская. — Минуту внимания!

— Занавес приподнимается. Госпожа тайна выходит на авансцену, — балагурил сапер.

— Тише, тише!

— Господа! — начала Недзельская. — Все наши друзья знают и любят нашу начальницу и нашего лучшего друга, нашу дорогую княжну. Все наши друзья знают, что княжна с самого начала войны оставила светскую жизнь, чтобы предаться святому делу служения раненым героям. Здесь она живет как простая сестра, ведя самую скромную жизнь, без всякой роскоши. Сегодня день рождения княжны…

— О-о-о! — раздались крики. Все глаза были обращены на княжну, которая смотрела теперь на Недзельскую с кроткой улыбкой, как будто это была ее любимая дочь.

— Тише, тише! — закричала Лидия.

— Сегодня день рождения нашей дорогой княжны. Поэтому он стал праздником для всех нас… Позвольте мне поднять тост за нашу дорогую начальницу и друга.

— Вы настоящий тулумбаш, Нина! — крикнул барон.

Недзельская, отодвинув стул, покачивающейся походкой пошла к княжне. Княжна ждала, откинувшись к спинке кресла. Они долго целовались. Потом к княжне потянулись сестры и офицеры с бокалами.

— Зачем же вы не шепнули мне в прошлый раз? — громко выговаривал барон Лидии. — Приехал бы командир корпуса. Да весь штаб примчался бы!

— И весь наш батальон в полном составе! — подхватил сапер.

— И наши, — неуверенно буркнул пехотный штабс-капитан.

— Кто же тогда остался бы на позициях? — подняла брови княжна. — Нет, такие фестивали едва ли уместны на фронте. И я вообще была против… Но девочки… — она посмотрела на сестер, — они устали и соскучились…

— Да, да, княжна не хотела и слышать о торжестве. Был целый бой. Мы уж тайком от нее все сделали, — заявила Бородина.

— Княжна согласилась только для нас. Она сама выше таких пустяков, — крикнула Лидия.

— Вы слишком экспансивны, ma petite, — холодно заметила княжна.

— Лидия, сядьте, — сказал Андрей. — Вы выдали секрет. Значит, княжна все-таки знала о вечере… И вообще никогда не следует участвовать в комедиях.

Появилось шампанское. Два санитара внесли в комнату большой сладкий пирог и башню из мороженого со свечкой на вершине.

Все эти редкости гости встречали шумом и криками, а когда был разрезан огромный арбуз и оказалось, что он начинен, несмотря на осень, свежими ягодами, цукатами и марципаном, гости пришли в неистовый восторг.

— Где же Татьяна Николаевна? — спросила княжна.

— Ей нездоровится, — ответила Лидия. — Она дежурила ночь.

— Кто это Татьяна Николаевна? — полюбопытствовал Андрей, вспомнив вдруг о Татьяне.

— Новая сестра. Замечательно интересная. Блондинка. Высокая. Ты любишь блондинок? — Лидия под столом пожала руку Андрея.

— А вы знаете, кто устроил все эти сюрпризы? — спросила вдруг Андрея сестра Бородина.

— Сестра Недзельская? — постарался догадаться Андрей.

— Нина Владимировна? О нет. Я думаю, что она не рассердится, если я скажу, что из нее никогда не выйдет хорошая хозяйка. Она мечтает стать композитором…

— Кто же тогда?

— Лидия.

— Да что вы?

Лидия сияла.

— Прекрасно, Лидия Николаевна! Исполать! — встал барон. — Предлагаю тост за организатора этого вечера.

Все бокалы потянулись к Лидии.

— Доволен? — шепнула она Андрею.

— Мне не нравится, как смотрит на тебя этот хлыщ.

— Он очень воспитан, всегда вежлив…

— У него наглый взгляд. Он целует руку подчеркнуто, как будто хочет показать, что имеет на тебя какие-то права.

— Хочешь, поедем кататься после ужина? — шептала Лидия. — Отправь ординарца и вызови пару.

Трофимов сидел на кухне. Санитары кормили его и еще нескольких ординарцев и кучеров остатками.

— Трофимов, дорогой, не сможешь ли отвести верховых лошадей в парк и приехать на паре?

— Кататься изволите? Холодновато, а луна… Слушаюсь, в один миг.

Парень улыбался приветливо, а Андрей глушил в себе чувство стесненности и неудобства.

Барон уехал в коляске. Он поцеловал на крыльце обе руки Лидии, и девушка с тревогою краями глаз посматривала на Андрея.

Барон был пьян. Он пошатывался и, запахивая накинутую на плечи шинель, говорил Лидии:

— Мы ждем вас. Мы всегда вам рады. Вы — наш ангел…

Розалия Семеновна увела Лидию.

— Идите, идите, вы простудитесь. Вы разгорячены, а ночью здесь тянет свежестью от болот…

Луна светила скупо и часто пряталась в черные гнезда туч. По дорогам стояли почему-то долго не просыхавшие лужи. Леса уже шелестели на ветру жестяным шелестом, кучились, отступя от дороги, темными придорожными валами. Кони летели во мрак, как будто это было похищение и уже нагоняла погоня… Лидия возбужденно приникла к Андрею, и ее волнение передавалось ему, хотя в этот вечер еще какие-то нити порвались между ними…

— Куда? — спросил Трофимов.

— Куда-нибудь далеко-далеко! — капризно сказала Лидия.

Кони понеслись.

Солдаты у мостов спрашивали пропуска и сразу сдавались на резкий окрик Трофимова. По деревянной гати пронеслись вихрем, и плохо связанные бревнышки, как клавиши потерявшего голос рояля, часто стучали под железом колес. Луна глядела теперь в болото, и тростники казались большим грязным мхом, вздувшимся на ветру. Тусклые прорези воды серели за перилами длинного настила хлюпкой западней.

На безлунных дорогах приходилось крепко держаться и держать девушку. Высокий тарантас бросало во все стороны. Губы неожиданно и остро встречались с пересохшими от вина губами. Свежий ночной ветер трепал локоны Лидии и холодил горячий лоб Андрея. Ночное небо поворачивалось медленно. Навстречу все тем же звездам быстро неслись кони.

— Неужели это Мигелены? — спросил Андрей, оглядывая притаившиеся во тьме домики и ветлы над заводью.

— Так точно.

— Как же мы далеко уехали!

— Кони стояли долго. Как звери… — весело крикнул Трофимов.

— А где стоит поручик Хазарин? Ты знаешь?

— Так точно. Они на хуторе, полверсты от деревни. Изволите заехать?

— Заедем, Лида?

— Куда хочешь, куда хочешь, — устало сказала девушка.

Хутор обозначился одиноким огоньком.

— Не спят еще, — сказал Трофимов.

— Давай подъедем. Мы сами пойдем, посмотрим. На хуторе надрывно и зло залаяли собаки.

— Я боюсь, — сказала Лидия.

— Пустое. Трофимов, дай кнут. Пойдем, Лида.

— А может быть, неудобно ночью…

— А я посмотрю в окно.

Через запыленное, с потеками, стекло был виден угол большого стола. Спиной к окну сидели на скамье офицер и женщина в косынке. Рука офицера лежала на талии сестры. Слышались пьяные крики. Кто-то пел, поминутно сбиваясь с тона. Кто-то колотил ножом по тарелке.