— И все же я полагаю, что напасть на штаб надо, товарищ капитан, — настаивал Васильев. — На нашей стороне внезапность и пока еще некоторая беспечность немцев. После разгрома штаба мы сможем на лыжах быстро отойти в глубь леса и оторваться от преследования, если оно будет. А фашистам не на чем догонять нас по бездорожью и глубокому снегу.

Капитану Шевченко доклад Васильева понравился, его доводы представлялись убедительными. Взглянув на комиссара, командир спросил:

— Ваше мнение, Иван Александрович, по предложениям старшего лейтенанта Васильева?

— С его выводами вполне согласен, — ответил комиссар. — Есть резон перенести на один день нападение на штаб полка, чтобы организовать дополнительную разведку и наблюдение за противником, особенно в темное время, и лучше подготовить отряд к этому бою. А теперь давайте послушаем старшего лейтенанта Брандукова, что-то он помалкивает.

— Да не о чем докладывать, — с досадой отозвался тот — Мы побывали в деревнях Велки и Кутьино. Там оккупантов не оказалось. Вот и все. Обидно! В предстоящих боевых действиях прошу определить боевую задачу взводу на более ответственном участке.

— Не волнуйтесь, товарищ Брандуков. Всем работы хватит, — успокоил его Шевченко.

Посоветовавшись с комиссаром, начальником штаба отряда Ергиным, после небольшого перерыва командир объявил свое решение:

— В течение сегодняшней ночи и завтрашнего дня доразведать систему охраны, понаблюдать за поведением врага в Надеждино и его окрестностях и в следующую ночь напасть на штаб полка. В группе захвата и уничтожения будут действовать взводы Алексеева и Васильева. Взвод старшего лейтенанта Брандукова будет обеспечивать их боевые действия. Главная его задача не допустить подхода подразделений полка из бывших пионерских лагерей в Надеждине. После выполнения операции собраться здесь, а затем до рассвета совершить стремительный бросок в лес севернее деревни Поспелиха. Боевая задача командирам взводов будет уточнена завтра днем на местности у деревни Надеждино. Перед выступлением дать отдых личному составу, хорошо накормить и пополнить их «НЗ». Все, товарищи! Готовиться в путь. — Шевченко обернулся к Огнивцеву: — Ваше слово, комиссар.

— Я буду предельно краток, — встал Огнивцев. — Идем на очень важное и рискованное дело. Попытаемся в этом бою не только разогнать штаб полка, но и захватить его командира. Действовать смело и решительно. Но не очертя голову, а расчетливо и осмотрительно. Больше урона врагу, меньше наших потерь.

В назначенный час отряд сосредоточился в лесу в километре западнее деревни Надеждино. Командир разведывательного дозора старший сержант Петров встретил старшего лейтенанта Васильева, доложил о результатах разведки и наблюдения, а затем вместе с ним отправился на доклад к командиру отряда.

Надвигалась темная до черноты, непроглядная морозная ночь. Было тихо. Только изредка налетал ветерок, и тогда уставшие от вьюги деревья о чем-то таинственно перешептывались. Звонко скрипел под ногами снег. Услышав шаги Петрова и Васильева, Шевченко и Огнивцев вышли по тропинке им навстречу.

— Товарищ капитан, — вскинул руку к ушанке старший лейтенант, — разрешите доложить результаты разведки?

— Докладывайте.

— Наблюдением и по рассказам местных жителей, — начал старший лейтенант, — установлено, что вчера пехотный батальон, располагавшийся в деревне, был поднят по тревоге и убыл в неизвестном направлении. С батальоном ушли отдельные подразделения полка и некоторые офицеры его штаба. Со штабом в деревне остались связисты и комендантский взвод.

— Выходит, в деревне их осталось не так уж много, — заметил комиссар.

— Да, немного, — включился в разговор старший сержант Петров, — всего около полусотни. Размещены они в основном в здании начальной школы и в доме бывшего председателя колхоза рядом со школой. Штаб и школа круглосуточно охраняются часовыми, вооруженными автоматами. Связисты и солдаты комендантского взвода вооружены карабинами, автоматов немного.

— Что нового в поведении противника в ночное время?

— Вчера в двадцать два часа на западную окраину деревни был выставлен парный патруль, который с интервалом в тридцать-сорок секунд освещал ракетами подступы к деревне со стороны леса, — продолжал докладывать старший сержант. — Штаб полка, казарма и дома, где живут немцы, в темное время суток освещаются передвижной электростанцией.

— Что происходит на шоссе Новопетровское — Клин? Какова интенсивность движения по нему? — спросил командир.

— По дороге днем — большое движение грузовых автомобилей, крытых брезентом, артиллерии, различных специальных машин. Некоторые из них, в том числе и легковые, изредка заезжали в Надеждино, но примерно с двадцати двух часов машин по шоссе не проходило.

— Где расквартированы офицеры штаба полка?

— В трех крестьянских домах, недалеко от штаба. В каждом из них вместе с офицерами размещаются один-два солдата, наверное, ординарцы. Они ходят без оружия. Видать, за холуйскими заботами несподручно им это. Часть офицеров живет в самом штабе. Жителей выгнали из домов в землянки и бани…

С учетом этих сведений командир отряда до наступления темноты уточнил на местности боевые задачи командирам взводов. Взводу Алексеева предстояло бесшумно снять патрулей и часовых у входа в казарму, а затем гранатами и огнем из автоматов разгромить связистов и комендантский взвод. Взводу Васильева была поставлена задача: снять бесшумно часовых у штаба, ворваться в него, захватить пленных и документы. Затем — уничтожить гитлеровцев, проживающих в квартирах.

На операцию отводились считанные минуты. В затяжной бой было приказано не вступать. Сразу же по выполнению задач подразделениям следовало немедленно отходить в лес.

Взвод лейтенанта Брандукова в это время должен был задержать подход подразделений полка из бывшего пионерского лагеря в Надеждино. Начало действий назначено на полночь, когда штабисты разойдутся на отдых.

Светящиеся стрелки часов медленно сходились на цифре 12. В деревне царила тишина. Ни голосов, ни шагов, ни лая собак. Только с окраины доносилось тарахтение движка электростанции. Там, у крайних изб, уже действовали высланные Алексеевым лучшие разведчики взвода — сержант Корытов и младший сержант Нечаев. Их задача: за десять — пятнадцать минут до общего начала операции бесшумно ликвидировать патрулей, а затем во избежание подозрений со стороны вражеского гарнизона, продолжать освещать местность ракетами.

Александр Корытов и Григорий Нечаев были закадычными друзьями. Уроженцы Архангельской области, они одновременно попали в 1-ю Московскую стрелковую дивизию. Закончили там полковую школу и встретили войну с фашистской Германией уже младшими командирами. Эта дивизия под командованием полковника Я. Г. Крейзера на двое суток задержала немецкие танковые дивизии на реке Березине. Отважно сражались в этих боях с фашистами Корытов и Нечаев. А в сентябре 1941 года они стали бойцами отряда особого назначения Военного совета Западного фронта. Все у них было общим — и радости и печали. И на это боевое задание они отправились вместе. Пользуясь темнотой, разведчики незаметно подкрались к деревне и затаились за сенным сараем. Рядом с ним была протоптана дорожка, по которой всегда проходил патруль. Время перевалило за 23 часа, но солдат что-то не было видно.

— Где их черт носит, — прошептал Корытов, — может, изменился маршрут патрулирования?

— Не должно бы, — так же шепотом ответил Нечаев. — Немчура пунктуальна. Никуда они не денутся, появятся как часы.

И в самом деле, тотчас раздались гортанные голоса на чужом языке, раздался резкий хлопок и в небо взлетела ракета. При ее свете разведчики увидели двух солдат, направившихся к сараю. Взмыла ввысь вторая ракета, за ней третья… Каждая из них на секунду-другую выхватывала из темноты неуклюжие фигуры немцев, замотанных в какое-то тряпье, в огромных соломенных ботах, под которыми снег скрипел, как под полозьями тяжело нагруженных саней. Время от времени солдаты останавливались и выпускали ракеты, держа карабины в положении «на ремень». Это было на руку разведчикам. Понимая друг друга с одного взгляда, они решили напасть на патрульных в то самое мгновение, когда они в очередной раз выпустят ракеты. Скупым жестом Корытов указал Нечаеву на патрульного, идущего слева и, показав на правого, прижал руку с зажатым в ней ножом к своей груди. Нечаев понимающе кивнул.