— О-о, как хорошо, — сказала Джина, сделав большой глоток из кружки пива. Они с Шерил сидели за столиком на двоих в «Большой охоте», баре на Коннектикут-авеню, славившемся прекрасным выбором пива.

— Да, это то, что нужна. Ненавижу сдавать анализы. Два года назад, помню, я несколько дней тряслась, пока не получила результаты.

— И я уже несколько дней не нахожу себе места. На работе все из рук валится. Вчера позвонила в банк, сказалась больной и целый день пролежала в кровати.

— Ты правда волнуешься насчет результата анализа?

— А ты разве нет?

— Немного, но все же вряд ли результат у меня окажется положительным.

«Ну еще бы, ты же не спала с порноактером…»

— Я тоже считаю, что у меня все обойдется, однако ожидание очень действует на нервы, — солгала Джина. Она до безумия боялась, что тест на ВИЧ будет положительным. — Извини за нескромный вопрос: видимо, у тебя были другие?

— Другие? — переспросила Шерил.

— Ну, кроме Питера. Ты же не от него боишься что-нибудь подцепить?

— От Питера, всегда надевающего презерватив? От Питера, который сразу после секса вскакивает из постели и бежит в душ? От Питера, который каждые пять минут полощет рот антисептической жидкостью? О нет, Питер — единственный мужчина на земле, от кого я не боюсь ничем заразиться.

Джина засмеялась.

— Боже, неужели он до сих пор все это делает? Тебе еще не надоело?

— Раньше раздражало, а теперь я считаю это его причудами. Не правда ли, у Питера много странностей? Например, дурацкий увлажнитель, который он гоняет ночи напролет?

— Господи, я и забыла… В свое время я ночью тихо вылезала из кровати и выключала его, а утром, пока Питер еще спал, снова включала. Но пару раз мне случалось проспать, и тогда он устраивал скандалы. Как можно спать в комнате, где всю ночь работает увлажнитель воздуха? Чем больше я думаю об этом, тем более странным кажется мне Питер. Однажды я зачем-то забежала к нему и увидела, как он посыпает ковер каким-то антиаллергенным порошком, якобы уничтожающим пылевых клещей и другую заразу.

— Сейчас он сидит на капустной диете, когда надо варить капусту брокколи и выпивать отвар. Меня тошнит от этого зрелища.

Джина снова засмеялась. Она почти забыла, почему они с Шерил отлично ладили: обе обожали перемывать косточки другим и умели делать это остроумно, метко подмечая смешные стороны. Все общие знакомые, которые не слышали их, становились объектом насмешек. В университете они иногда не засыпали, пока не начинало брезжить утро. Джина лежала на верхней кровати, а Шерил — на нижней, и они ночи напролет судачили по поводу неудачной стрижки девушки из комнаты напротив или обменивались мнениями о мини-юбке в обтяжку, безобразно сидевшей на одной девице с толстой задницей, ходившей в их группу на лекции по статистике. А уж на гадкие проделки они были первые мастерицы.

Они постоянно терроризировали Чиллер и Лиз, своих соседок из смежной комнаты. В общежитии Американского университета из комнаты Джины и Шерил можно было пройти к соседкам через общую ванную. Чиллер почти не появлялась в общежитии, проводя все время у своего парня, зато Лиз с удовольствием оставалась в комнате на ночь со своим дружком, Троем, отличавшимся на редкость зычным голосом. Стены, отделявшие обе спальни от ванной, были тонкими, и Джина с Шерил пять-шесть ночей в неделю выслушивали весь процесс от и до. Они пережидали предварительную возню, а когда Трои начинал стонать на все общежитие: «Давай, давай же, детка, двигайся, да, да!» — набирали номер смежной комнаты. Телефон в комнате Лиз звонил, прерывая пылких любовников в самый неподходящий момент. Глупые детские шалости? Да. Но это доставило им немало забавных минут.

На какое-то время Шерил без ведома Чиллер и Лиз (и, естественно, Троя) приютила кошку и держала ее в их с Джиной комнате. Устав от однообразных эротических воплей Троя, однажды ночью, когда Лиз с дружком в очередной раз уединились в смежной спальне, Шерил с кошкой на руках тихонько проскользнула в ванную и неслышно приоткрыла вторую дверь, ведущую в комнату Чиллер и Лиз. Оставив кошку в ванной, она вернулась к себе и плотно закрыла за собой дверь. Они с Джиной улеглись на кровати и начали терпеливо ждать. Вскоре Трои, по обыкновению, застонал на все общежитие, и в ночной тишине раздалось: «Давай, давай, детка, дви… А-а-а-а-а-а-а-а! Что это? Что это? У вас здесь крысы?!»

Сейчас, спустя несколько лет, Джина и Шерил впервые за долгое время нормально разговаривали друг с другом. Хотя Шерил много раз пыталась навести мосты, извиняясь перед Джиной за случай с Питером, но Джина упорно не замечала бывшую подругу, пока Шерил наконец не оставила надежду помириться. Даже сейчас Джина не могла бы сказать определенно, сменила она гнев на милость или нет. Возможно, жгучая обида на Шерил прошла или сказались напряжение, связанное с анализом на ВИЧ, и неосознанная необходимость поделиться с кем-нибудь тревогой, пусть даже и с Шерил. Видимо, сыграло роль и то, что Линда каждую свободную минуту проводила с Розой, и для Джины у нее оставалось все меньше времени.

— Так все же позволь спросить, почему ты решила сдать анализ на ВИЧ? — поинтересовалась Джина.

— Я сделала ошибку, глупейшую ошибку, — ответила Шерил. Она вовсе не собиралась подробно описывать Джине ночь, проведенную с незнакомцем, которого она подцепила в баре несколько месяцев назад, задолго до знакомства с Купером. О Купере она вообще никому еще не говорила. У них все шло настолько хорошо, что Шерил боялась сглазить.

— Ошибку? — переспросила Джина.

«Да какого черта скрывать от нее, могу и рассказать», — подумала Шерил.

— Я и еще несколько девочек с нашей работы зашли в бар. Был вечер пятницы, а позади трудная неделя. Сейчас мне кажется, что тогда я слегка перебрала. Господи, как неловко об этом рассказывать… Я встретила там мужчину. Смотреть особо не на что, к тому же гораздо старше меня, но он вел себя так мило и вежливо…

— Понятно.

— Он покупал мне бокал за бокалом, — продолжала Шерил, — и, сама не знаю как, мы оказались в моей квартире, в моей постели и… И вот теперь я проверяюсь на ВИЧ. Поверить не могу, что сделала. Каждый раз, как вспомню, тошнить начинает. Перед глазами так и стоит толстая, круглая как блин физиономия и дурацкая бейсболка, красовавшаяся у него на голове, когда мы познакомились. Кажется, на ней была надпись «Большой С», а может, «Большой Г», что-то в этом роде…