— Один «Спрайт», пожалуйста, — попросил Питер официанта.

— «Спрайта», извините, нет. Может, принести «Маунтин Дью»?

— Нет, в «Маунтин Дью» слишком много кофеина. Что у вас есть без кофеина?

«Я тебе, дураку, что, эксперт по кофеину?» — подумал официант, а вслух сказал:

— Боюсь, у нас все с кофеином.

— Тогда воды без газа, — попросил Питер.

— Полно тебе, Питер, пустись во все тяжкие и закажи кока-колу, — пошутила Шерил, сидевшая напротив.

— Спасибо, уже пускался. Ничего хорошего в этом нет.

— Когда это ты успел? Пропустить один прием витаминов в прошлом месяце, по-твоему, означает пускаться во все тяжкие?

— Заткнись.

— Ой какие мы злые! Мы сегодня в плохом настроении?

— Нет, просто устал.

— Я тоже. Понедельник — день тяжелый.

«Господи, поскорее бы кончился этот обед», — с тоской подумал Питер, раздраженный попытками Шерил завязать разговор. Когда утром она предложила ему вместе пообедать, Питер подумал, что есть все равно придется, а после обеда он придумает себе срочное дело. Правду сказать, Шерил тоже не особо хотелось напрашиваться к нему на ночь. Отношения с Купером развивались: после памятного ленча они снова встретились и прекрасно провели время, но давать Питеру отставку Шерил считала преждевременным.

— Я хочу сделать перманент. Как по-твоему, стоит мне это затевать? — поинтересовалась Шерил.

«Вот просто всю ночь напролет не спал, обдумывая, стоит ли тебе делать перманент».

— Не знаю. Разве перманент не вышел из моды в середине восьмидесятых?

— Нет-нет, он снова актуален. Две девушки из нашего офиса уже ходят с перманентом.

— Наверное, они живут в Манассасе или Вулбридже. — Питер упомянул два отдаленных пригорода Вашингтона, где было пруд пруди стюардесс компании «Транс Америкэн», щеголявших объемными, как арбузы, прическами. — Вряд ли после химии твои волосы станут еще кудрявее, чем сейчас, но хозяин — барин.

— Да нет же, дурачок. Специальный состав выпрямит мои волосы. Это то, что мы называем «перманент». Можно было бы заодно удлинить волосы, но с этим слишком много возни.

— Ну, тогда решайся. Можно пойти к Дэнису.

— К этому тощему белому парню — парикмахеру Джины? Нет уж, спасибо. А ты так к нему и ходишь? Может, он запал на тебя?

— Да, я всегда хожу к нему стричься. Нет, он не запал на меня. По крайней мере мне так не кажется. У него все нормально на личном фронте, зачем же ему бегать за мужчинами нормальной ориентации?

— А как поживают Джина и Линда? Ты уверен, что он еще не стали лесбиянками? Неразлучные пташки…

— В те времена, когда я спал с Джиной, лесбиянкой она не была, могу тебя заверить. Сейчас головой не поручусь, но сильно сомневаюсь.

— Очень мне надо знать, как ты с ней спал.

— Ты сама завела этот разговор.

— Неправда.

— Ладно, Бог с ним. Мне кажется, у них все нормально. С Линдой я давно не общался, но знаю, что у нее новая подружка. Я их видел один раз на улице. Жгучая латиноамериканка, похожа на Сельму Хайек. А Джина забежала вчера на минутку и попросила меня сопровождать ее на вечер выпускников.

— И ты пойдешь?

— Сказал, что пойду.

— Значит, она хочет представить тебя как своего дружка, чтобы не выглядеть засушенной старой девой, какая она есть на самом деле.

— А что плохого в том, чтобы сходить развлечься и выпить пива?

— Не стоит тебе идти. Пусть наймет парня из эскорт-услуг, если ей не с кем пойти на вечер. — Шерил отнюдь не приводило в восторг, что Питер тоже собрался на встречу выпускников. Джина, несомненно, надеется сиять красотой, а такого рода официальные мероприятия очень возбуждают. Но Шерил не считала себя вправе вмешиваться. Они с Питером давно порешили остаться друзьями, которые регулярно занимаются сексом.

— А я не против. Там будет весело.

— Иногда меня удивляет, Питер: если ты проводишь с Джиной столько времени, почему же вообще расстался с ней?

— Это сложный вопрос, Шерил.

— Сложный вопрос? Как так?

— Не знаю. Она мне очень нравилась. С ней было… да и сейчас с ней очень весело. Она красива и умна, с отличным чувством юмора. И не морочь мне голову, Шерил, ты тоже надеешься когда-нибудь помириться с ней.

— Эй, не я же начала ссору, а она! Хотя верно: мне иногда не хватает нашей дружбы. Но я все же хочу понять: если она тебе так сильно нравилась, почему ваши отношения закончились?

— Видишь ли… Я не мог смириться с тем, что она пьет.

— Джина пьет?! Ты что, серьезно?

— Ну, не знаю… Я не говорю, что она алкоголичка. А может, так и есть. Просто не знаю.

— Я никогда не замечала. В университете мы обе пили как лошади, но там все выпивали, так было принято.

— Верно… У Джины не было запоев, и не так уж часто ей случалось перебрать. Но иногда она так напивалась, что переставала быть самой собой, той Джиной, которую я знал. Приходим, бывало, на вечеринку, и начинается: бокал за бокалом. Она не чувствовала, когда надо остановиться. В другой раз идем вместе обедать, она выпивает пива или стаканчик вина, и все, пошло-поехало. Просто смысла не было продолжать эту бодягу.

— Помню, разок-другой у нее отказывали тормоза, и она принималась хлестать пиво, бутылку за бутылкой; мне тоже было противно это видеть. Но с другой стороны, Питер, такое случалось со всеми. Помнишь, в прошлом году на Четвертое июля ты так набрался, что тебя вырвало, а потом ты продолжил, будто так и надо. Ты добежал до ванной, где тебя и вывернуло, а потом вернулся в комнату и как ни в чем не бывало взял себе еще пива.

— Я знаю, что у меня нет права осуждать Джину. Может, мы расстались и не из-за ее тяги к выпивке. Просто мне было трудно встречаться с девушкой, понимая, что она может разбиться, сев за руль в пьяном виде, или регулярно делая из себя посмешище на вечеринках.

— Я далека от того, чтобы защищать Джину, но, по-моему, ты погорячился.

— Ага, как же. Однажды мы с Джиной допоздна засиделись перед телевизором, смотрели фильмы и попивали винцо, а утром я проснулся и увидел, что она намочила постель. Тогда я решил, что с меня хватит.

— Она описалась в кровати?!

— Мы ни разу не говорили об этом, возможно, она даже считала, что я ничего не заметил. Но теперь все в прошлом. У нас с Джиной все кончено, по крайней мере любовные отношения прекратились навсегда. Нам гораздо лучше оставаться друзьями. Мы наслаждаемся обществом друг друга и вместе с тем сохраняем дистанцию.