17 апреля была теплая солнечная погода. Таял снег, журчали ручьи. Почки на деревьях набухли и выглядели тяжелыми, их распирали и грозили вот-вот разорвать соки земли. Природа оживала после зимней спячки. Все вокруг обновлялось, хорошело, звало к жизни. И что еще больше усиливало ненависть партизан и всех жителей зоны к захватчикам и вызывало желание как можно скорее выгнать их с родной земли.

После сражения у Тетчи каратели стали осторожней, осмотрительней. Обнаружив, что подступы к передней линии у деревни Веселая Горка заминированы, противник еще с утра стал методично обстреливать каждый метр предполья. Артиллерийский обстрел продолжался более часа. Потом в атаку пошла пехота. На партизан валила немалая сила — до полка пехоты. Чтобы поднять «боевой дух» карателей, их перед боем накачали шнапсом. Дело в том, что действовавшие на этом направлении части 56-й пехотной дивизии и 161-го пехотного полка, по существу, топтались на месте. Они не выполнили задачу обезопасить правый фланг группировки, наступавшей вдоль большака Черствяды — Сорочино — Ушачи, и тем вызвали большое недовольство своего командования. Обещанная вражеским солдатам чуть ли не увеселительная весенняя прогулка по богатому краю оборачивалась ежедневными массовыми похоронами и не вызывала никакого энтузиазма. Фашистскому командованию ничего не оставалось, как подбадривать их водкой.

Пьяные солдаты сбивались в кучи, дико орали, горланили, лезли напролом вперед, под огонь партизанских пулеметов и автоматов. Потемневший от солнца снег у переднего края обороны был густо усеян телами убитых и оставленных раненых. Раненые стонали, просили о помощи, но оставшиеся в живых спешили унести ноги. В этом ярко проявилось разложение гитлеровской армии, которое высшее офицерство и генералитет все еще пытались скрыть от солдат, младших командиров, от самих себя.

Бой у Веселой Горки утих после полудня. Лишь 6 бомбардировщиков не оставляли в покое позиции партизан. Думали, что противник этим и ограничится. Но после короткой передышки враг предпринял новую атаку.

На этот раз в наступление были брошены четыре танка и два штурмовых орудия. Как ни старались поутру вражеские артиллеристы, они не сумели обезвредить все минные поля. Штурмовое орудие и один танк подорвались на минах. Но три танка и одно штурмовое орудие все же подошли вплотную к партизанским окопам. Прячась за танками, в атаку двинулась пехота. Плотным огнем встретили ее партизаны. Стали перегреваться стволы пулеметов, один за другим они выходили из строя. Пришло время, когда у партизан на линии огня осталась только половина пулеметов.

Один из танков зашел с левого фланга и открыл огонь вдоль окопов из пушки и пулемета. К этому времени обстановка сложилась так, что оставаться в окопах было равносильно гибели. Командование бригады по согласованию со штабом оперативной группы приняло решение отвести отряд на новый рубеж. Но прорвавшийся танк угрожал отрезать пути отхода. Взводу Василия Смолкотина было приказано прикрыть отход отряда. Смельчаки продолжали лежать в окопах и тогда, когда на них, угрожая раздавить, надвигался вражеский танк. Заметив, что отряд отходит, гитлеровцы бросились вдогонку. Но их пыл охладил меткий ружейно-пулеметный огонь. Партизанская «карманная артиллерия» — гранаты довершили дело. Бой у Веселой Горки стоил карателям больших потерь.

Этот день был горячим и на других участках 16-й Смоленской бригады. 1-й отряд выдержал трудный бой у деревни Горбатица, что в нескольких километрах от Веселой Горки. Об этом говорит запись, сделанная рукой очевидца: «Вплотную подпуская орущих гитлеровцев, партизаны в упор били их из винтовок, автоматов, пулеметов, взрывали гранатами, мужественно выдерживая шквальный артиллерийский и минометный огонь и непрестанные налеты немецких бомбардировщиков»[29]. В бою отличился командир взвода И. Ф. Бубнов. Бесстрашный партизан уничтожил до десяти гитлеровцев. Отличились также партизанские пулеметчики.

После памятного январского боя партизан 16-й Смоленской бригады в деревнях Красное и Красная Горка каратели стали называть ее «Смоленск-зондер» («Смоленская особая»). Апрельские бои еще выше подняли престиж бригады.

Любопытно, что в 1943 году, в январе и феврале 1944 года, когда фашисты надеялись легко разгромить партизан, они обращались к нам в листовках только «с позиции силы». Сыпали угрозами, выражений не выбирали. В апреле же 1944 года каратели пытаются заигрывать с нами: «Партизаны! Вы лучшие русские люди, ибо только лучшие могут перенести все тяготы вашей партизанской жизни. Переходите к нам…»[30]

События 14–17 апреля в районе Тетчи сыграли немаловажную роль в перемене формы и тона обращения к нам со стороны фашистских оккупантов. Это было признание нашей силы и собственной слабости. Отпор карателям на северо-восточном направлении имел и непосредственное военно-оперативное значение: враг прекратил здесь наступление.

18 апреля мы с заместителем командира 16-й Смоленской бригады И. К. Алесенковым осматривали новые позиции на линии деревень Половинники — Аксюты — Гороватка — Новый и Старый Рог.

— А все-таки здорово поколотили наши ребята карателей, — блестя глазами, говорил Иван Кузьмич.

— Похоже на то, что сюда они пока что, а может быть, и вообще больше не сунутся. Это победа, и немалая. Но ведь она досталась в жестоком бою, добыта немалой кровью.

Ну, наши потери не сравнить с потерями фашистов, товарищ полковник.

— Я не о том. Скупо пишете о героях — вот что я хотел сказать. Слышал я, что в бою отличился пулеметчик В. П. Алейников. А какой он подвиг совершил, неизвестно.

— Верно, с этим у нас вышла недоработка. Не успеваем, некогда. Вы хотите знать, чем отличился пулеметчик Алейников? Он прикрывал отход отряда. Каратели пытались перехватить четвертый отряд на путях отхода, и, если бы не Алейников, трудно пришлось бы ему. Метким огнем Алейников задержал гитлеровцев, положил их и прижал к земле. Отряд сделал маневр и оторвался от наседавшего противника. Вражеские артиллеристы засекли пулеметную точку и открыли по ней огонь. Снаряды ложились густо, но в цель не попадали. Пулемет замолчал. Когда гитлеровцы поднялись, Алейников снова открыл огонь. Много он там положил фашистов.

— Сам цел?

— Выполнил приказ и благополучно отошел.

— За это дважды молодец. Вот так и следует сообщать.

— Согласен, товарищ полковник. Но ведь героев много, а писать никто не хочет.

— Что значит «никто не хочет»?

— Вы меня неправильно поняли. Во время боев все рвутся на передовую. А людей, сами знаете, мало.

— И все-таки отделываться словом «отличился» не следует. Сейчас у вас передышка, вот и пишите.

— Сделаем. Надо, пожалуй, более подробно рассказать о пулеметчике Н. Я. Паусе. Удивительной выдержки человек. Понимаете, каратели рядом, а он не стреляет. Подпустит метров на 15–20, да как откроет огонь в упор. Много гитлеровцев уничтожил. А в пятом отряде бойцы П. Н. Красовский и И. Г. Калугин танк подбили. Тоже заслуживают награды.

— А что, «танкобоязнь» прошла?

— Прошла! Такой научились давать отпор танкам, что вражеские танкисты не лезут больше напролом, остерегаются.

Новая линия обороны 16-й Смоленской партизанской бригады находилась в своеобразном треугольнике между озерами Яново, Тетча, Черствядское. Это как раз в центре той самой оригинальной фигуры, которая на карте напоминает клин летящих на северо-запад, немного левее Полоцка, журавлей. Среди ушачских озер это самые крупные. Они оказывают заметное влияние на климат окружающей местности. При похолодании в летнее время от озер тянет теплом. Зато в теплые весенние дни они долго дышат сырым холодным воздухом. Здесь и весна наступает позже, чем в других местах.

Настроение у партизан было бодрое, даже приподнятое. Они гордились своими боевыми делами и были готовы продолжать неравную борьбу. То там, то здесь слышались шутки, смех. В одной из групп партизан шел разговор о рыбных богатствах здешних озер. Усатый партизан нещадно дымил самосадом и говорил с достоинством и большим знанием дела: