Окончательно закрепив за собой власть, Пётр I стал организатором первой регулярной русской армии.

До того, как начала действовать рекрутская система, когда в солдаты набирались люди из разных социальных слоев, в подавляющем большинстве — крестьяне (от 20—30 дворов — 1 человек) в 1699 г. был издан указ о наборе в полки «всяких вольных людей» и чуть позже — «даточных». Они-то и стали основным материалом для комплектования армии.

Но первый русский регулярный драгунский полк к этому времени уже существовал. Он был образован 1 сентября 1698 г. из дворянских и шляхетских недорослей, московских чинов и царедворцев. Командиром полка был Автоном Михайлович Головин (173, с. 1). Поскольку драгуны изначально дислоцировались в селе Преображенском, такое же название получил их полк. Состоял он вначале из 4-х рот, а к 1700 г. делился уже на 12.

Первые регулярные всадники вооружены были самым разнообразным оружием. От казны им было выдано 1000 сабель и некоторое количество фузей (173, с. 6), но в остальном всё покупалось на собственные деньги солдат. Конская амуниция тоже не была однородной. Например, сёдла использовались ногайские, русские, гусарские и т. д.

В 1700 г., кроме Преображенского, были сформированы ещё два полка (175, т. 15, с. 37), а к концу года в русской армии их насчитывалось 12 (213, с. 6).

Вооружение в них также отличалось большой пестротой. Фузеями удалось снабдить большинство драгун, пистолетами они обеспечивались в разной степени: некоторые полки — полным комплектом, другие — частично, а иные не получили вовсе. Из холодного оружия имелись сабли, тесаки, шпаги, палаши, багинеты, причём не было ни одного полка, в котором вооружение было бы однотипным (173, с. 28).

Плохой конский состав был больным местом русской конницы. Точнее говоря, плох он был для строевой армейской службы. Степные кони, хотя и выносливые и неприхотливые, не требующие такого ухода и кормления, как выращенные на конских заводах мощные голштинцы, были слишком легки и низкорослы, чтобы нести на себе большой вес и при столкновении с немецкими конями степняки не выдерживали удара, их строй мгновенно «разлетался» в стороны, как горсть пуха. Но что говорить об атаках, когда, по свидетельству австрийца Парадиза, наблюдавшего за русскими драгунами в 1736 г., часто случалось, что «драгуны, сходя с коней, валили их на землю» (175, т. 15, с. 63).

Большинство офицеров для обучения солдат приглашали из-за границы. Был также переведён на русский язык ряд западноевропейских уставов, по которым предполагалось учить драгун. В одном из них практически всё внимание уделялось стрелковому боя с коня.

Там предписывалось солдатам, выстроившись фронтом в 3 шеренги, ружья брать наизготовку. Причём, для нормального ведения стрельбы всадники первой шеренги должны были по команде наклониться «в пояс», а третья заезжала «в стремя»; то есть, каждый кавалерист находился между двумя драгунами второй шеренги, в шахматном порядке:

«1. Заряжай ружьё все вдруг

2. Мушкет на караул

3. Сомкни шеренги и ряды

1. Первая шеренга наклонись в пояс

2. Вторая приступи в близость

3. Третья приступи и стань в стремя

1. Задняя шеренга пали

2. Вторая шеренга пали

3. Первая шеренга пали» (15, с. 55—56).

Конников учили сдваивать ряды и, образовав колонну из шести шеренг, вести стрельбу методом караколирования. После выстрела передняя шеренга уходила вправо и влево за заднюю и там выстраивалась (15, с. 56).

Существовали понятия стрельбы «наступным боем» и «отступным». В первом случае, видимо, всадники размыкались на интервалы, примерно в 2-х метрах в шеренгах и рядах[148].

Первая шеренга давала залп и оставалась на месте перезаряжать ружья или карабины; вторая сквозь интервалы выезжала вперёд и становилась перед первой. Затем снова следовал залп. Потом наступала очередь третьей шеренги, которая выезжала в первую линию (15, с. 57).

При «отступном» бое размыкаться уже не было нужды, поэтому все действия выполнялись методом караколирования, только шеренги, следующие за первой, не продвигались вперёд, а оставались на месте.

Уставом предусматривалось обучение ещё ряду перестроений и способов стрельбы (15, с. 58—59), однако, в нём ни слова не сказано об атаках холодным оружием.

Разумеется, не имея ни соответствующего конского состава и вооружения, ни единой системы обучения (драгун учили их командиры в полках, как кому казалось правильным), победить отлично вымуштрованную, хорошо вооружённую конницу шведов общепринятыми способами, то есть атакой лоб в лоб в конном строю, было невозможно. Поэтому часто русские драгуны спешивались, как при Эрестфере (1701-1702 гг.), Калише (1706 г.) и Лесной (1708 г.), либо «наваливались» на врага, имея многократное численное преимущество, что давало возможность окружить шведов со всех сторон.

Огромным подспорьем для плохо обученной русской регулярной конницы были её совместные действия с лёгкими иррегулярными всадниками, которые, будучи прекрасными конниками, действовали врассыпную и, окружив шведские боевые порядки, тревожили их с флангов и тыла. Так было в 1701 г. в боях при Ряпиной Мызе и Ригве. В первом случае русскому 4—5 тысячному корпусу противостояло всего 800 человек шведов и «чухнов», под командованием майора Розена. В отряде были 80 всадников — рейтар и драгун (173, с. 48). А во втором — из 200 шведских солдат, которыми командовал капитан Нолькен, конников насчитывалось 50 человек (173, с. 48). Естественно, оба отряда были буквально раздавлены один за другим, хотя храбро и умело защищались.

Состав русской конницы, совершавшей рейды в 1701— 1702 годах, характерно описан И. А. Желбужским:

«Нынешнего 1702 г. июня в… день, по указу Великого Государя царя и Великого князя Петра Алексеевича… генерал и фельдмаршал и военный кавалер свидетельственный мальтийский Борис Петрович Шереметьев с полки конными и пехотными, из города Пскова в поход пошёл в Шведскую землю, а с ним пошло конных драгунских 9 полков, да Москвичей, и гусар, и копейщиков, и рейтар, было 3 полка, казаков и калмыков и Юкиных татар было 3 000» (36, с. 89).

Как видно, наряду с регулярными частями ещё продолжали существовать «поместные» и «полки нового строя», позднее переформированные в драгунские.

По «штатам» 1711 г., каждый драгунский полк русской армии состоял, в среднем, из 1000 всадников[149].

Он делился на 5 эскадронов по 2 роты в каждом (204, т. 2, с. 703; 286, с. 34). Необходимость разделить полк на 5 эскадронов, а не на 2, как в шведской армии, была вызвана тем, что из-за слабой подготовки драгун их строили не по ротам, а эскадронами, которые и являлись минимальными тактическими единицами. По-видимому, и глубина строя в отдельных случаях могла быть более 3-х шеренг. Причины, вынудившие командование выбрать такой боевой порядок, уже обсуждались нами ранее. Полки, прошедшие более сносную подготовку, могли уже строиться поротно.

Драгунскому полку придавалась одна конногренадерская рота[150].

Это были отборные конники на лучших полковых лошадях. Строились они обычно на одном или обоих флангах. Кроме обычного драгунского вооружения, конногренадеры имели 2—3 гранаты, и на роту получали несколько мортириц, стрелявших железным ломом и картечью, или гранатами. В последнем случае стрельба производилась в пешем строю при штурме укреплений. Метать гранаты конногренадеры обучались пешими и с коня; это подтверждают некоторые французские гравюры эпохи Людовика XVI. Обращение с гранатами требовало осторожности и отработанных навыков, поэтому гренадер обучали очень серьёзно.