Всё рассчитывалось по той же схеме, что и в фемной византийской кавалерии.

Но не стоит считать, что только от экономического положения конников зависело устройство боевого порядка. Переводчик трактата «Стратегика императора Никифора» полагал, что именно скудность средств византийской казны не позволяла обеспечить бронёй всех лошадей, и поэтому она была только у воинов первой шеренги (80, с. 42). В этом он ошибался.

Не было никакого смысла снабжать весь строй тяжёлыми доспехами. Такой отряд оказался бы совершенно беззащитным перед вражескими стрелками, не имея возможности ответить на их обстрел. По причинам, уже указанным нами, тяжеловооружённые всадники ничего не смогли бы сделать с легковооружёнными, попытайся они произвести вылазку. И, как бы ни был хорошо защищен катафракт и его конь, всё равно у него непременно найдутся уязвимые места.

Поэтому, если в определённом районе королевства, в силу лучших природных условий, было больше богатых бенесрициариев, то на войне из них не составляли единый строй. Разумнее было создать две тактические единицы вместо одной, дополнив их легковооружёнными ленниками или наёмниками.,

Мы не станем затрагивать социальных проблем образования рыцарства как сословия, об этом написано достаточно много. Нас интересует чисто военный аспект, и начнём мы с исследования конницы франков.

Военная структура франкского общества изучена довольно хорошо (195, т. 3, с. 7-21; 204, т. 1, с. 420-424; 175, т. 7, с. 311—334), повторяться мы не станем. Скажем только, что на протяжении своего более чем 300-летнего существования она постоянно менялась и прогрессировала к началу феодальных отношений, распространившихся по всей Европе к XI в.

Комплектование войска франков осуществлялось на базе четырёх основных источников. Это, прежде всего, свободное крестьянское ополчение; затем — вассальная повинность, основанная на том, что король раздавал своим приближённым участки земли — бенефиции — с правом возвращения назад и передачи другому лицу. Владелец бенефиция должен был выполнять возложенные на него обязанности, в частности военного характера, и при необходимости являться на место сбора со своим отрядом. Ещё на службу привлекали наёмников (204, т. 1, с. 420) и, наконец, союзные с франками территории поставляли своих воинов в их армию.

Войско франков никогда не было особенно большим, что убедительно доказывает Г. Дельбрюк; численность его не превышала 10 000 человек (195 т. 3, с. 15), но историк ошибается в том, что армия Каролингов состояла в большинстве своём из всадников. Капитулярии, эдикты, предписания и мемориалы франков не дают нам чёткого представления, кто должен был являться с конём, а кто — в пешем строю (195, т. 3, с. 22—23). И лишь в лангобардских капитуляриях кое-что сказано об этом:

«О тех, которые могут иметь кольчугу и не имеют, и менее состоятельных, могущих иметь коня и не имеющих: те, кто не может иметь и не может получить ниоткуда, должны иметь щит и колчан. Постановлено, чтобы владеющий семью оброчными дворами имел кольчугу со всем набором и конём, а если сверх того владеет землёй, должен иметь коней и остальное вооружение. Также угодно нам, чтобы те, которые не имеют оброчных дворов, но владеют 40 югерами земли, имели коня, щит и копьё; также о маломощных государю угодно, чтобы они, если могут иметь щит, имели колчан со стрелами и лук; то же в отношении негоциантов, не владеющих имуществом. Богатые и сильные пусть имеют кольчугу и коней, щит и копьё, следующие по богатству — коней, щит и копьё, маломощные — колчаны со стрелами и лук» (195 т. 3, с. 35).

Численный состав конницы франков при полной мобилизации вряд ли достигал 2000 всадников, тяжело-, средне- и легковооружённых — из-за дороговизны снаряжения и немногочисленности действительно хороших кавалеристов.

Но, как показывает история, к таким крайним мерам ни Карл Великий, ни его предшественники и последователи не прибегали, а значит, предполагаемое число конников во франкском войске можно сократить ещё, по крайней мере, вдвое. Для тех времён и эта цифра была достаточно впечатляющей. Даже Александр Македонский, совершая поход в Персию, сумел набрать из военных ресурсов Македонии, Фракии, Иллирии и Эллады всего лишь 4000 всадников.

Тем не менее, он считал, что этого вполне достаточно для успешного начала. А участникам 1-го Крестового похода удалось собрать из герцогств Франции, Германии, Англии, Италии и Сицилии всего 1200 конников (195 т. 3, с. 140). Где уж там говорить о 5—6 тысячах — мобилизационные возможности средневековой Европы были для этого слишком скромны. Да и не было никакого смысла брать в поход не умеющих сражаться людей. Трудно сказать, на чём основывал Дельбрюк свои доводы, утверждая, что войско франков преимущественно состояло из всадников. Франкское государство населяли не кочевники-скотоводы, а оседлые земледельцы. Природные условия Франции, большая часть которой в то время была покрыта лесами, не позволяли в достаточной мере развивать скотоводческое хозяйство; разводить множество голов крупного рогатого скота, а самое главное — лошадей, необходимых для большого конного войска. Этому не способствовали и социальные устои франкского общества.

Во времена античности и средневековья народы средней полосы: германцы, кельты, славяне, прежде всего славились своей пехотой; конница играла лишь вспомогательную роль. Конечно, подготовка конников в отдельных племенах могла быть лучше, чем в других, но, тем не менее, даже их кавалерия количественно всегда уступала пехоте. Роскошь иметь многотысячные табуны лошадей могли позволить себе только кочевники, жившие среди бескрайних степных просторов, необходимых для выпаса животных.

Кроме всадников, набираемых из свободных землевладельцев, король имел личную дружину — скару, в мирное время выполнявшую в большей степени полицейские функции и нёсшую охрану короля. Наверняка, число этих воинов было невелико, возможно, сотня или две, потому что содержать большой двор без столицы, каковой короли франков не имели (195 т. 3, с. 17), было чрезвычайно сложно. Ведь эти люди не имели собственных ленов и жили только за счёт налогов, собираемых с района, где в данный момент находились. Гораздо выгоднее было расставить скару отдельными гарнизонами на границах, где воины могли бы нести службу охраны государства и жить на средства, взимаемые с местных крестьян. Для наведения же порядка внутри державы королю было достаточно иметь при себе не более 4—5 десятков антустрионов (195 т. 3, с. 105). Собственных дружинников имели и графы, нуждавшиеся в них для поддержания порядка и защиты своих владений в отсутствие короля.

Антустрионы — и королевские, и графские — были всадниками.

Войны с арабами и с аварами уже в начале VIII в. заставили правителей франков позаботиться о создании собственных конных стрелков. Так, в послании Карла Великого к аббату Фульраду предписывалось, чтобы каждый конник был, кроме остального положенного оружия, снабжён луком и колчаном со стрелами (195 т. 3, с. 20). Однако можно смело утверждать, что воинов, владеющих искусством стрельбы из лука с коня, у франков было немного. Стрелками могли быть антустрионы-дружинники, кое-кто из зажиточных ленников, высокопоставленные воины и даже сам король[96], но общий процент их в войске был всё же слишком мал (195 т. 3, с. 20— 21), ибо ни в одном государстве за всю историю не удалось создать из крестьян хороших лучников, пращников или арбалетчиков, в ущерб их основному занятию — земледелию.

Стрелками, в массе своей, становились охотники и пастухи, которые, защищая свои стада от хищников и грабителей, — в степях, лесах или горах, — овладевали этим мастерством. Каждодневные многочасовые тренировки в стрельбе и метании из пращи были частью жизни этих людей. Крестьянин же, работая на земле, а в свободное время занимаясь кустарным производством, не мог себе позволить после долгого трудового дня ещё и оттачивать военное мастерство, в то же время для подготовки простого пехотинца, воюющего в фаланге, достаточно было одного месяца сборов в год.