Причиной такого мнения стали прежде всего средневековые эпические произведения, такие как «Кудруна», «Песнь о Нибелунгах», «Песнь о Роланде» и др., где воспевалась личная рыцарская доблесть, и где отважные воины в одиночку на конях пробивались через бесчисленные ряды врагов.

Но чего ожидать от средневековых поэтов? В их задачу не входило учитывать тактические нюансы боя. Даже в солидных исторических произведениях эти проблемы не затрагивались вовсе, либо поданы так, что осмыслить их можно по-разному. Нам остаётся лишь отыскивать истину, полагаясь на собственную логику. И хотя в настоящее время появился ряд научных статей, позволяющих читателю по-иному взглянуть на рыцарское вооружение, о тактических приёмах средневековья в них не сказано почти ничего.

Французский учёный-историк Виоле ле Дюк высказал гениальную мысль:

«Утверждать, что феодальные армии не знали никакой тактики, — это почти равносильно тому, как если бы стали утверждать, что народ не имеет литературы, только на том основании, что мы не знаем его языка» (195 т. 3, с. 181).

Ганс Дельбрюк был совершенно прав, считая, что изучить тактику той или иной армии очень сложно, используя лишь отрывочные литературные сведения (195 т. 3, с. 182). Но всё же именно эти сведения могут нам помочь приоткрыть завесу времени и навести на правильную мысль.

Для начала попробуйте сами ответить на вопрос, как могла бы конница рыцарей, построенная описанным выше способом — «частоколом» — отразить атаку сомкнутого строя, скажем, византийской тагмы? Неужели рыцари, даже имея более качественные доспехи и оружие, действуя каждый сам по себе, смогли бы сокрушить такую плотную массу коней и людей? Вывод напрашивается сам собой: разумеется, их смели бы и затоптали в один миг. Отсюда вытекает следующий вывод: рыцарская кавалерия, точно также, как и любая другая, применяла сомкнутый строй. И вот ряд свидетельств тому.

Епископ Лиутпранд в «Воздаянии» пишет о том, что король Генрих I Птицелов (919—936 гг.) советовал своим воинам перед битвой с венграми при Мерзебурге (933 г.):

«Когда вы пуститесь на игру Марса, то не опережайте друг друга, хотя бы у иного лошадь была быстрее; закрывайтесь взаимно щитами и на них примите первые стрелы неприятеля. Затем во весь карьер со страшной силой полетите на неприятеля, чтобы он почувствовал на себе раны, нанесённые вашими мечами, прежде нежели имел бы время сделать второй выстрел». Помня этот спасительный совет, саксы помчались, сохраняя прямую линию строя, и никто, имея более быструю лошадь, не заезжал вперёд; по словам короля, прикрыв друг друга щитами, они без всякого вреда для себя приняли на них первый залп стрел, и затем, как приказал им благоразумный вождь, быстро бросились на неприятеля, так что враг прежде расстался с жизнью, нежели успел сделать второй залп. По благодати Божьей, венгры после того думали более о бегстве, нежели о битве: бег быстроногого рысака казался им ещё весьма тихим; бляхи сбруй и насечка оружий были для венгров не обороной, а бременем. Побросав луки, разметав стрелы, сбросив с лошадей сбрую, чтобы облегчить их, они думали об одном бегстве» (303 т. 2, с. 412).

Неизвестный хронист о битве при Гастингсе (1066 г.):

«Тут появились те, которые охраняли его (Вильгельма — В.Т.) и никогда не покидали; их было около 1000 вооружённых людей, и они сомкнутыми рядами понеслись на англичан; тяжестью коней и ударами мечей они пробили густые массы противника и разгромили его…» (19/, с. 133).

Анна Комнина говорит о «плотном строе латинян»:

«По его (Алексия — В.Т.) замыслу, в тот момент, когда латиняне во весь опор бросятся на ромейскую фалангу, эти воины будут толкать вперёд колесницы и таким образом прорвут плотно сомкнутый строй латинян» (49, с. 163).

Вильгельм Тирский в «Истории Священной войны», описывая сражение у Бебен между крестоносцами и турками, сообщает: «Построившись, они (крестоносцы — В.Т.) и пошли тихим шагом посреди неприятелей, стоявших справа и слева, и враги, видя такую решимость, не осмелились ничего предпринять. Так проходили они сомкнутыми рядами: храбрейшие и лучше вооружённые окружали со всех сторон остальных…» (303 т. 3, с. 428).

(Правда, в этом месте речь идёт не только о коннице, но и о пехоте.)

Епископ Яков Витрийский, сообщая о битве под Дамиеттой (1217г.), произошедшей во время Крестового похода (1217-1221 гг.), говорит:

«…но неприятель не осмелился идти вперёд из страха перед нашими всадниками, которые построились в боевой порядок с целью помогать защищавшим окопы» (303 т. 3, с. 618).

Священник Сиврейский Пётр Тудебод, лично участвовавший простым воином в I Крестовом походе (1096—1099 гг.), и написавший «Деяния франков и прочих иерусалимцев»,[92] пишет, что в битве под Антиохией (1098 г.) «…Кербога увидел боевые части франков, в столь стройном порядке выходившие одна за другой, он распорядился: «Дайте им выйти, чтобы наверняка попасться в наши руки» (207, с. 113; 303 т. 3, с. 221-222).

Робер-де-Клари в «Завоевании Константинополя» сообщает:

«…он (маркиз Конрад — В.Т.) взял с собой всех латинян и выстроил свои боевые отряды наилучшим образом» (46, с. 26).

«…и они (византийцы — В.Т.) были так ошеломлены и ошарашены тем, что наши боевые отряды (всадников — В.Т.) шли такими ровными рядами, прямо им в лоб, что не знали, на что решиться» (46, с. 38).

Ян фон Геелу о сражении при Воррингене (1288 г.) пишет, что Либрехт де Дормель выстраивает своих всадников с криками: «Плотнее, плотнее и уже! Каждый ближе к соседу, как только можно, и мы сегодня прославим себя». Тогда и все остальные закричали: «Теснее! Теснее! Ближе друг к другу!» (195 т. 3, с. 177).

В уставе ордена Храмовников было строго запрещено коннику «оставить своего места в ряду, даже для того, чтобы на короткий момент испытать своего коня. Никто под страхом утраты орденской мантии не имеет права нападать без приказа или покидать ряд» (195 т. 3, с. 183).

Ян Длугош в «Грюнвальдской битве» тоже говорит о тесном строе польских и литовских рыцарей:

«…затем, стремительно облачившись в доспехи, выбираются (поляки — В.Т.) тайными и неизвестными врагам выходами, чтобы вступить в бой тесным строем» (33, с. 136).

Даже в «Песне о Роланде» говорится о необходимости соблюдать строй во время боя:

И уж совсем отпадают сомнения, когда читаешь наставления написанные собственноручно Карлом Смелым для своих воинов и командиров:

«Для поднятия боеспособности войска путём упражнений во владении оружием герцог повелевает начальникам рог, эскадронов и взводов выводить своих жандармов во время гарнизонной службы или в другое свободное время в поле, иногда в одной только броне, иногда в полном вооружении и там производить упражнения сомкнутым строем, затем мчаться с копьём наперевес и при этом на всём скаку лошадей всегда оставаться при знамени (то есть в строю — В.Т.) или же по команде разделяться, затем снова собираться и друг друга поддерживать, дабы выдержать неприятельский натиск. Стрелки вместе со своими конями также должны напрактиковаться в обращении с оружием; их нужно приучать к спешиванию и стрельбе из лука; при этом их нужно обучать, чтобы они выстраивали своих коней, сцепленных уздой, в ряды — по три лошади, привязанных к зацепке, прикреплённой к головке передней луки лошади оруженосца, затем быстро построиться в линию и стрелять в полном порядке…» (195, т. 3, с. 325).

По выражениям же, подобным тем, которые Ян фон Геелу приписывает властителю Лидекерке: «Войско неприятеля так растягивается в стороны, что мы будем окружены, прежде чем успеем оглянуться. Хорошо было бы нам раздаться и сделать наш отряд не столь глубоким», или Вильгельм Бретонский вкладывает в уста некоего француза во время битвы при Бувине (1214 г.): «Поле широко, развернитесь, дабы неприятель не мог вас окружить. Не подобает рыцарю быть щитом для другого» (195 т. 3, с. 177), ни в коем случае нельзя судить, что рыцари выстраивались в редкую цепочку. Речь здесь, несомненно, идёт о так называемом построении в «линию колонн» (en haye), когда колонны, состоящие каждая из нескольких шеренг всадников, становились на определённом расстоянии одна от другой, в одну боевую линию, аналогичную той, о которой говорится в трактате Псевдо-Маврикия. В зависимости от численности войск, полководец мог использовать одну или несколько таких линий.