Полковник вынул из ящика книжку и прочел мне закон, который запрещает стрелять по любым самолетам, но я, конечно, ничуть не испугался.

И вот на тебе! Устроил засаду на самолет – а он проскочил мимо именно в тот момент, когда я решил промочить горло!

Тут я вспомнил про бутылку и сразу отвлекся от всех этих мыслей. Бутылка журчала! Закатилась далеко под лестницу так, что не дотянешься, и там булькала. Я от этого звука чуть с ума не сошел. Наконец, улегшись животом на землю, я сумел ее подцепить, но было уже поздно, все вытекло. Зашвырнул я бутылку на двор и понуро сел на ступеньку.

Из темноты появился скунс. Залез на крыльцо, уселся рядышком. Я рассеянно погладил его, а он замурчал. Я как-то даже сразу и забыл про бутылку.

– Чудной, – говорю, – ты скунс. В жизни не слыхал, чтобы скунсы мурчали.

Так мы с ним и сидели. Я ему изложил про хибару, самолеты и полковника от начала до конца – как человек порой делится наболевшим с какой-нибудь бессловесной зверушкой, если других собеседников нету. И даже иногда если есть. Я его уже совсем не боялся и очень радовался тому, что наконец-то один из них пожелал завести со мной дружбу. Воображал себе, что, может, теперь они не откажутся в хибаре у меня пожить, а то что ютиться под полом-то…

А потом я представил, какие глаза будут у парней в кабаке, когда они про все это услышат. И понял, что они не поверят ни одному слову, хоть чем я им поклянись. Тогда я решил прихватить с собой живое свидетельство. Сгреб скунса под мышку и говорю:

– Идем-ка со мной. Ребятам тебя покажу.

По пути я наткнулся на дерево, запутался ногой в обрывке ржавой проволочной сетки, но до Старушки Бетси все же дошел.

Бетси, конечно, не самая новая и не самая лучшая машина на свете, зато ее надежности кто хочешь позавидует. Мы много пережили с ней вместе и прекрасно друг друга понимали. У нас с ней вроде как уговор – я ее кормлю и начищаю ей бока, а она возит меня, куда мне нужно, и всегда доставляет обратно. Человеку рассудительному большего от машины и не требуется.

Я поздоровался с моей старушкой, погладил ее по капоту, устроил скунса на переднем сиденье и сам сел за руль. Заводиться Бетси сперва не хотела. Не было у нее настроения никуда ехать на ночь глядя. Я долго заговаривал ей зубы, как капризному ребенку, и наконец она зафырчала, вся трясясь и хлопая крыльями. Я включил сцепление и вывел ее на дорогу.

– Едем не спеша, – предупредил я ее. – Копы тут где-то, говорят, радар поставили, нечего нам рисковать.

Бетси аккуратно и никуда не торопясь доставила меня до кабака. Я припарковал ее, сунул под мышку скунса и пошел к своим.

За стойкой стоял Чарли, и народу было полно: и Джонни Эшленд, и Тощий Паттерсон, и Джек О’Нил, и еще полдюжины человек.

Я поставил скунса на стойку, и он радостно пошел им навстречу, как будто только и мечтал познакомиться. А ребята его как увидали, так сразу и попрятались кто под стол, кто под стул. Чарли ухватил бутылку за горлышко и пятится в дальний угол.

– Эйза! – орет. – А ну убери отсюда эту зверюгу!

Я ему:

– Да ты не бойся. Он не кусается.

– Кусается не кусается, все равно пусть проваливает!

И все галдят хором:

– Убери его! Пусть проваливает!

Ух я на них разозлился! Чем им помешал такой милый скунс?!

Но ясно было, что убеждать бесполезно, пришлось нести скунса назад к Бетси. Нашел я джутовый мешок, сделал из этого мешка ему гнездо и велел ждать, а сам пошел к ребятам.

Просидел я с ними дольше, чем предполагал, потому что меня заставили рассказать все с самого начала и то и дело задавали вопросы, и потешались надо мной, и всё ставили мне выпивку, а самому даже не дали за деньгами полезть. В общем, когда я вышел, то не сразу сообразил, где стоит моя Бетси, а когда вспомнил, был вынужден как следует напрячь мозги, чтобы рассчитать до нее маршрут с поправкой на ветер. Некоторое время я боролся со стихией и гравитацией, но наконец подобрался к моей старушке достаточно близко, чтобы протянуть руку и схватиться за борт.

Дверь поначалу никак не поддавалась, потом я не мог нашарить в кармане ключ, потом нашел, да уронил на пол, а когда полез за ним, завалился на сиденье, и там было так хорошо и уютно, что мне совсем расхотелось вставать. В общем, пока я лежал и размышлял, не поспать ли так до утра, Бетси сама завела мотор. Я засмеялся. Моя старушка была возмущена моим поведением и решила ехать домой без разговоров. Такая вот у меня была машина. Прямо как жена.

Она сдала назад, развернулась, притормозила перед выездом на дорогу, убедилась, что нет других машин, и покатила себе восвояси.

Я лежал и в ус не дул. Бетси я доверял как себе. Мы с ней столько пережили, она у меня такая умница, хотя раньше все-таки никогда не ездила сама по себе. Пожалуй, даже удивительно, что такого еще не случалось.

Человека окружает много всякой техники, однако ближе собственного автомобиля не бывает ничего. Человек и машина знакомятся, узнают друг друга, и между ними вырастает привязанность. Совершенно естественно наступает этап, когда машине становится можно доверять, как верному коню или псу, и хорошая машина в этом смысле ничуть не хуже пса или коня.

Так я размышлял, блаженно развалившись на сиденье, а Бетси уже подвезла меня к самому дому. И еще не успела толком замедлить ход, как вдруг взвизгнули тормоза и открылась дверь.

Я попытался встать, но быстро у меня это не получилось. Кто-то распахнул дверь с моей стороны, ухватил меня за шкирку и вытащил наружу.

Этот кто-то был в форме полиции штата, рядом с ним стоял еще один коп, а чуть позади – патрульная машина с красной мигалкой. Я удивился тому, что не заметил погони, а потом вспомнил, что ехал лежа и не смотрел на дорогу.

– Кто был за рулем?! – рявкнул коп, не выпуская моего загривка.

Ответить я не успел, потому что в этот момент его напарник заглянул в Бетси, отлетел на три метра и завопил:

– Слэйд! У него там скунс!

– Только не говори мне, что машину вел скунс.

– Ну, скунс, по крайней мере, трезвый…

– Вы мне скунса не трожьте, – говорю. – Это мой друг. Он никого не обижал.

И рванулся к Бетси. Мой воротник выскользнул из рук Слэйда, я рухнул грудью на сиденье, схватился за руль и попытался втащить себя внутрь. И тут Бетси взревела и понеслась. Гравий так и брызнул из-под колес и застучал по борту патрульной машины пулеметной очередью. Бетси снесла штакетник, заложила поворот и унеслась прочь напролом через сиреневые кусты.

Я, конечно, свалился.

Лежал там в ошметках сирени, а она выехала на дорогу и скрылась с глаз. Все-таки моя машина сделала все, что могла. Пыталась спасти меня, и я сам виноват, что не удержался. Теперь она мчалась к свободе. И шансы у нее, похоже, были неплохие – мотор оглушительно ревел, и скорость она развила просто крейсерскую.

Оба полицейских прыгнули в свою патрульную машину и помчались за ней, оставив меня выпутываться из кустов самостоятельно.

В общем, я кое-как вылез, присел на крылечко и стал думать. Чинить штакетник, пожалуй, не имело смысла, проще было пустить то, что от него осталось, на растопку. О Бетси я тоже думал, хотя за нее не особенно беспокоился. Я знал, она нигде не пропадет.

И на этот счет не ошибся. Через некоторое время полицейские вернулись. Припарковались у дома, вылезли и пошли ко мне.

– Где Бетси? – спросил я.

– Какая Бетси?

– Машина моя!

Слэйд выругался.

– Удрала. Сто миль в час, без фар! Точно во что-нибудь врежется.

Я помотал головой.

– Не. Только не Бетси. Она тут все окрестные дороги знает.

Слэйд явно решил, что я над ним издеваюсь. Снова сгреб меня за воротник и рывком поднял на ноги.

– А тебе придется многое нам объяснить. – Он толкнул меня в сторону второго копа, и тот меня подхватил. – Сажай его назад, Эрни, и поехали.

Эрни был совсем не такой злобный, как Слэйд.

– Идемте, папаша, – сказал он мне.

Усадив меня в машину, оба перестали со мной разговаривать. Эрни ехал со мной на заднем сиденье, Слэйд сидел за рулем. Я почти сразу задремал. А когда проснулся, мы уже въезжали на парковку перед казармами полиции штата. Я хотел пойти сам, но они взяли меня под обе руки и практически потащили.