− Анна Ивановна, желаете ли вы взять в мужья Евгения Анатольевича?

Из-за портьер вышли Анины подружки и… Аня грохнулась в обморок. Потом я уже получил за этот сюрприз по мордасам, потом уже были слезы радости и слезы горя — а как же без подвенечного платья!!! Все это было потом, а сейчас нас расписали, и мы всей гогочущей толпой направились в ресторан, где нас ждал накрытый стол…

Таким образом, моя четвертая гражданская жена стала моей пятой законной.

Говорят, если в семье рождаются только девочки — это верный признак того, что муж — настоящий мужчина. Не знаю, насколько это верно (хотя и полностью поддерживаю), но в таком случае это еще раз подтверждает, что в «Христофоре» кадровая работа ведется правильно. Судите сами: у Александрова было две дочери, у Лесного и Вергунова — по одной, плюс три внучки на двоих, у меня тоже три дочки, у нашего звукооператора Дениса тоже дочка, у рабочего сцены Николая — дочка, у костюмера Валентины Николаевны — дочка… А если подсчитать мам, жен и тещ, то можете представить, с каким удовольствием мы на 8 марта смываемся из Минска на гастроли. И это уже традиция. Только Толя Длусский в этом филигранном деле «подкачал». Но я знаю точно, что они с Викой давно уже мечтают о дочке… Что ж, подождем-с.

Несмотря на нашу популярность и славу, семьи наши живут совсем не припеваючи. У нас ведь работа сезонная. С сентября по апрель мы собираем полные залы и в Минске, и за его пределами, но с мая по август включительно мы сидим практически без работы. Каникулы, отпуска, а главное — дачи, делают работу всех театров в летнее время просто бесполезными. Конечно, пару сотен человек в Минске придут на наши программы с удовольствием, но огромнейшая аренда и налоги «заберут» все доходы. У нас был случай, когда мы после выступления остались должны государству по пятьдесят тысяч каждый… Кроме всех перечисленных минусов нашей жизни есть еще и постоянное напряжение из-за отсутствия своего собственного здания (я уже писал о репетициях в парках), которое не дает нам возможности почувствовать себя хозяевами своего театра полностью.

Но, тем не менее, все же плюсов тоже не мало. Это и популярность, и хорошие гастроли, и российская раскрутка, которая, в конце концов, принесет и финансовый успех. Это то, что наш театр знают не только в Беларуси, но и за ее пределами. Русскоязычные граждане США, Германии, Израиля и других стран видели нас по спутниковому телевидению, и кое-откуда мы уже получили приглашения. Знакомства с самыми известными звездами эстрады тоже многое значат. И хотя жизнь наших жен и детей — далеко не сахар, но все они, несмотря ни на что, гордятся тем, что их мужья и папы — «христофоровцы».

Однажды, когда мы были в Голландии, произошел такой курьезный случай. Мы посетили с экскурсией один из заводов знаменитой фирмы «Филипс», и там нам сказали, что если мы хотим, то можем послать за счет фирмы открытки в любые страны мира. Это делалось, видимо, с целью рекламы, так как на этих очень красивых, кстати, открытках была и соответствующая рекламная информация. Я, разумеется, не преминул воспользоваться такой возможностью и отправил открытки по многим адресам (количество их не регламентировалось), в том числе и домой. Пусть, думаю, порадуются такому неожиданному привету. Когда мы вернулись в Минск, я быстро забыл об этом случае. Но где-то через месяц подбегает как-то ко мне моя старшая дочь и кричит:

− Папа, смотри, какой-то дядя прислал нам открытку из-за границы, и все имена наши знает!

Я посмотрел — это оказалась та самая открытка, которую я отправил из Голландии. Где она болталась больше месяца, не знаю, как не знаю, кого за это «благодарить» — наших или голландцев.

А вот еще одна история про артиста ТЮЗа N. Однажды ему поручили играть роль Ленина. Должен вам сказать, что когда актеру доверяли роль Ленина, то это не только означало признание его заслуг, но и являлось одним из последних шагов на пути к званию.

Гримировал N один из лучших у нас гримеров Александр Тонкий, мастерство которого признано было на самом высоком уровне. К слову, когда погиб П. М. Машеров, гримировать его перед похоронами поручили именно Александру. Все, причастные к работе над ролью Ленина, относились к ней очень серьезно. Кандидатуры исполнителей утверждались на уровне ЦК, на грим отводилось по нормативам не менее четырех часов, было много всяких других инструкций и указаний, невыполнение которых или даже отклонение от них считалось едва ли не преступлением и антисоветчиной. Поэтому, хотя спектакль начинался в 6 часов вечера, N должен был приезжать в театр где-то к двум часам, чтобы успеть загримироваться. А выходить на сцену ему нужно было только в самом конце спектакля, чтобы поздравить ликующий народ с победой. То есть, по сути, его роль была не столько большой и сложной, сколько ответственной и утомительной.

И вот как-то примчался он в театр, не успев даже пообедать дома. Высидев положенные четыре часа в кресле у гримера, N почувствовал, что жутко хочет есть. Буфет в ТЮЗе в то время почему-то не работал, поэтому N решил сходить в ближайший ресторан, а это был «Неман» (теперь «Испанский куток») и перекусить. Времени у него было достаточно, так как спектакль с антрактом шел больше двух часов, а «дедушка Ленин», как я уже говорил, выходил на сцену только в самом его конце.

N надел пальто, нахлобучил на самые глаза шапку, укутался шарфом (дело было зимой) до носа и отправился в ресторан. Раздевшись, он сел за угловой столик спиной к залу и, прикрываясь рукой, подозвал официанта. Ничего не заподозривший официант принес ему ужин. Перекусив, N, разгоряченный праздничной атмосферой зала и царившим вокруг весельем, решил тоже позволить себе чуть-чуть вина. Он сделал один заказ, потом, посмотрев, что времени у него еще очень много, — другой, за ним, успокоив себя тем, что роль у него почти без слов, — третий.

В результате, уходя из ресторана, N начисто забыл все ленинские советы по конспирации. Можете себе представить реакцию сидевшей за столиками или танцевавшей под оркестр публики, когда вдруг из дальнего угла через весь зал спокойной походкой прошел Владимир Ильич. Музыканты перестали играть, стихли громкие разговоры за столиками, танцевавшие пары замерли — все провожали взглядами идущего человека. Многие даже не поняли, что это было: видение или живой человек. Когда дверь за N закрылась, долгая пауза еще продолжала висеть в зале.

Потом по городу поползли слухи, что вечерами по улицам и злачным местам бродит Ленин. То, что бродит призрак коммунизма, никого в ту пору не удивляло, а вот живой Ленин был в диковинку. Слухи быстро дошли до компетентных органов, были допрошены официанты и гардеробщик ресторана, которые подтвердили, что видели Ленина и даже вступали с ним в контакт. Не знаю как, да это и не так уж важно, дело для опытных сыщиков было, по-моему, не очень сложным, но N вычислили довольно быстро. Он не стал отпираться и рассказал честно, как все было. В итоге Ленина он больше никогда не играл и звания, на которое очень рассчитывал и которое было у него почти в руках, не получил.

Так не осуществилась еще одна мечта, связанная с именем Ленина.

Несколько лет назад в СНГ ежегодно проводился фестиваль лучших авторских телевизионных программ «бархатный сезон». Сначала на первом этапе отбиралось около 200 программ со всех бывших республик СССР, а затем из их числа на втором этапе выбирались те, которые будут носить гордое звание лауреатов фестиваля. Наша программа 8 канала «Семь минут с «Христофором’ на втором фестивале не только попала во второй этап, но едва не стала призером, подвела нас лишь наша не соответствующая современным стандартам видеотехника. Второй этап того фестиваля проходил на теплоходе, который спускался по Днепру от Киева до Черного моря. Представляли нашу программу на нем работники Минского кабельного телевидения во главе с Петром Черноморцем. Было, по их словам, безумно интересно, поэтому вернулись они домой довольные поездкой и гордые тем, что их (точнее наша) программа вошла в число лучших.