— Бабушка, немцы в деревне есть?

Несколько лет назад я на своей машине с семьей ездил в эти места за грибами. В финской ветровке, в канадских кроссовках и бейсболке, с сотовым телефоном и цифровым фотоаппаратом я вновь забрел в эту деревушку… бабка как сидела с раскрытым ртом, так и сидит до сих пор. Не верите? Давайте съездим, покажу.

Буквально с первого года существования «Христофора» мы стали участвовать во всевозможных конкурсах и фестивалях. Конкурсы артистам эстрады необходимы не только для того, чтобы, как говорится, «себя показать и других посмотреть», они дают еще возможность набраться опыта и, как и у спортсменов на соревнованиях, «выложиться», то есть попытаться достичь пика своих возможностей. Разумеется, при условии, что эти конкурсы хорошо организованы и интересно подготовлены, чего нельзя сказать о первом из них, на который нас пригласили. Назывался он «Конкурс политической сатиры», что сразу напоминало о суровых традициях застойных времен, хотя перестройка была уже в самом разгаре и шел полный очередных надежд 1988 год. Все расходы по проведению конкурса взял на себя ЦК комсомола и, хотя мероприятие представлялось всем сверхскучным и архаичным, участников было достаточно много, видимо, они соблазнились, как и мы, возможностью съездить «на дармовщинку» в Москву и выступить на престижной сцене Театра эстрады. К такому конкурсу мы были абсолютно не готовы и взяли номера, явно не соответствовавшие ожиданиям организаторов. Позднее выяснилось, что мы были в этом не одиноки, и почти все, что показывали участники конкурса, с трудом и при очень богатом воображении можно было назвать политической сатирой. Я думаю, что по идее людей, придумавших этот конкурс, мы должны были «оживить» картинки с последних страниц обложек «Крокодила» 50–х — 60–х годов, где — возможно, читатели постарше еще помнят — изображались жуткие кровожадные империалисты и положительные во всех отношениях советские люди. Такого типа выступление было лишь одно, поэтому я расскажу о нем подробнее, уж больно всех удивило, что не везде еще выветрился дух «холодной» войны. Вначале на сцену вышел жонглер в костюме под «дядю Сэма»: в цилиндре, с сигарой в зубах, в обтягивающем трико из ткани, расцветкой повторявшей американский флаг, и с неумело наклеенной «козлиной» бородкой. Сделав жуткое выражение лица, он под какую-то визгливую музыку, видимо, чтобы вызвать еще большее отвращение к своему герою, жонглировал «земным шаром» и «атомными бомбами». Перекидывая их с руки на руку, жонглер изображал мир на грани катастрофы. Неожиданно земной шар у него полетел вниз, затем на него сверху устремились бомбы. В этот момент на сцену выбежала в красивом белом костюме девушка, изображавшая силы мира и добра, она перехватила бомбы, отбросила их в сторону, потом поймала шар и стала сама выполнять упражнения с ним. Музыка сменилась на благозвучную, «дядя Сэм» поддался благотворному влиянию, сбросил свой гадкий костюм и, превратившись в благородного юношу тоже во всем белом, в финальной части выступления стал помогать девушке «бороться за мир». Такая вот фигня.

Бурную реакцию присутствовавшей в зале немногочисленной публики вызвал номер двух девушек из Узбекистана. Одна из них была в парандже и пыталась сбросить ее с себя, вторая изо всех сил мешала подруге это сделать. При этом они обменивались эмоциональными репликами на узбекском языке, которого никто в зале не знал. Сначала девушки выступали при замершем от недоумения, вызванного непониманием, зале, но потом, когда кто-то из зрителей, видимо, от большого желания смеяться, хохотнул, все подхватили его почин и отвечали на каждую фразу девушек, даже не дослушав ее, громким смехом. Причем, смех этот от реплики к реплике все усиливался, зрители вошли во вкус, разогревая и себя, и соседей, и покидали сцену девушки под неистовую овацию, сами не понимая причины своего «успеха», но, судя по их виду, довольные и гордые собой и тем, что так угодили зрителям.

Мы выступали с номером «Хрюша», который к политике никакого отношения не имел, но тем не менее стали лауреатами конкурса, как, впрочем, и все без исключения остальные его участники. Но лауреатство оказалось не самой большой нашей удачей во время пребывания в Москве. Как выяснилось, мы еще понравились председателю жюри, знаменитому конферансье Борису Брунову. В результате он пригласил нас через год на Всесоюзный конкурс артистов эстрады разговорного жанра, который проходил в городе Кисловодске. Эти конкурсы организуются раз в четыре года, как олимпиады у спортсменов, и считаются очень престижными, поэтому участвовать в них стремятся все самые сильные артисты. Победа в таком состязании свидетельствует, почти объективно, об истинной силе артиста и во многом заменяет ему звание заслуженного или даже народного, которыми очень неохотно баловали всегда тех, кто выступал на эстраде. Вообще, артистов разговорного жанра очень немного, считается, где-то в среднем по одному человеку на миллион зрителей. Они все на виду, новичкам пробиться неимоверно трудно, и конкурс дает одну из немногих реальных возможностей сделать это.

Жюри состояло только из «звезд» первой величины. Назову лишь нескольких: Борис Брунов, Евгений Петросян, Александра Пахмутова и Евгений Добронравов, Махмуд Эсамбаев, Матвей Грин, старейшина юмористики, работающий в этом жанре с тридцатых годов, писавший для многих знаменитых артистов, в том числе и для Аркадия Райкина, и другие популярнейшие в стране люди. Кисловодск был не случайно выбран в качестве места проведения конкурса. Во-первых, там можно было не только выступить, но и хорошо отдохнуть как членам жюри, так и артистам, поэтому некоторые приехали даже с семьями; во-вторых, публика сама настроена на отдых и развлечения, залы всегда переполнены зрителями, жаждущими веселья и привлеченными соцветием выдающихся имен на афишах.

Претендентов на победу приехало очень много со всего Союза, только из Москвы более 40 человек, из других городов поменьше, но это все были артисты, прошедшие сквозь сито предварительного отбора на местах. Конкурс проходил в три тура, между которыми давали по дню отдыха, поэтому длился почти неделю. Номинаций было девять, мы выступали почти во всех: и в одиночном жанре, и в парном, и в музыкальном, и в пародийном, и в авторском, и в других. Итоги конкурса превзошли все наши самые смелые ожидания: мы завоевали семь первых призов из девяти. Ваш покорный слуга, Евгений Крыжановский, был признан лучшим в самом престижном разговорном жанре (кстати, за все годы проведения конкурса подобной чести удостаивались лишь Аркадий Райкин, Геннадий Хазанов и Клара Новикова), мне вручили в качестве награды красивый кинжал и огромную (по тем временам) денежную премию — 350 рублей, тогда как зарплата у меня была 180 рублей в месяц. Лауреатами стали Юрий Лесной (парные выступления), Сергей Кравец (музыкальные пародии), сам театр «Христофор» и Владимир Перцов (как автор и как руководитель театра). Оставшиеся два приза достались киевской паре Данилец и Моисеенко («Кролики») и ленинградскому дуэту Бандурин и Вашуков, которые пели куплеты под гитару и маленькую гармошку-концертино. Сегодня и «Кролики», и Бандурин с Вашуковым уже настоящие звезды эстрады, играющие в Петросяновском «Кривом зеркале», а тогда они были такими же молодыми исполнителями, как и мы. Сенсацией стало то, что москвичи остались без единого призового места, хотя надеялись забрать их почти все, тем более что многие из московских конкурсантов работали вместе с членами жюри и были хорошо им знакомы. Наша победа привела всех в состояние шока, благодаря ей эстрадная Москва открыла для себя эстрадную Беларусь. Все хотели узнать о нас побольше. К нам постоянно подходили и спрашивали, где находится Минск, кто наши учителя, много ли в Минске еще таких коллективов. Мы прямо купались в море всеобщей доброжелательности и поддержки. Все болели за нас, как, наверно, в спорте болеют за неизвестную команду, которая приезжает из глубинки и начинает побеждать признанных столичных фаворитов.