«Когда мы возьмем под контроль земли под сахарным тростником, крупные американские компании завопят во весь голос, контрреволюционная кампания достигнет апогея, действия прессы и радио поднимутся до стратосферных высот, к их услугам будут все трусы, все запуганные, все дезертиры. Следует знать это, чтобы события никого не застали врасплох».
При обсуждении вопроса, сколько кабальерий следует оставлять латифундистам, капитан Хорхе Энрике Мендоса берет слово и заявляет, что он сторонник того, чтобы в Камагуэе им оставляли 30 кабальерий вместо 50, «потому что эти люди плетут и будут плести заговоры против революции».
Фидель отвечает:
«Пусть плетут, парень, а мы для них подготовим новый закон, предусматривающий конфискацию имущества участников заговоров, и тогда они останутся не то что с 30, а без единой кабальерий земли. Если будут готовить заговоры, у нас будут все основания и моральное право забрать у них все оставшееся. Если им оставишь 30 кабальерий, то они почувствуют за собой право плести нити заговора. Оставь им лучше 50 кабальерий, потому что потом они потеряют все».
Другой товарищ отмечает, что ошибкой закона об аграрной реформе является статья, в которой говорится, что в качестве исключения можно оставлять латифундистам до 100 кабальерий земли. В результате этого возникла проблема, «мы не знаем, оставлять им 30, 40 или 100 кабальерий. Латифундисты всегда хотят, чтобы мы им оставляли 100. Все это питает их иллюзии, а нам создает огромные проблемы».
Фидель снова берет слово:
«Да нет же, дружище, нет. Эта статья — лучшее из того, что мы включили в закон, потому что мы смягчили его, но в конечном счете здесь ни у кого не будет 100 кабальерий. Безусловно, все эти латифундисты — наши враги, оставим мы им 100, или 50, или 30. Помните, что мы должны защищать революцию и должны многое обсудить до ликвидации латифундий. Должны ответить на многие обвинения, и, используя эту статью закона, мы с любой трибуны можем выступать в защиту революции до тех пор, пока не будет покончено с последней латифундией».
Продолжается обсуждение, сколько кабальерии следует оставлять скотоводам и рисоводам, и Фидель склоняется к тому, чтобы им — как тем, так и другим — оставляли по 30 кабальерии. Многие руководители зон сельскохозяйственного развития заявляют, что так будет проще.
Пино Сантос напоминает, что в ИНРА во время одной из встреч со скотоводами Камагуэя им было обещано оставлять 50 кабальерии и что на основании этой договоренности начали ставить новые ограждения. Сам Пино Сантос предлагает оставить им 50 кабальерий, но если в течение полугода они не осуществят техническое перевооружение своих хозяйств, то урезать оставляемую им земельную площадь до 30 кабальерии. Снова поднимается Мендоса и заявляет, что, оставляя 50 кабальерии скотоводам Камагуэя, мы как бы награждаем контрреволюционеров.
«Я согласен с этим, — говорит Фидель, — но сохраняют свою силу и сделанные нами заявления. Каждый должен быть верен своему слову».
Вновь берет слово Хорхе Энрике Мендоса:
«Свали вину на меня, майор. Я поеду туда и возьму под контроль все эти хозяйства. Ведь существуют десятки тысяч причин, чтобы взять их под контроль».
Кто-то возражает:
«Все равно они станут контрреволюционерами, оставим мы им 50 или 30 кабальерий».
Фидель говорит:
«Уже ясно, что при проведении аграрной реформы следует придерживаться следующего критерия: рисоводческие, скотоводческие и тростниководческие латифундии остаются с 30 кабальериями. У нас имеются лишь сомнения относительно Камагуэя, потому что здесь мы дали слово, но именно здесь мы свернули шею скотоводам, потому что здесь существовали латифундии, насчитывающие свыше 2 тысяч кабальерий. А сейчас остались лишь латифундии по 50, у которых, кроме того, мы забрали скот с отсрочкой платежей, если не ошибаюсь, на пять лет. То есть мы их прижали как следует, почти пустили на дно. Этим хочу сказать, что латифундисты меня не беспокоят, меня беспокоят лишь те, у которых несколько больше земли, чем 30 кабальерий. Можно принять следующее решение: давать 30–40 кабальерий тем латифундистам, у которых меньше 50 кабальерий, а тем, у кого более 50, оставлять лишь 30».
Немного погодя Фидель добавляет:
«Мы подготовили закон об аграрной реформе в революционном духе, но до сего дня мы применяли его с еще большей революционностью. Сейчас рассматривается вопрос, чтобы оставлять латифундистам самое большее по 30 кабальорий без учета специализации латифундий. Согласно закону мы можем оставлять до 100 кабальерий. Однако никому мы не оставляли 100. Допустимый лимит в 100 мы снизили до 50; хозяйства при сахарных заводах мы уменьшили до 30 кабальерий под тростником, но даже этого они не будут иметь, потому что согласно закону сахарным заводам запрещается выращивать тростник».
Когда один делегат заявил, что следует действовать осторожно, потому что ведется широкая контрреволюционная кампания и владельцы хозяйств убеждают своих арендаторов выкупать землю, «так как если правительство падет, то у них не будет никаких проблем», Фидель прервал его:
— Если правительство падет? Ну, если падет правительство, то оно падет вместе с нашими головами.
Буря аплодисментов заглушает последние слова Главнокомандующего.
На следующий день, 8 декабря, совещание продолжило свою работу. Фидель выносит на обсуждение вопрос о строительстве дорог.
«Дороги и шоссе будут строиться по согласованию с ИПРА, по необходимо координировать эту работу и с Министерством общественных работ. ИПРА также должен координировать свою деятельность с Министерством образования, потому что, возможно, мы выступим как подрядчики на строительстве школ, другими словами, ИПРА строит школы, а Министерство образования направляет туда учителей. Намечено построить 40 сельских общеобразовательных школ, лучшие выпускники которых смогут продолжить образование на агрономическом факультете, то есть в университетах. В настоящее время для гуахиро нет полных средних школ, а мы намерены построить 40, по возможно — придется построить и 60, чтобы обеспечить потребности в средних сельских общеобразовательных школах во всех уголках острова. В Орьенте начнем строительство 3 тысяч начальных школ и 15 полных средних школ. И тогда наиболее способные дети, а не то, у кого побольше деньжат, смогут продолжать учебу в средней школе и затем пойти учиться в университет. Платить за все будем мы. Через 10–12 лет у нас будут тысячи специалистов».
И далее Фидель продолжает:
«Перед нами стоит и задача защиты революции. Это очень важный вопрос, потому что, не решив его, все наши сельскохозяйственные планы повиснут в воздухе. Я приехал сюда, посетив военные занятия крестьянских формирований. Вчера в Какауале промаршировала крестьянская рота. Она прекрасно держала строй. Некоторые даже сказали, что они шли лучше, чем повстанцы. Мы уже организовали 45-дневные курсы для крестьянских взводов. Здесь была одна сложность: для военной подготовки направляли крестьян из различных мест, но потом я попросил, чтобы направляли людей из одного и того же района. Если крестьяне приезжают из разных мест, а мы, проводя подготовку, сводим их в отделение, то потом они потеряют навык коллективных действий, потому что, закончив курс подготовки, они будут жить вдали друг от друга, и это затруднит оборону. Поэтому нужно, чтобы нам посылали крестьян из кооперативов, или крестьянских ассоциаций, или из поселков, то есть чтобы формируемые взводы были более или менее из одного места. Потом эти же крестьяне смогут научить других, но уже в рамках воинского подразделения. Мы наметили довести до 100 тысяч количество крестьян, прошедших военную подготовку. Будем их готовить в лагере Манагуа, а ИНРА должен покрыть все расходы на эту подготовку. Мы сформируем 5 тысяч крестьянских взводов, и если когда-нибудь нам придется сражаться, то эти отделения будут распределены по всем зонам сельскохозяйственного развития. И надо сделать это, потому что стоит вопрос о жизни и смерти, потому что революцию будут атаковать со всех сторон. Всеми силами и всеми средствами они попытаются разгромить Кубинскую революцию, и мы должны ответить им должным образом. Многие революции потерпели поражение потому, что старались не допустить того, чтобы помимо армии была еще какая-нибудь сила с оружием в руках. Мы учтем эти ошибки: здесь сама армия ведет подготовку ополченцев. Так что революция сможет рассчитывать и на армию, и на эти ополченские подразделения, подготовленные армией. Мы будем готовить рабочих и студентов. Крестьянство проявляет большой интерес к военной подготовке, для него характерна высокая дисциплина, боевой дух и революционная сознательность. Контрреволюция знает, что разгромить революцию можно, лишь разгромив всю республику. Поэтому очень важно в журнале ИНРА и других революционных изданиях проводить пропаганду, направленную на поддержание этого революционного духа в крестьянстве.
