Поняв, что весь наш этаж испытывает такие же неудобства мы решили терпеть вместе со всеми. Правда, удивляло то, что на своем веку такое давление воды я встречал в жизни только раз в Бухаре в 1961 году в гостинице «Шарк юлдузу», но там хотя бы глубокой ночью удавалось принять душ. Как же в моей высокотехничной и гигиеничной Америке могло быть такое положение с водой так долго и чтобы люди это воспринимали как должное? Этот вопрос меня мучил, но плохое знание английского и заповедь Грема Грина «попав в чужую страну старайтесь соблюдать ее обычаи» сдерживали меня от более подробных распросов на эту тему.
Как-то я обратил внимание на то, что кран в ванной слегка протекает и решил, что если устранить течь, возможно чуть-чуть лучше будет идти вода из душа. Я позвонил в правление и вызвал сантехника. Он стал крутить вентиль крана и вдруг спросил:
– Почему у вас так плохо идет вода?
– У всех так, – ответил я. – После начала ремонта...
– Так не должно быть! – мастер прошел в лоджию, где у нас стоит стиральная машина, наклонился под раковину – я наклонился вместе с ним и увидел задвижку, о наличии которой я и не подозревал. Мастер повернул рукоятку задвижки, прошел в ванную, открыл кран и вода из душа ударила мощной струей. Мы с женой издали радостный вопль – лучшего давления воды представить себе было трудно. В чем же было дело? Очевидно, наш трехлетний тогда сын Кока, играя в лоджии, дотянулся до рукоятки задвижки и потянул ее на себя. И почти перекрыл воду в квартире. Поскольку это совпало с началом ремонта мы первое время восприняли это как временное нудобство, а после разговора с соседями решили, что раз у всех так – придется потерпеть. И вот что меня больше всего поражает: почему такое давление воды, как сейчас у нас, нашим соседям кажется плохим? Отовсюду, если полностью открыть все имеющися в квартире краны вода бьет как из пожарного шланга. Что им еще не хватает? Я не поленился и при случае спросил завел с ближайшей соседкой разговор на тему давления воды в душе и в результате она привела меня в свою душевую. Вода у них била точно так же, как у нас.
– Но это ведь хорошее давление? – сказал я.
– Вы счтаете? Но ведь с водой иногда попадют в душ маленькие песчинки, камешки, забивают отверстия... И потому поток воды, на мой взгляд, какой-то неровный....
Если бы хоть кто-то из соседей сказал бы мне, что у них напор воды нормальный, а есть претензии к песчинкам и камешкам, мы бы не мучались три месяца. Почему же они все так дружно говорили, что давление воды их не устраивает, для меня загадка. Единственный ответ, который приходит мне в голову вот такой: в Америке все втайне недовольны своим положением, как бы хорошо в данный момент они не жили, все стремятся к лучшей квартире, машине, работе, зарплате... А предела этому здесь нет. И потому если спросить: как у вас давление воды в кране, нормальное? Ответят: нет, потому что уверенеы, что у кого-то наверняка лучше. Проверить этот феномен я решил опять же на своих соседях.
– Как у вас с электричеством, нормальное напряжение? – спрашивал я у соседей.
– Нет, – ответили мне все соседи.
На этот раз я был научен горьким опытом и потому стал уточнять:
– Временами пропадает свет? Плохо нагревается плита? Или нельзя одновременно включать микроволновую печь и тостер?
– Нет, что вы?! – всплеснули они руками. – Но, вы не замечали, иногда, может мигнуть лампочка... А в прошлом году вообще выключился свет на 3 минуты... Пришлось заново программировать электронику.... Вот в «Пинакле» (престижный дом на океане) – там такого быть не может...
В первый год пребывания в Майами я заболел каким-то очень затяжным гриппом, месяца два кашлял после него, а потом вдруг стало барахлить сердце. Я пошел на прием к кардиологу. Кардиолог оказался выходцем из Египта, он имел какой-то неряшливый вид, манерами напоминал мне врача-бакинца, купившего за деньги диплом. Я сказал ему, что хотел бы сделать себе коронарографию, т.е. проверить состояние сосудом. Врач, его звали Салах Амер, сказал, что вначале стоит сделать стресс-тест (кстати, достаточно дорогой), после чего можно решить вопрос о коронарографии. Стресс-тест мне был не нужен, так как я уже имел опыт своей болезни и в реальной жизни мог сам фиксировать эти стресс-тесты. Я отказался и попросил врача выписать мне нитросорбит, который купирует стрессовые ситуации. (в Америке самые необходимые лекарства, например, нитроглицерин, нельзя получить без рецепта врача. Кроме того, что лекарства там стоят намного дороже, чем например в Европе или Канаде, надо еще, чтобы иметь право приобрести их, каждый раз ходить к врачу за рецептом и платить за прием до 150 долларов. В Москве, если я забыл нитроглицерин, я мог заскочить в любую аптеку в городе и купить его за «смешные»
деньги. Здесь такое невозможно). Врач выписал мне рецепт, я заехал в аптеку и тут выяснилось, что прочесть рецепт никто не может. Позвонили в офис к врачу, но была пятница и уже никого там не было – отвечал автоответчик. Мне пришлось два дня прожить без нужного лекарства, проклиная на чем свет стоит врача, не научившегося даже правильно писать по-английски, а в понедельник я пришел в офис к Салаху Амеру злой как черт и, показав ему его рецепт, спросил, что он здесь написал.
– Нитросорбит, – сказал врач.
– Но этого ни в одной аптеке не смогли прочесть! – строго сказал я ему. – Два дня я был без нужного лекарства по вашей вине. Если не трудно, напишите, пожалуста, что-нибудь по английски, -протянул я ему бумагу и ручку. – Сразу все станет ясно...
Салах Амер стал меня успокаивать, говорить что-то в свое оправдание, а закончил вопросом:
– Что вы хотите?
– Я хочу коронарографии, – твердо сказал я.
– Пожалуйста, – сказал врач. – Можем сделать сегодня, можем завтра.
Когда вам удобней?
– Завтра, – сказал я.
– Приезжайте в 8 утра по этому адресу, – Салах Амер чуть ли не печатными буквами написал мне адрес госпиталя, куда я должен был приехать. – Сделаем вам коронарографию.
К тому же он снова выписал мне рецепт нитросорбита с четкими буквами, показал мне и, одарив меня нужными мне лекарствами, дружески проводил из кабинета.
– Купил свой диплом «мастер-дегри» и этими лекарствами пытается замести следы, – сказал я жене.
– Как же ты будешь делать у него коронарографию? – удивилась жена. – Это не опасно?
– Я думаю, что делать коронарографию будет кто-то другой, кто умеет. И потому стоит поехать, – сказал я. – Но если этот госпиталь какая-то шарашка, то, конечно, ни о какой коронарографии там не может быть и речи....
Утром к 8 часам мы были у этого госпиталя и у меня вызвало удивление, что госпиталь – многоэтажное красивое здание, с большими паркингами для машин, внутри он блестел чистотой и произоводил впечатление серьезного заведения. В регистратуре уже были оповещены о моем приходе и приступили к оформлению.
– Ты знаешь, грех отказываться, – сказал я жене.
Меня провели в палату, переодели, уложили на койку и тут же возле меня захлопотали несколько сестер и в течени пяти минут я был готов к операции. (Коронарография – это мини операция: в паховую артерию вводят зонд, продвигают его поближе к сердцу, а потом начинают впрыскивать контрастную жидкость и следят на экране монитора за ее продвижением в сосудах. Там где сосуд забит бляшками, там движение жидкости прекращается). Тут же покатили меня в операционную и там я увидел четырех человек, одетых в зеленные как-бы скафандры, в бахилах с масками на лицах – вид у них был марсианский. Один из марсиян похлопал меня по плечу и что-то сказал ободряющее – я понял, что это был Салах Амер. Не теряя времени бригада приступила к делу: ввели мне зонд, протолкнули поближе к сердцу и стали впрыскивать жидкость. Салах Амер давал короткие команды и подвижная рентгеновская головка перемещалась надо мной, раздавались звуки спускаемого затвора фотоаппарата, какие-то команды и на экране мониторов я видел, напоминающие залпы салюта, впрыски контрастной жидкости и проникновение ее в мельчайшие капилляры. Постепенно я привык к этим негромким командам, четкому ритму работы, отвлекся, погрузившись в какие-то свои, посторонние от операции мысли и вдруг спохватился, что процедура длится уже больше часа. В свое время в Московском кардиоцентре мне делали эту же процедуру и она длилась не более 20 минут, включая, естественную в наших условиях, накладку. Делал мне эту процедуру врач-одиночка, своими умельскими движенями, сноровкой, покрякиванием и чертыханиями, больше похожий на токаря, чем на врача... Все шло вроде штатно, как вдруг он закричал куда-то в сторону:
