Шердор кивнул своим молодцам, они подошли, прихватив хурджины со съестными припасами. Общими усилиями накачали воды из колодца, наполнили бурдюки и кожаные ведра и направились вслед за бородатым начальником стражи.

Следуя мимо сбившихся в кучу девушек, бородач, посмеиваясь, пошутил:

— Глядите, каких вам женихов привел! Да только жаль, карманы у них пустые…

Девушки сидели на колючей траве, кутались в платки и старались спрятать лица. Платья на них были из простой ткани, грязные и рваные, у одной плечо оголилось, у другой коленка; натягивают ткань, тщетно пытаясь прикрыть голые места. Неловко было пялить глаза на них, бедняжек, которые уже и людьми — то не считались, каждая имела цену, как любая из тех вещей, что выгребали воины Искандара из сундуков их родителей. «Отцы ваши пошли на службу Двурогому дьяволу! Что посеяли, то и пожали…» — со злорадством подумал Шердор, скользнув взглядом по девушкам и стараясь загасить в своем сердце жалость к ним. И вдруг будто кто толкнул его в грудь. Его глаза словно зацепились за что-то. Он и сам сразу не понял, что привлекло его внимание. Он резко остановился, и следовавший за ним воин ткнулся ему в спину. Шердор вернулся к пленницам и теперь уже внимательнее присмотрелся к ним.

— Учти, за разглядывание тоже придется раскошелиться! — заметил бородач.

У одной из девушек, сидевшей, натянув на коленки подол и низко наклонив голову, был разорван ворот. На груди у нее висел на цепочке овальный кулон. Увидев его, Шердор глазам своим вначале не поверил. Шагнул в гущу девушек, с трудом протискиваясь между ними, и протянул руку к кулону. Но хозяйка, не поднимая головы, ударила его по руке. Да, это был тот самый кулон, некогда выполненный Шердором. Вот этими его руками, привыкшими уже к мечу и щиту и разучившимися держать легкий, как перышко, резец. Он вспомнил, с каким трепетом и предосторожностью срезал тонкий слой с теплого слонового бивня, а затем при помощи тончайших инструментов вырезал на нем прекрасный девичий профиль, а вокруг него венок из нежнейших цветов… Отчаянно заколотилось в груди Шердора сердце. Он вновь потянулся к девушке, чтобы, взяв за подбородок, глянуть в лицо. Однако она, точно дикая кошка, вцепилась в его руку и больно укусила. Платок сполз на плечи и только на миг мелькнуло лицо. Это была Торана… А вдруг всего-навсего на нее похожа? Нет-нет, Шердор не мог ошибиться!..

— Кажется, ты всерьез решил выбрать себе красотку? — подошел, приглаживая усы, бородатый начальник стражи.

— Кто эта девушка? — спросил, волнуясь, Шердор.

— А кто ее знает… Подобрали вблизи кладбища среди развалин, что служат пристанищем лишь духам да бродячим собакам. Имени своего не называет. Поначалу мы приняли ее за блаженную… Но уж больно хороша. За нее дадут уйму денег…

О Создатель, как можешь ты обрекать на муки и страдания столь невинное создание, хрупкое и нежное, как цветок?.. Та, что еще недавно даже в баню отправлялась в паланкине на белом слоне, путь которому, размахивая длинными бичами, расчищали нагоняющие на всех страх воины, волею твоей превращена в рабыню. На девушке было розового цвета выгоревшее на солнце и заношенное платье свободного покроя, какие носят простолюдинки. Она осунулась, похудела и была бледна, словно после тяжелой болезни.

Шердор стоял несколько минут, окаменев, боясь, что сейчас проснется — и все исчезнет. Бородач что-то пробормотал подле его уха, а он ничего не услышал. Вздрогнул, когда тот коснулся его плеча.

— Все уже за дастарханом, зовут нас, — сказал бородач.

— Сейчас приду, — кивнул Шердор. — Позволь мне переброситься словом с этой нищенкой.

Бородач развел руками — дескать, как тебе угодно — и неспешно зашагал к рассевшимся вокруг дастархана воинам и караванщикам, которые, дожидаясь его, не приступали к трапезе, пока старший не займет своего почетного места.

— Послушай, девушка, ведь я тебя где-то видел… — сказал Шердор.

— Ступай, воин, своей дорогой, я тебя вижу впервые, — произнесла, вздохнув, девушка.

— У тебя была служанка по имени Мохиен, не правда ли?..

Девушка резко подняла голову. Ее антрацитовые глаза были по-прежнему горячи и прекрасны. Они постепенно наполнялись слезами.

— Талисман, что у тебя на шее, передала тебе она…

Девушка уткнулась лицом в колени и громко зарыдала, ее худенькие плечи судорожно дергались.

— Успокойся, — сказал Шердор. — Положись на меня и помолись Ахура — Мазде.

Шердор направился к расположившимся в глубине рощи, где была погуще тень, там уже успели разлить по чашам мусаллас, громко разговаривали, смеялись, будто и не было войны и всем на земле было так же весело, как им. Сидели вперемежку, воины Шердора и чужие, позабыв, что им надлежит друг друга ненавидеть, а не делить хлеб-соль. Шердор подсаживаться к дастархану не стал, хотя сидящие и потеснились, уступая ему место.

— Я покупаю эту нищенку, — сказал Шердор и бросил на дастархан кожаный мешочек с деньгами.

Воцарилась тишина.

Бородач взял мешочек и подкинул пару раз на ладони. Усмехнулся.

— Она может стать украшением любого сераля. Да любой султан даст за нее больше…

Он снова подбросил мешочек, криво ухмыляясь.

— Вот он… — кивнул бородач на своего тучного краснорожего помощника, который, набычась, глядел из-под лохматых бровей, — …лишь за право лишить ее девственности предлагал поболе тебя. Не взыщи, но вряд ли у тебя найдется столько денег, чтобы выкупить ее. Так что забирай свои жалкие гроши обратно, — и бородач кинул кожаный мешочек Шердору.

Тот поймал на лету. Глаза его гневно сверкнули, а на скулах вздулись желваки. Заметив это, его друзья один за другим поднялись из-за дастархана. Предводитель молча обвел их взглядом, и они поняли, чем в эту минуту могут ему помочь, — достали из карманов кожаные мешочки и бросили на дастархан перед бородачем, который обменялся долгим взглядом с помощником.

— Теперь хватит? — процедил сквозь зубы Шердор, швырнув и свой мешочек.

Бородач, насупясь, отвел глаза. Помощник же его выпятил живот, подбоченился и, сверкая белками глаз, вызывающе сказал:

— И это не деньги… За такую сумму ты сможешь получить ее только после того, как я проведу с ней ночь!.. — и захохотал было, широко раззявя рот, да поперхнулся, схватился за горло.

Словно ласточка сверкнула белой грудкой в воздухе. Пролетев над дастарханом, кинжал вонзился в бычью шею толстяка, чуть пониже кадыка, и тот, выкатив глаза, медленно повалился на бок.

— Ты убил доверенного человека самого Искандара Великого!.. — заорал, вскакивая с места, начальник стражи и, указав пальцем на Шердора, приказал своим: — Взять его!..

Одного из стражников, кинувшегося раньше всех исполнять приказ, Шердор тут же уложил на месте.

— Это разбойники, а не воины царя!.. — возопил начальник стражи, вынимая меч, и перешагнул через дастархан. — Они пренебрегли нашим хлебом-солью[95]! Бей их!.. За каждую пару их ушей Искандар выдаст награду!..

Зазвенели мечи, среди деревьев разгорелась настоящая сеча. Перепуганные караванщики лежали пластом на земле, схватившись за головы, сражающиеся то и дело спотыкались о них. Спутники Шердора были искусными воинами, смеясь, отбивали они удары, успевая при этом перебрасываться друг с другом шутками.

«Видит Бог, не хотел я проливать вашей крови!..» — приговаривал Шердор перед тем, как нанести смертельный удар.

Каждый из них сражался против двоих, а то и троих, да еще подзадоривал противников насмешками: «Ох, и неуклюжие у Искандара воины!.. Нашли кому доверить такой драгоценный товар!..» — и, обернувшись, озорно подмигивали девушкам, которые сидели на том же месте не шевелясь и, кажется, ничего не понимали в том, что происходит.

Стражники наконец не выдержали и пустились бежать.

— Давно бы так… — проговорил Шердор, вложив меч в ножны и утерев с лица пот. — Остановитесь! — крикнул он своим, пустившимся было в погоню. — Не станем отнимать жизнь у тех, кто, образумясь, решил ее спасти!.. Ведь они согдийцы.