Стив застыл от изумления, но тут раздраженно вмешалась миссис Прюет:

— Вам лучше поскорее удалиться. Вы же видите, она принимает прошлое за настоящее и сейчас вспомнила то время, когда вы были…

— Боже! — тихо воскликнул Стив, продолжая смотреть на Соню, о которой как о любовнице он почти не вспоминал с того самого времени. Она была для него только женой Брендона и мачехой Джинни… Но сейчас он видел в ее голубых глазах тот же ужас и желание, и эта Прюет все поняла!

Соня, казалось, забыв о них, продолжала плакать. Она едва верила тому, что он действительно здесь, в ее комнате, и дерзнул прийти сюда средь бела дня, хотя все еще находился под арестом. А может, он ждет, что она укроет его? Чего он вообще хочет от нее? Дрожь сотрясала ее тело — он все такой же высокий и сильный… О, она так хорошо помнила его тело и эти темно-синие прищуренные глаза! «О Боже, — с отчаянием подумала она, — почему он имеет надо мной такую власть? Почему я так сильно его хочу?»

Но слова замерли у нее на устах, когда он сурово проговорил:

— Ну вот что, Соня, послушай теперь меня. Мне придется кое-что сделать…

Но она не хотела слушать его бесконечную ложь. Теперь имело значение только одно: он здесь и желает ее. Разве он не говорил этого?

«Я хочу тебя, Соня, радость моя. Неужели тебе этого недостаточно?» Этого было бы достаточно, если бы она ничего больше не ждала от него. Уильям ушел, и здесь только он, ее любовник-дикарь; а ведь Аделина советовала ей пользоваться случаем и получать удовольствие!

Соня, впрочем, забыла о том, что здесь Аделина, ибо все ее желания сосредоточились только на нем — на капитане Стивене Моргане, невероятно красивом в этом своем гражданском костюме.

Он что-то говорил ей, но она хрипло оборвала его:

— Нет, я не хочу ничего больше слышать. Это все не имеет значения. Почему ты стоишь там? Обычно ты был гораздо решительнее. А в тот дождливый день овладел мной так стремительно и грубо! Что же тебя останавливает? Неужели я менее красива, чем она? Но моя кожа белее и нежнее, вот смотри…

— Ради Бога, Соня, прекрати! Я не собираюсь насиловать тебя. Да слышишь ли ты меня?

Стив сделал ошибку: он схватил ее за запястье, когда Соня попыталась спустить с плеч ночную рубашку и обнажить груди. В тот же момент она с неожиданным проворством освободила руки, обняла его и спустила ноги с постели, словно собираясь встать.

— Соня… — твердо начала Аделина, досадуя на себя за то, что не вмешалась раньше. Но в этот момент раздался голос, который заставил их всех застыть на месте:

— Почему она верит тебе, ведь ты привык насиловать беспомощных женщин? Ты не станешь отрицать этого, не так ли, Стив?

Джинни вряд ли смогла бы выбрать более удачный момент. Стив подумал, что ей доставляет немалое удовлетворение наблюдать за выражениями их лиц.

Темные круги под глазами только подчеркивали блеск ее зеленых глаз. Лицо покрывала смертельная бледность. Она смотрела не на Стива, а на Соню, которая прижималась к нему и, тряся головой, задавала один и тот же вопрос:

— Кто она? Еще одна твоя любовница?

Даже Джинни почувствовала к ней жалость — бедняжка Соня, ей приходилось хранить страшную тайну все эти годы.

Нет, решила Джинни, ей совсем не хочется смотреть на Стива, который стоял молча.

— Нет, Соня, я вовсе не его любовница, я здесь только гостья. И собираюсь ехать домой. Но он, черт бы его побрал, совсем не способен тосковать и томиться, и ты сама это знаешь…

Когда она повернулась к двери, Стив даже не попытался ее удержать. Только он понял смысл сказанных Джинни слов: она простилась с ним. Но в этот момент он не мог ничего сделать и позволил ей уйти, сознавая, что Джинни, может быть, покинула его навсегда. А между тем она единственная женщина, которую он всегда страстно желал и, возможно, будет желать всегда.

Джинни и сама не знала, почему она здесь, на борту корабля, который плыл по спокойному морю, подгоняемый легким ветром. Лучи солнца играли в полупрозрачной зеленовато-голубой воде. Она наслаждалась солеными брызгами, охлаждавшими ее разгоряченное лицо. Интересно, каково это — броситься в море? Она где-то читала, что утонуть — это самая легкая смерть. «Нет, это не для меня!» — гневно подумала она, прищурившись от ослепительного сияния моря и неба. Ни одного пиратского корабля на горизонте, и она действительно свободна!

«Я принадлежу только себе и теперь всегда буду принадлежать только себе!» — подумала она и вздернула подбородок — движение, так хорошо известное Стиву, так настораживающее его.

Два дня назад, ничего не сказав ему, она сама приехала на пристань и заказала каюту на корабле, отправлявшемся в Матаморос.

— Какая удача — встретить здесь вас, — сказал ей сегодня Андре Делери. Джинни даже не удивилась, услышав его голос.

— Да, забавное совпадение. Вы куда-то собрались, месье Делери?

Он пожал плечами и взглянул на нее:

— Если мне повезет, мы могли бы путешествовать вместе, или вы полагаете, что это уж слишком странное совпадение? — Не дожидаясь ответа, он улыбнулся и взял ее за руку. — Могу я предложить вам выпить со мной чашечку кофе? Обещаю, что вы будете в этом кафе в такой же безопасности, как и в моем доме. Или вы боитесь сплетен?

Она отняла у него руку, но приняла предложение, подумав: «Почему бы и нет, какая разница, чем сейчас заниматься?» Когда ранили сенатора Брендона, Делери обедал с друзьями, да и вообще он не стал бы стрелять в своего противника из-за угла.

Кафе, куда он ее привел, было чистым и уютным, и они выбрали отдельный столик, стоявший поодаль от других.

— В Гаване полно кофейных, — заметил Делери, и Джинни с любопытством посмотрела на него.

— Значит, вы собираетесь на Кубу?

— Вы разбиваете мне сердце своим равнодушием. А я-то надеялся убедить вас посетить Гавану. Это удивительный город. У вас есть там друзья?

— Если вы имеете в виду… о, вы именно это, разумеется, имеете в виду… Все это друзья моего мужа, а у нас не всегда общие друзья.

— Вы невероятно умны. Меня всегда интересовало, каково это — быть женатым. И удивляло тоже… — он пожал плечами, — но этого мало, чтобы попробовать самому. Мне не доставляют удовольствия никакие оковы.

— Вы очень легко переходите от одной темы к другой. О чем бы нам еще поговорить?

Он рассмеялся, откинув голову назад:

— Знаете, мне чрезвычайно приятно ваше общество. Полагаю, вам говорили и раньше, что вы необыкновенная женщина!

— Благодарю вас.

Помолчав, он добавил:

— Я слышал, что вы собираетесь в Мексику, чтобы соединиться там с мужем. Он уже отправился туда, не так ли?

Допив кофе, Джинни сказала:

— Вы действительно хотите знать, куда я собираюсь и где мой муж? Я удовлетворю ваше любопытство, если и вы ответите на мои вопросы.

— О, вы предлагаете мне сделку! Ну хорошо, меня удивило, что ваш муж решил сопровождать хорошенькую кубинскую вдову в Мексику, предоставив красавице жене играть роль сиделки… Этот вопрос вас не смущает?

— Нет. Но я уверена, что вы уже знаете ответ. У моего мужа появились срочные дела в Мексике, а Анна Дос Сантос возвращается к своим родителям, чья асиенда граничит с асиендой деда моего мужа. Что же касается меня, то мой отец и мачеха, отчасти из-за вас, нуждаются в помощи. Так вот… — она спокойно выдержала его взгляд, — теперь ваша очередь. Дуэль с моим отцом была тщательно спланирована, не так ли? Почему вы хотели убрать его с дороги? Просто выполняли чей-то заказ?

— Да, вы на редкость умны! — Делери откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Неужели вам не приходило в голову, что именно вас я хотел добиться все это время? Я сделаю это, даже если мне придется похитить вас.

— Взять в заложницы? — спросила Джинни. — И после того как вы убили бы моего отца… Все это уже было прежде — то есть мне уже приходилось быть заложницей. Но тому, кто отважился на это, потом пришлось плохо.