Неужели эти сигары курит слуга овдовевшей сеньоры Монтехо или эта красивая кубинка часто принимает гостей? Впрочем, какая разница, подумала Джинни. Выйдя на улицу, она едва не задохнулась от нестерпимого зноя. Не зря Кончита посмотрела на нее как на безумную: сеньора выбрала самое неудачное время для прогулки.

— Экипаж ждет сеньору, — сказал черный слуга, — если, конечно, сеньора не передумала. Близится час сиесты…

Он смотрел на Джинни с явным осуждением: молодая женщина выходит из дома одна, без спутника! Но Джинни не изменила решения.

— Благодарю вас, — живо отозвалась она, — и если сеньор придет прежде, чем я вернусь, скажите ему, что я… что я поехала в церковь.

Поездка в экипаже оказалась очень неудобной, поэтому, завидев впереди старинный, из темного камня кафедральный собор, Джинни велела кучеру остановиться и с облегчением вздохнула. Что за странная повозка: два огромных колеса, не менее шести футов в диаметре, а между ними низко подвешенный маленький экипаж! Ей казалось, что днище вот-вот заденет землю. За этими гигантскими колесами и пылью, летевшей из-под копыт, не было видно даже пейзажа. И, наконец, внутри было едва ли не жарче, чем снаружи. О Боже, как жарко! У Джинни стучало в висках и увлажнились ладони. От этого безумного солнца болели глаза. Джинни мечтала оказаться в прохладном старом храме.

— Но сеньора! В этот час не служат мессу… Возможно, вечером…

— Я хочу осмотреть храм внутри. Должно быть, он давно построен. Вы можете остаться снаружи или потом заехать за мной, скажем, через час. И помните: никто не должен знать о том, где я.

Джинни почти не понимала, что говорит, желая только укрыться от безжалостного солнца. Она страшно побледнела, лицо заливал пот. Молодой кучер Мануэль пристально посмотрел на прелестную сеньору, заметив не только ее поразительную красоту, но и бледность. Он почувствовал, как холодны ее руки, помогая ей выйти из экипажа. Он с удовольствием вошел бы с ней в церковь, но пожалел лошадь, страдавшую от жары. Как глупо, что сеньора вышла из дома в такой час.

Мануэль развернул экипаж к дому. Пот заливал его лицо, а свежее накрахмаленный воротничок давно промок. Он ненавидел эту ливрею, выдававшую в нем слугу, и с радостью оказался бы сейчас в горах с теми патриотами, которых испанцы называли бунтовщиками и которых возглавлял отважный Антонио Мачео. А вместо этого он торчит здесь, да еще во время сиесты. И ради чего? Ради темных глаз и капризно надутых, дразнящих алых губ одной особы!

Вдруг его нахмуренный лоб разгладился, он ухмыльнулся и начал насвистывать. Сиеста! Да, и у Кончиты тоже сиеста. Из-за этой ужасной жары она, конечно, разденется и, задремав, возможно, позволит ему чуть больше, чем обычно. Жаль, что она не похожа на тех портовых девиц, которые всегда знают, чего хочет мужчина, и никогда не отказывают, играя, соблазняя и обещая все, но только после свадьбы!

Чем больше он думал об этом, тем энергичнее насвистывал. Что за чудесный подарок судьбы! Благодаря странной прихоти этой иностранной сеньоры в его распоряжении оказался целый час или даже больше и он может провести это время с Кончитой!

Даже под сводами кафедрального собора Джинни мерещился глухой перестук колес по булыжной мостовой. Войдя в собор, она опустилась на колени, а теперь закрыла уши руками, чтобы избавиться от этого навязчивого стука. Она не сразу поняла, что это стучит ее собственное сердце. Что с ней такое? Она себя прекрасно чувствовала утром, сейчас же ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок… О, эта жара! Если бы только превозмочь себя! Из-за этого подслащенного напитка, который она выпила до дна, чтобы порадовать Кончиту, на нее и накатывают приступы слабости и тошноты.

Джинни не знала, долго ли она простояла на коленях, прижимаясь лбом к спинке церковной скамьи. Может, час, а может, всего несколько минут… В конце концов, умиротворяющая тишина этого собора благотворно подействовала на молодую женщину. С усилием подняв голову, Джинни увидела перед собой высокий алтарь, сверкающий ослепительным светом. Наверное, она и впрямь больна, если едва смогла поднять глаза на этот алтарь! Все вокруг казалось ей мрачным и все плыло — даже пол под ногами, словно у нее приступ морской болезни. Джинни судорожно вздохнула и прикрыла глаза, надеясь, что все эти странные ощущения исчезнут, но они только усилились. И когда низкий, грохочущий звук заставил ее вновь открыть глаза, ей показалось, что потолок рушится, канделябры раскачиваются, а откуда-то издалека доносятся пронзительные крики. Ужас, от которого она тщетно пыталась избавиться, кристаллизовался в ее мозгу в одну чудовищную мысль — землетрясение!

Голова у нее болела по-прежнему, но тошнота и головокружение как будто отступили. Точно испуганное животное, Джинни проворно вскочила на ноги. Бежать — и скорее, скорее! Стараясь не поддаваться слепой панике, Джинни побежала к двери. Она прекрасно понимала, что собор может рухнуть в любой момент.

— Бог наказывает меня за грехи… Я должна умереть… Ей послышалось, что откуда-то доносится голос:

«Джиини! Джинни!» Но нет, это ей показалось. Солнечный свет снова ослепил Джинни, и она пошатнулась. До дверей ей оставалось лишь несколько шагов, но тут она запуталась в своей длинной юбке и с криком упала на пол. И вдруг прямо перед ней, на то самое место, где минутой позднее она могла оказаться, упал огромный канделябр. Раздался страшный грохот, что-то ударило Джинни по голове, и она погрузилась во тьму.

Потом, качая головами, многие говорили, что не припомнят такого сильного землетрясения. Мощные подземные толчки ощущались и в Гибаре, и в разных местах Кубы.

— Рад это слышать, мой друг, поскольку и сам пережил несколько весьма неприятных минут! А с тобой было что-нибудь подобное?

Андре Делери встретил в порту нескольких пассажиров с «Амариллиса». Как и он, они искали почтовое судно до Гаваны. Андре решил присоединиться к ним и посидеть в портовой таверне. В такую проклятую жару не стоило выходить на улицу. Андре все еще злился на Джинни, поскольку в прошлую ночь она отвергла его предложение разнообразить их любовные игры, пригласив еще одного участника. Он знал, что она не ханжа, однако ей почему-то претило такое развлечение. Кроме того, что-то явно изводило ее, и он решил непременно узнать, в чем дело. Беседуя с капитаном местных добровольцев, Андре размышлял о том, согласилась бы эта маленькая сладострастная ведьма принять участие в одной из тех сексуальных оргий, о которых он мечтал: например, двое мужчин и она посередине? В этот момент и раздался первый толчок, заставивший его очнуться от грез.

— Не волнуйтесь, мы к этому уже привыкли! — Усатый капитан спокойно осушил свой стакан и продолжал говорить, подбадривая других. Он без труда выяснил, что этот француз из Луизианы разделяет испанские интересы на Кубе. К тому же он оказался приятелем и учеником знаменитого дуэлянта Пепе Лулла. Все знали, что Пепе вызывал на дуэль кубинских эмигрантов, поддерживавших повстанцев, и убивал их всех.

Капитан Карилло предложил своему новому знакомому сигару, а потом признался, что и он испытал неприятное чувство, поскольку ни одно землетрясение не обходится без жертв. Правда, чаще всего погибают от страха старики или иностранцы, охваченные паникой.

— Я даже могу предсказать, когда начнется следующее, — продолжал он, — в такие дни жарче, чем обычно, а воздух совершенно неподвижен… Достаточно взглянуть на животных — они это всегда чувствуют!

Чуть позднее они вдвоем вышли из таверны и стали подниматься по крутой, извилистой дороге, ведущей к вилле, обсуждая, не предпринять ли им совместную верховую прогулку.

— Очень мило, что ты предложил мне пообедать с тобой и твоей женой. Судя по твоим словам, она действительно прекрасна. Мне стоит позаботиться о лошадях, не так ли?

Делери равнодушно пожал плечами и тут заметил впереди небольшую толпу, окружавшую то, что, по-видимому, было обломками повозки.